Выступая во вторник 8 февраля на встрече с молодыми учеными, президент РФ Дмитрий Медведев так сформулировал вопрос, на который должны дать ответ те, кто отвечают за развитие российской космонавтики: «Все в космос прут, надо понять только, где наше место в космосе и на Луне… Я считаю, что это очень важная тема, даже с точки зрения наших научных амбиций. Если этим не будем заниматься совсем, мы деградируем и будем отброшены на обочину».
Такой подход к космической деятельности дает повод для оптимизма. Исполнительная власть России, до этого лишь одобрявшая положение дел в отечественной космонавтике (за исключением падения трех спутников ГЛОНАСС в декабре прошлого года, за что глава Роскосмоса Анатолий Перминов получил выговор), наконец осознала важнейшую предпосылку развития космической науки и техники. Данная предпосылка, напрочь отсутствовавшая в космической политике России, это четкая постановка задач (понимание места страны в космосе), ради решения которых и будут создаваться новые космические технологии.
Своевременность поиска ответа на вопрос, куда лететь, трудно переоценить. В настоящее время основная гражданская космическая деятельность России концентрируется на проекте МКС. Однако станция (с учетом самого благоприятного развития событий, под которым понимается срок службы ее основных систем) будет сведена с орбиты в районе 2020 года. Но если США намерены начать осуществление пилотируемых экспедиций в «дальний» космос к 2025 году, в середине 2030-х годов – отправить пилотируемую экспедицию к Марсу, а Европа, Япония и Канада скорее всего присоединятся к американским космическим планам, то для России за пределами проекта МКС наступает полная неизвестность, а точнее, не наступает ничего. Никаких конкретных, обеспеченных государственной поддержкой и соответствующим финансированием проектов, которые можно было бы назвать преемниками МКС, у России в настоящее время нет.
Подобная бесперспективность российской космонавтики особенно очевидна на фоне зарождающихся космических держав – Китая и Индии. И у той, и у другой страны имеются четкие планы по освоению космического пространства в обозримые сроки. У Пекина это создание в течение ближайших двух лет собственной околоземной станции, а к 2025 году высадка «тайконавта» на Луну. У Дели – это создание собственного пилотируемого корабля.
Россия после МКС: слова…
Ведутся, правда, в Роскосмосе разговоры об ОПСЭКе (орбитальный пилотируемый сборочно-экспериментальный комплекс). Данное «новое слово» в космонавтике – абсолютно аморфное с точки зрения поставленных перед ним целей и задач сооружение, необходимость постройки которого не доказана ни теоретическими расчетами, ни практическим опытом. Достаточно вспомнить, что ни шестимодульный «Мир», ни четырнадцатимодульная (к настоящему времени) МКС не требовали для своей сборки никаких «сборочно-экспериментальных комплексов». Все же имеющиеся как в России, так и в других странах проекты техники для пилотируемого освоения «дальнего» космоса являются с точки зрения конструкторской архитектуры сооружениями не более сложными, чем «Мир» или МКС, а потому и подавно не нуждаются ни в каких ОПСЭКах.
Ходили разговоры о создании некоей базы в точке Лагранжа. Это – условное место на линии Солнце-Земля, где силы притяжения этих небесных тел уравновешивают друг друга, и где возможно статически «висеть» в космическом пространстве, не тратя топлива на сохранение этого положения. Но, как и в случае с ОПСЭКом, внешняя «красивость» этой идеи была призвана замаскировать полное отсутствие ее реального содержания в виде вытекающего из практики освоения космоса научно-экономического основания строительства подобной базы.
…и реальность
Таким образом, в настоящее время у России в космосе после завершения эксплуатации МКС есть только два основных пути. Первый – вернуться к автономным полетам «Союзов» по сценариям 1960-х годов. Но если почти полвека назад, когда человечество еще только училось летать в космосе, подобные миссии, длившиеся, как правило, несколько дней (рекордная продолжалась 17 суток) были оправданны, то теперь корабли типа «Союз» выступают лишь в роли «трапов», по которым на пилотируемые комплексы доставляются люди и грузы.
При отсутствии подобного комплекса эти «трапы» смогут использоваться только в качестве «смотровой площадки», с которой с высоты нескольких сотен километров будут за миллионы долларов любоваться Землей космические туристы. Возможен, правда, вариант, при котором на «Союзы» найдутся клиенты из числа стран, создающих собственную пилотируемую космическую технику, и которым понадобится приобрести опыт космических полетов на кораблях «первоначального обучения».
Второй путь – это стать подрядчиком у какой-либо страны, осуществляющей программу пилотируемого освоения «дальнего» космоса. Причем именно подрядчиком, а не полноценным партнером, ибо никакое государство, способное осуществить подобную программу в основном собственными силами, не станет на равных делиться научно-техническими и политическими плодами от ее осуществления с государством, которое подобную программу самостоятельно осуществить не может.
Данный «подрядочный» путь предполагает привязывание планов развития российской космонавтики к планам этой страны со всеми вытекающими отсюда «минусами». К ним относятся: возможность прекращения сотрудничества из-за политических разногласий, отказ страны-лидера от «дальнекосмического» проекта уже в процессе его осуществления, концентрация сил и средств российской космической отрасли на решении второстепенных научно-технических задач в рамках данного проекта и. т. д…
Что касается исследования космоса с помощью беспилотных аппаратов, то здесь ситуация не столь драматична, как в сфере пилотируемой космонавтики. Россия в настоящее время работает над осуществлением трех масштабных проектов по изучению спутника Марса Фобоса, Венеры и Луны. Это – «Фобос-Грунт», «Венера-Д» и «Луна-Глоб». Запуски автоматических аппаратов к этим небесным телам в рамках данных проектов должны пройти в первой – начале второй половины текущего десятилетия и стать прологом к продолжению планетарных исследований в России.
