Перед встречей с Хиллари Клинтон министр иностранных дел Сергей Лавров дистанцировался от проекта резолюции ООН, в которой дан сигнал о том, что мир в Сирии наступит лишь в том случае, если президент страны Башар Асад отдаст власть.
Лавров заявляет, что решение по Сирии могут принять исключительно сирийцы.
На фоне таких заявлений Россия примет участие в женевской конференции по сирийскому вопросу. Сирийских участников на этой конференции не будет.
Аналитики в Москве говорят, что Кремль подумывает о неспособности Асада еще долго сидеть в президентском кресле. Они полагают, что Россия прорабатывает «план B», т.е., альтернативное решение. Таким мог бы стать политический вариант, включающий в себя членов кабинета правительства Асада, но не его самого.
«В России теперь осознают, что было бы очень трудно, если вообще возможно, удержать Асада у власти, даже пойди он на серьезные уступки оппозиции», – отмечает президент фонда «Новая Евразия» Андрей Кортунов.
Кортунов и другие говорят, что российские требования включали бы условия безопасности для сирийского президента и его семьи, участие нынешних чиновников кабинета министров в коалиционном правительстве и защиту сирийских меньшинств – христиан, армян и черкесов. Это потомки тех, кого депортировали из царской России в 60-х годах девятнадцатого века.
На Россию часто смотрят как на ближайшего и мощного друга президента Асада. Контролируемые государством российские телеканалы и газеты обычно транслируют официальную позицию Дамаска, утверждающего, что за 16-месячным восстанием стоят зарубежные силы и «террористы».
Сорок лет Кремль поддерживал тесные связи с семьей Асада. Сегодня Россия — крупнейший поставщик изделий военного назначения в Сирию. В сирийском Тартусе расположена российская военно-морская база. И Россия завершает контракты на модернизацию контракты на модернизацию двадцати боевых вертолетов и ста танков, выпущенных еще во времена СССР.
Аналитик из московского исследовательского Центра анализа стратегий и технологий, связанного с Министерством обороны. Он утверждает, что связи с Дамаском зачастую скорее эмоциональные, чем рациональные.
Он говорит, что Сирия — отнюдь не главный рынок для продаж российского оружия, а база в Тартусе невелика и вполне заменима. Он и другие эксперты подчеркивают, что в России опасаются дезинтеграции Сирии и превращении ее в рассадник исламского радикализма.
Соглашается с этим и Марк Галеотти из Нью-Йоркского Университета:
«Важно подчеркнуть: дело не в том, что в России испытывают особенный энтузиазм по поводу режима Асада. Более всего в России думают о других перспективах. Во-первых, они пытаются во что бы то ни стало избежать хаоса в регионе. И у них есть ощущение того, что, в целом, западные эксперименты и смена режимов всегда вели не просто к хаосу, а подъему исламистских правительств, что, откровенно говоря, было крайне плохой новостью для Москвы».
Москва воюет с исламским радикализмом более трех десятков лет — со вторжения Советского Союза в Афганистан в 1979 году. Главным двигателем политики Кремля было избежание или, как минимум, «закупоривание» этого радикализма.
Галеотти и другие считают, что цель России в том, чтобы вывести Сирию из нынешнего состояния гражданской войны для перехода к умеренному суннитскому режиму.
«Они бы предпочли видеть какой-то стабильный режим. В этом смысле, россияне были бы счастливы посредничать в некой сделке, которая предусматривала отъезд семьи Асада из Сирии», – сказал Галеотти.
Трудностью здесь будет движение к этой цели таким образом, чтобы это не выглядело следованием за Вашингтоном.
Лавров заявляет, что решение по Сирии могут принять исключительно сирийцы.
На фоне таких заявлений Россия примет участие в женевской конференции по сирийскому вопросу. Сирийских участников на этой конференции не будет.
Аналитики в Москве говорят, что Кремль подумывает о неспособности Асада еще долго сидеть в президентском кресле. Они полагают, что Россия прорабатывает «план B», т.е., альтернативное решение. Таким мог бы стать политический вариант, включающий в себя членов кабинета правительства Асада, но не его самого.
«В России теперь осознают, что было бы очень трудно, если вообще возможно, удержать Асада у власти, даже пойди он на серьезные уступки оппозиции», – отмечает президент фонда «Новая Евразия» Андрей Кортунов.
Кортунов и другие говорят, что российские требования включали бы условия безопасности для сирийского президента и его семьи, участие нынешних чиновников кабинета министров в коалиционном правительстве и защиту сирийских меньшинств – христиан, армян и черкесов. Это потомки тех, кого депортировали из царской России в 60-х годах девятнадцатого века.
На Россию часто смотрят как на ближайшего и мощного друга президента Асада. Контролируемые государством российские телеканалы и газеты обычно транслируют официальную позицию Дамаска, утверждающего, что за 16-месячным восстанием стоят зарубежные силы и «террористы».
Сорок лет Кремль поддерживал тесные связи с семьей Асада. Сегодня Россия — крупнейший поставщик изделий военного назначения в Сирию. В сирийском Тартусе расположена российская военно-морская база. И Россия завершает контракты на модернизацию контракты на модернизацию двадцати боевых вертолетов и ста танков, выпущенных еще во времена СССР.
Аналитик из московского исследовательского Центра анализа стратегий и технологий, связанного с Министерством обороны. Он утверждает, что связи с Дамаском зачастую скорее эмоциональные, чем рациональные.
Он говорит, что Сирия — отнюдь не главный рынок для продаж российского оружия, а база в Тартусе невелика и вполне заменима. Он и другие эксперты подчеркивают, что в России опасаются дезинтеграции Сирии и превращении ее в рассадник исламского радикализма.
Соглашается с этим и Марк Галеотти из Нью-Йоркского Университета:
«Важно подчеркнуть: дело не в том, что в России испытывают особенный энтузиазм по поводу режима Асада. Более всего в России думают о других перспективах. Во-первых, они пытаются во что бы то ни стало избежать хаоса в регионе. И у них есть ощущение того, что, в целом, западные эксперименты и смена режимов всегда вели не просто к хаосу, а подъему исламистских правительств, что, откровенно говоря, было крайне плохой новостью для Москвы».
Москва воюет с исламским радикализмом более трех десятков лет — со вторжения Советского Союза в Афганистан в 1979 году. Главным двигателем политики Кремля было избежание или, как минимум, «закупоривание» этого радикализма.
Галеотти и другие считают, что цель России в том, чтобы вывести Сирию из нынешнего состояния гражданской войны для перехода к умеренному суннитскому режиму.
«Они бы предпочли видеть какой-то стабильный режим. В этом смысле, россияне были бы счастливы посредничать в некой сделке, которая предусматривала отъезд семьи Асада из Сирии», – сказал Галеотти.
Трудностью здесь будет движение к этой цели таким образом, чтобы это не выглядело следованием за Вашингтоном.
