МОСКВА – Российский парламент в ближайшее время рассмотрит и, судя по высказываниям депутатов, ратифицирует внесенное в Государственную Думу президентом России Владимиром Путиным соглашение между Россией и Сирией о расширении территории пункта материально-технической базы ВМФ России в районе порта Тартус и заходах военных кораблей России в территориальное море, внутренние воды и порты Сирии.
Это соглашение было подписано в Дамаске еще в январе 2017 года, однако Кремль передал его на ратификацию в парламент только сейчас, когда Москва объявила о победном завершении своей операции в Сирии и возвращении в Россию части своих войск из этой страны.
Соглашение, закрепляющее за Россией право пользования военно-морской базой в Тартусе, рассчитано на 49 лет.
Председатель Государственной Думы Вячеслав Володин уже сказал журналистам в среду, что его коллеги соглашение поддержат: «До конца года ратифицируем».
Тем временем, в Совете Федерации также не ожидается сопротивления этому соглашению. Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко рассказала 13 декабря журналистам, что вообще рассматривает российскую операцию в Сирии как личную победу Владимира Путина: «Всей этой подготовкой, этой операцией руководил лично Верховный главнокомандующий Владимир Владимирович Путин. У него хватало сил и на руководство действиями наших военных в Сирии, и на процесс политического урегулирования. Искренне скажу, что это большая личная его победа и большой личный его успех».
Также в среду заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков обрушился с критикой на США, обвинив Вашингтон в том, что его военные находятся на территории Сирии незаконно: «США вошли в Сирию без приглашения законного правительства этой страны, не имея никакого мандата СБ ООН, который мог бы легитимизировать эти действия. Нынешние заявления о намерениях «задержаться в Сирии» вселяют в нас большую тревогу. Мы считаем, что Вашингтон не отказался от идеи смены правительства в Дамаске, причем методами, которые не имеют ничего общего с принципами политического процесса».
Другой сотрудник российского МИДа, его официальный представитель Мария Захарова заявила 13 декабря, что Россия хотела бы изменить нынешний порядок доставки международной гуманитарной помощи в Сирию, для чего внесла предложения в Совет безопасности ООН по его существенной корректировке: «Необходимо вести дело к поэтапному свертыванию установленного Совбезом режима. Он создавался в совершенно иных условиях конфликта и носил, можно сказать, экстренный, пожарный характер. Он ущемлял и продолжает ущемлять суверенитет Сирии, создает крайне неприятный прецедент в международных подходах к оказанию гуманитарной помощи, кроме того, по российской оценке, сейчас этот режим фактически работает на раздел Сирии».
Таким образом, Москва пытается ограничить влияние стран Запада на происходящее в Сирии при укреплении своей роли в будущем этой страны. Удастся ли России удержать Асада у власти в Сирии надолго, и зачем Москве мощная военно-морская база в Тартусе?
Александр Коновалов: Российская политика в Сирии не приведет эту страну в довоенное состояние
Президент Института стратегических оценок Александр Коновалов считает, что для Владимира Путина результат его политики в Сирии важен и для избирательной кампании, и для ощущения личного успеха: «Без сомнения, для Путина это очень важно. Если говорить о внутреннем экономическом положении, да и политическом тоже, то их можно характеризовать как крайне тяжелые и беспросветные, и ему к выборам надо чем-то похвастаться. Все достижения, как он считает, у него во внешней политике, хотя, на мой взгляд, сейчас внешняя политика России – это никакая не политика, а цепь спецопераций. Так политика не делается».
С укреплением базы ВМФ в Тартусе, по мнению Александра Коновалова, Россия все равно не сможет обеспечить контроль своего союзника Башара Асада над всей довоенной территорией Сирии: «В Сирии, на самом деле, все только начинается. Сирия, которая была до войны и руководилась Башаром Асадом, больше не восстановится никогда. Там будут разные зоны ответственности и зоны влияния, будет еще много чего, потому что на территории Сирии сходятся интересы очень многих этнических и религиозных групп. Скажем, шииты, воевавшие там при помощи Ирана – это крайне беспокойный фактор для Израиля, а там рядом в Ливане еще и «Хезболла» безобразничает. Для турецкого президента Эрдогана самые главные враги там вообще не ИГ и радикальные исламисты, а курды. И это только часть пересекающихся интересов».
«Поддерживать в Дамаске Башара Асада какое-то время Россия, безусловно, сможет, хотя это не очень осмысленно, поскольку затраты ничем, на мой взгляд, не окупаются. Правда, Путин может с гордостью сказать, что с базы Хмеймим российские бомбардировщики могут достичь территории стран НАТО, например, Италии, очень быстро, и нанести удар практически в тыл враждебному военно-политическому союзу. Но на самом деле, я думаю, хватит ума не делать этого».
Александр Коновалов уверен, что Россия ошиблась с определением направления, откуда для нее исходит угроза: «На мой взгляд, страшный недостаток российской внешней политики состоит в том, что Россия сосредотачивается на некой угрозе, которая исходит якобы от Запада, НАТО и Евросоюза, хотя на самом деле реальные угрозы военные для территории России сосредоточены совсем в других направлениях. А когда готовишься к войне с Западом, а придет она откуда-то совсем из другого вектора, то никогда эффективно не среагируешь».
Павел Фельгенгауэр: российская операция в Сирии ради военных баз и задумывалась
Независимый военный аналитик Павел Фельгенгауэр уверен, что базы для контроля Средиземного моря – это именно то, ради чего Россия вступала в сирийский конфликт: «Сирия – это было не основное, основное – это противостояние с Западом и с НАТО. А эти базы нужны именно для этого, поскольку Россия уже с 2013 года официально поддерживает постоянное военно-морское присутствие в Средиземном море. Это оперативная эскадра, ее цель – это запереть проливы Босфора и Дарданеллы с другой стороны в случае конфликта. С Черного моря их и так запирают, но попробовать запереть и со Средиземного, чтобы предотвратить заход в Черное море в случае конфликта больших сил западных флотов.
А для того, чтобы иметь эскадру на Средиземном море, нужны базы. И главное – нужна морская база, но еще важнее иметь авиационную базу. Без авиационного прикрытия корабли будут просто потоплены за несколько минут. Ради этого, собственно, и пошли в Сирию – чтобы получить авиационную базу, а также сохранить и расширить Тартус».
Павел Фельгенгауэр видит логику в этих действиях России: «У России есть ближневосточная стратегия, в ней есть логика. У американцев же нет никакой там стратегии – не было при Обаме, нет и сейчас. А Россия там дружит одновременно и с Ираном, и с Израилем, в котором некоторые официальные лица называют Москву союзником Израиля, и Израиль, во всяком случае, по словам некоторых членов Кнессета, приветствует размещение российских войск на Ближнем Востоке. И кроме этого, Россия дружит там и с Египтом, и с Турцией, она строит коалицию, довольно умело тесня американцев и превращая Ближний Восток в некое такое стратегическое поле защиты своих южных рубежей».
«Другое дело», продолжает эксперт, «что для такой стратегии у России ресурсов маловато. Это то же самое, что и у Советского Союза: когда ресурсы кончились, советская стратегия лопнула. Ни в военном, ни в технологическом, ни в финансовом смысле Россия не может там пересилить американцев».
«Но сейчас у нее там несколько лучше все организовано, и Сирия – это только некоторая частность, когда Москва помогла Ирану сохранить режим Асада. В принципе, ей «не-Асад» тоже подойдет, только чтобы он гарантировал базы Тартус и Хмеймим» – утверждает Павел Фельгенгауэр.
