МОСКВА — Россия и Запад подошли к концу 2017 года в крайне напряженной обстановке: Минские соглашения по урегулированию ситуации в Украине не выполняются, Россия по-прежнему оккупирует Крым и находится под санкциями, о вмешательстве Москвы во внутриполитическую жизнь стран Запада говорят на государственном уровне. В самой России власть продолжает преследовать оппозицию и отказывает ее представителям в свободном участии в выборах и праве на мирные собрания. Все это заставляет специалистов, анализирующих перспективы отношений между Россией и Западом, давать неутешительный прогноз и на 2018 год.
При этом официальные представители Соединенных Штатов неоднократно подчеркивали, что напряженность с Москвой не является целью Вашингтона, более того — это напряженность спадет, как только Россия начнет выполнять взятые на себя международные обязательства.
В частности, госсекретарь США Рекс Тиллерсон, в своей недавней статье в газете The New York Times отметил, что США сотрудничают по Сирии с Россией: «Мы признаем необходимость работы с Россией там, где наши взаимные интересы пересекаются. Самым очевидным проявлением этого стала Сирия. Теперь, когда президент Владимир Путин взял на себя обязательства в рамках поддерживаемого ООН женевского политического процесса в плане обеспечения нового будущего для Сирии, мы ожидаем, что Россия будет их исполнять».
В то же время, чуть более недели назад представитель госдепартамента США Хизер Нойерт подтвердила позицию Вашингтона по вмешательству России в дела Украины, заявив, что «Россия и ее ставленники являются источником насилия на востоке Украины, и российское правительство способствует продолжению активного конфликта и гуманитарного кризиса», а также повторив призыв к России вывести свои войска и вооружения из Украины.
Русская служба «Голоса Америки» задала вопрос ведущим российским специалистам в области внешней политики, какими им видятся итоги года в сфере отношений Запада и России, прежде всего — чем кончается 2017-й для контактов Вашингтона и Москвы.
Дмитрий Тренин: Россию ждет обострение конфронтации с Америкой и сохранение отчуждения с Европой
Директор Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин начинает свой анализ с констатации нынешнего положения дел: «Те надежды, которые были в России в конце 2016 - начале 2017 года, оказались иллюзиями. Наверное, больше было надежд и, соответственно, больше иллюзий в отношении США после избрания Трампа. Но были надежды и связанные с Европой, прежде всего, с Францией. И здесь тоже результат оказался для России негативным».
Тренин описывает иллюзии в отношении Трампа, которые сначала появились в отношении Дональда Трампа у российской власти, а потом были утрачены, следующим образом: «Была надежда на то, что человек, который вопреки американскому истеблишменту стал президентом страны, и тем самым изменил многое в политическом ландшафте США, сможет изменить американскую внешнюю политику в направлении, которое условно можно характеризовать, как “политический реализм”. И что этот “реализм” приведет его к необходимости более взвешенных отношений с Россией: отказ от вмешательства в российские дела, отказ от поучений России, стремление договориться с ней и совершить какую-то сделку, или целый ряд сделок по разным вопросам, начиная с Украины и так далее».
Это не реализовалось, как считает эксперт, по следующим причинам: «Никто в тот момент не мог представить себе, что вслед за избранием Трампа, Америка вступит в острейший внутриполитический кризис, из которого она до сих пор не вышла, и возникнет ситуация, когда президент будет находиться фактически в состоянии политической “гражданской войны” с большей частью истеблишмента, включая СМИ».
Дмитрий Тренин считает, что Россия, пытаясь воздействовать на выборы в США, не превысила тот уровень воздействия, который обычно позволяют себе западные страны в отношении России, но эффект от вмешательства Москвы для ее отношений с Вашингтоном был очень серьезным: «Попытка российской стороны поиграть на западном поле не по тем же правилам, по которым играют западные страны на российском поле, но каким-то образом сделать свою версию вмешательства через границы, если угодно, в отместку за ощущаемое вмешательство Запада в Россию, привела к непредсказуемой реакции американского правящего класса. Предостережение о том, что такая реакция возможна, либо игнорировалось, либо рассматривалось как преувеличение, а в результате это привело к тому, что американский политический класс (значительная его часть, воюющая с Дональдом Трампом) его стремится поразить обвинениями в связях с Россией».
Директор Московского центра Карнеги считает, что эти обвинения – эхо внутриполитических событий в США: «Поражение сперва истеблишмента Республиканской партии, затем поражение Хиллари Клинтон на национальных выборах привело к некоему шоку. Этот шок должен был искать какой-то выход. И вот выход был найден в очень жесткой кампании, где Россия стала фигурантом преступления, которое называется “измена Родине”. Россия стала фактором внутриамериканской политической жизни».
Тренин дает крайне неутешительный прогноз на следующий год: «Сейчас ясно, что на длительную перспективу Россию ждет сохранение, а где-то даже углубление и обострение конфронтации с Америкой. А с Европой Россия находится в состоянии все большего и большего взаимного отчуждения».
Эта конфронтация, по мнению эксперта, предполагает «дальнейшее усиление, бесконечное усиление давления США на Россию, с чем Россия последние 30 лет не сталкивалась: никакой президент США, тем более, Дональд Трамп в нынешних условиях, не может совершить никакого шага по пути достижения какого-то исторического компромисса или какого-то соглашения с Россией».
Константин Эггерт: в Москве просчитались по поводу политики Трампа и единства ЕС
Обозреватель телеканала «Дождь» и германской телерадиокомпании Deutsche Welle Константин Эггерт также прогнозирует – как минимум – отсутствие прогресса в отношениях России и Запада. Однако основными причинами для этого аналитик считает не обстоятельства внутренней политики западных стран, а неосмотрительность Кремля и российского МИДа.