Есть ли альтернатива пессимистичному сценарию?
Пилотируемая космонавтика всегда была и остается основным «коньком» космической программы СССР/России. Именно от нее зависит, сможет ли российская космонавтика выполнять две своих главных «земных» функции: служить локомотивом развития широкого спектра научно-технических отраслей России и укреплять ее политический авторитет и престиж. Но решить эту двуединую задачу космонавтика в состоянии лишь в том случае, если перед ней будут поставлены цели, ради достижения которых будет мобилизован практически весь научно-технический потенциал страны. А это означает, что цели эти должны лежать за пределами околоземной орбиты, бесконечные полеты по которой стимулируют инженерную и конструкторскую мысль не более чем использование канцелярских счетов – развитие высшей математики. Таких реальных целей две: Луна и Марс. Рассмотрим «плюсы» и «минусы» каждой.
Луна: можно эксплуатировать, нельзя экспроприировать
Несомненный плюс – близость к Земле (около 384 000 км). Это значительно облегчает доставку туда людей и оборудования, что и было продемонстрировано еще в первое десятилетие космической эры. Как известно, в 1969-1972 годах на Луне побывали 12 американцев, доставивших оттуда в общей сложности 382 килограмма камней и грунта.
Однако за годы, прошедшие после окончания программы «Аполлон», знания человечества о Луне значительно расширились. Стало ясно: наша соседка представляет для людей исключительно геологический интерес. В настоящее время его вполне могут удовлетворить автоматические аппараты и роботы. Из-за отсутствия задержки сигнала благодаря небольшому расстоянию между Землей и Луной ими можно эффективно управлять с нашей планеты. Что же касается промышленного освоения Селены, то, по мнению серьезных исследователей, это настолько далекая перспектива, что перевод ее сейчас в плоскость конкретных действий – просто необдуманная трата средств и времени.
Наконец, есть три фактора, обесценивающие Луну в качестве ориентира для развития космической науки и техники стран с такими зрелыми пилотируемыми программами, как Россия и США. Первый – ничего принципиально отличного от того, что уже было создано в рамках программы «Аполлон», для возвращения на Луну создавать не придется. Второй – по мнению американских экспертов в области астронавтики, с которым полностью согласны их российские коллеги, технологии, разработанные для экспедиции на Марс, можно использовать для полетов на Луну, а вот «лунные» технологии для посещения Марса – нет. И, наконец, третий – в глазах налогоплательщиков экспедиция на Селену – это очень дорогостоящее «повторение прошлого», которое не послужит ни значительному расширению знаний людей о космосе, ни обретению или укреплению статуса страны как мирового научно-технического лидера.
Все вышеперечисленные обстоятельства и легли в основу решения президента США Барака Обамы отказаться от программы «возвращения на Луну» и переориентировать НАСА на «дальний» космос, включая экспедицию к Марсу.
Что же касается причины «спешить» на Луну из-за боязни не успеть к ее «разделу», то у подобных страхов нет оснований. Как известно, в 1967 году главные космические державы – СССР, США и Великобритания подписали и ратифицировали Договор о космосе. Затем их примеру последовали десятки стран, включая Японию, Индию и Китай.
Данный договор запрещает распространение суверенитета какого-либо государства на космическое пространство, в том числе Луну и прочие небесные тела. Причем суверенитет нельзя ни провозгласить де-юре, ни установить де-факто путем простого занятия или освоения части территории небесного тела. Любое государство может исследовать и использовать Луну, но деятельность эта, согласно договору, не должна препятствовать никакой другой стране делать то же самое, или другими словами: «Луну можно эксплуатировать, но нельзя экспроприировать».
Марс: цель оправдывает средства
Марс значительно дальше Луны. Расстояние между ним и Землей доходит до 400 млн километров. Однако для ученых он намного привлекательнее Луны. По мнению директора Института космических исследований, академика РАН Льва Зеленого, «наличие атмосферы Марса, а также почти доказанное присутствие на нем воды делают это небесное тело исключительно интересным объектом исследований с точки зрения поиска ответа на вопрос о происхождении и эволюции жизни как на Земле, так и во Вселенной. Наконец, это самая подходящая в Солнечной системе планета для колонизации».
Не будем забывать, что для марсианской экспедиции придется создавать принципиально новые двигатели, системы защиты от радиации и жизнеобеспечения, что будет способствовать подъему научно-технических отраслей от ядерной энергетики и электроники до биологии и медицины. Но главное, у российской ракетно-космической корпорации «Энергия» уже есть разработанный сценарий первого этапа освоения Марса.
Он предусматривает полет пилотируемого комплекса до Красной планеты с виртуальной посадкой экипажа на нее (на поверхность спускаются телеуправляемые роботы). При этом безопасность космонавтов на трассе Земля-Марс-Земля, включая работу на околомарсианской орбите, по словам одного из главных разработчиков российской пилотируемой техники профессора Леонида Горшкова, будет практически такой же, как при полете на околоземных станциях. Ни одна другая страна в мире даже близко не подошла к осуществлению подобного проекта.
По предварительным оценкам экспертов РКК «Энергия», он может быть реализован в течение 12-14 лет за сумму порядка 28-30 млрд долларов. Экспедиция же на Луну по «аполлоновскому» сценарию будет стоить России не дешевле, а скорее дороже с учетом того, что опыт России в области создания техники для пилотируемой посадки на другие небесные тела равен нулю. Следовательно, с инженерно-конструкторской, а также с научно-технической и экономической точки зрения Марс для России – более оправданная цель, чем Луна.