«Для меня ухудшение отношений России с США – а отношения за уходящий год именно ухудшились – связано с совершенно очевидным просчетом Кремля в оценке того, как работает американская государственная система, и как принимаются решения в Вашингтоне в сфере внешней политики. Не понять, что лозунг America First означает не изоляцию, а просто единоличные действия без оглядки на кого бы то ни было, в том числе и союзников, не усмотреть важного в теперь уже ясной для всех склонности Трампа назначать генералов на ключевые посты, не попробовать быть чуть повнимательнее в считывании признаков нового правления – это меня поражает. Даже в брежневском СССР такого катастрофического просчета не допустили бы», – удивляется Константин Эггерт.
Следующий год может оказаться еще хуже, говорит эксперт: «Год нынешний завершается новыми персональными санкциями в отношении российских граждан и официальным началом поставок вооружений Украине со стороны США. Для Владимира Путина по сравнению с наступающими нелегкими временами прошлая администрация Барака Обамы может теперь показаться лучшей из возможных».
Описывая итоги отношений Европы и России, Эггерт отмечает, что в них «не случилось принципиального ухудшения», но и улучшения тоже: «Надежды Москвы на то, что Брекзит и миграционный кризис сильно подорвут единство Евросоюза, не оправдались. Кризисные явления в ЕС есть, но на всем, что касается России, а также взгляда ЕС на события в Украине, это практически не сказывается. Несмотря на то, что в Европе лидеры нескольких стран склонны согласиться с тем, что постсоветское пространство – это зона особого влияния Москвы, тот факт, что решения нужно принимать консенсусом, не позволяет этим настроениям стать доминирующими. Более того, ЕС, похоже, не сможет ничего противопоставить США, если те примут решения в отношении России, затрагивающие интересы европейского бизнеса».
Экономически Россия, по мнению аналитика, становится все более токсичной для западного бизнеса: «Сокращение персонала, занимающегося Россией, в крупных инвестиционных банках означает одно: к возможностям американских санкций относятся серьезно, и рисковать, вступая в какие-то отношения с Россией при таких санкциях, многие инвесторы не захотят».
Константин Эггерт напоминает и о предстоящем событии, которое вряд ли улучшит климат между Западом и Россией: «В 2018 году с большой вероятностью будут опубликованы результаты официального расследования гибели малайзийского “Боинга” над Донбассом. Пока ничего нельзя предсказать точно, но если опираться на что-то уже известное, то вряд ли они будут приятными для Москвы. В условиях, когда российский правящий класс тысячами нитей связан с Западом, и хочет жить “как на Западе” или просто на Западе, будет сильно затруднительно после подобной публикации».
«2017 год становится прологом к году, в котором Путин не только, по всей видимости, останется в Кремле, но и в котором Путину придется реагировать на меняющуюся не в лучшую сторону для его России конъюнктуру. Реагировать на это он будет, скорее всего, жестко, поэтому нас ждет усиление конфронтации. Нас может ожидать обострение в Украине и вокруг нее, нас может ожидать российская военная операция в Ливии, если Кремлю удастся договориться об использовании египетских баз ВВС. Ключевым долгосрочным элементом отношений Запада и России является практически полное отсутствие доверия между ними. Это не изменится, пока Путин остается в Кремле», – делает вывод Константин Эггерт.
Федор Лукьянов: Россия для ответа на ее затронутые интересы взяла дубину
Председатель президиума неправительственной организации «Совет по внешней и оборонной политике», главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов, рассуждая об итогах отношений Европы и России в 2017 году, описывает их как медленно поменявшиеся в худшую сторону: «Здесь есть глубокое отчуждение, в основе которого – реальное или вымышленное – но восприятие России как угрозы. Причем как внешней, так и внутренней для европейцев, что, естественно, порождает целый букет чувств. Если до момента, когда появилась вторая составляющая, связанная с влиянием на внутреннюю ситуацию в странах Евросоюза, когда Россия воспринималась, как только внешнеполитическая угроза, был некий шанс на восстановление отношений хотя бы до какого-то уровня, то с добавлением внутреннего фактора картина стала целостной и совершенно безнадежной».
При этом Лукьянов считает, что негатива в отношениях Евросоюза и России, как ни странно, добавляет уменьшающаяся надежда на единые действия с США: «Европа настолько смущена происходящим вокруг, в частности, фортелями, которые выделывает атлантический союзник, что в этой ситуации еще более сложно идти на какие-то шаги в отношении России – не хочется никаких движений, которые могут все еще больше запутать».
Эксперт признает то, что Россия в большой степени сама повлияла на то, какими стали ее отношения с Западом к концу 2017 года: «Украинский кризис, в том числе и вовлеченность России в той или иной форме в военную кампанию – это, безусловно, кульминация долго назревавшего кризиса, в котором Россия, в конце концов поступила крайне резким и не вполне ожидаемым для Европы и США образом, что послужило броском от опасений – к страху. Россия окончательно, отбросив все ограничители, выступила в качестве страны, которая в случае, если она считает, что ее жизненные интересы затронуты, берет дубину и отвечает. Этот элемент, безусловно, играет важнейшую роль».
Тем не менее, по словам Федора Лукьянова, на Западе в результате этого необоснованно «наступила паника, то ли искренняя, то ли надуманная, а скорее всего – и то, и другое, которая связана с тем, что “Путин везде”: снаружи Путин, внутри Путин, все куплены, хакеры всюду проникают, и так далее… И это очень невесело, потому что это переход в совершенно другую фазу, когда нет фактов – а есть ощущения, нет критериев – а есть догадки, вот тут уже, собственно, имеет место огромный массив нагнетаемой растерянности и вражды».
