- Новый законопроект H.R.3364 «Противодействуя противникам Америки с помощью санкций» многие эксперты уже назвали самым масштабным и радикальным документом, принятым Палатой представителей после российской аннексии Крыма...
- Пока мы не знаем, какой будет окончательная версия этого документа, но уже ясно, что у законопроекта есть большая поддержка, так что шансы на то, что его утвердят – очень велики.
В этом проекте есть несколько важных моментов. Во-первых, он институализирует, переводит в ранг закона уже существующие санкции. Второе, он ограничивает право администрации отменить действующие санкции, напрямую связывая этот шаг с выполнением «Минских соглашений». В третьих, законопроект, и в версии, рассмотренной Палатой представителей, и в версии Сената, предусматривает введение так называемых «кибер санкций», которые станут ответом на попытки вмешательства в наши выборы, санкций за нарушение прав человека, и санкций, связанных с корупцией. Кроме этого вводятся ограничения на продажу Россией оружия и ужесточаются меры, связанные с коммерческими транзакциями.
Но я не считаю этот законопроект радикальным. Он не предусматривает введения мер, которые могли бы дестабилизировать мировую финансовую систему. Более того, я не разделяю мнения, что принятие этого закона помешает администрации отменить санкции. Документ ограничивает возможности сделать это в одностороннем порядке, и допускает отмену санкций только вследствии выполнения «Минских соглашений», но это ограничивает вероятность того, что санкции будут отменены в одностороннем порядке.
- Недавно вы признали, что во время работы в Госдепартаменте, в первые дни после прихода в Белый дом администрации Трампа, на вас было оказано давление с тем, чтобы отменить санкции.
- Не совсем так. На меня не оказывали давление. Но я действительно заявлял о том, что у меня сложилось впечателение, что некоторые представители администрации Трампа, представители Белого дома, искали возможность отмены санкций в одностороннем порядке, без причин, которые я бы посчитал убедительными. Но лично на меня никто не оказывал давления.
- Вы считаете, что попытки отменить санкции со стороны администрации все еще возможны? Насколько в Белом доме действительно хотят изменить санкционный режим в отношении России?
- Мы все хотим смягчить санкции, но только в результате полного выполнения «Минских соглашений». Мы бы все хотели отменить санкции, введенные из-за российского вторжения в Украину. Но это можно сделать, только решив проблему. У нового специального представителя (президента США) Курта Волкера есть полномочия для того, чтобы работать вместе с Германией, Францией, Украиной и Россией над разрешением конфликта, и он намерен этим заниматься. Так что мы все заинтересованы в создании условий, которые позволили бы отменить санкции.
Кроме того, помимо Украины, в Соединенных Штатах есть убеждение, которое разделяют республиканцы и демократы, что Россия должна ответить за свои попытки вмешаться в наши выборы. Это было наглое и агрессивное (вторжение), и здесь считают, что Россия должна заплатить за это. Этим и объясняется введение дополнительных санкций.
Если России это не нравится, она должна пересмотреть свое поведение. Я не знаю, чего ожидала Москва, принимая решение вмешаться в наши выборы. Если они ожидали, что мы будем пассивны, то это была большая ошибка.
- Во время обсуждения нового законопроекта, в Конгрессе не раз говорили о необходимости ограничить права президента США в том, что касается возможности отмены санкций. Вы считаете такие опасения обоснованными?
- Я думаю, что в Конгрессе действительно серьезно опасались, что администрация может без веской причины пойти на отмену санкций. Причем сделав это в одностороннем порядке, как подарок России, который она не заслужила. Рассматривалась и возможность того, что администрация постарается, по крайней мере, ослабить санкции. Все эти сображения были учтены (при подготовке законопроекта).
Но даже с учетом всех этих обстоятельств, я не думаю, что Конгресс заблокирует отмену санкций, если такое решение будет принято после выполнения «Минских соглашений». Если соглашение будет достигнуто, если оно будет приемлемым для всех участников процесса, включая Украину, то Конгресс не помешает администрации отменить санкции, связанные с событиями в Украине.
- Но существует и сугубо «техническая» сторона вопроса. Все действующие сегодня санкции были введены исполнительным указом президента Обамы, так что у нынешнего главы администрации есть возможность и право отменить их, подписав собственный исполнительный указ.
- Именно эти соображения и стали основной причиной создания законопроекта. У президента действительно есть право немедленно отменить санкции, а у Конгресса, в свою очередь, не было уверенности в том, что президент будет действовать в соответствии с декларируемой нами политикой, и санкции продолжат действовать до тех пор, пока не будет выполнено соглашение (по Украине).
Нужно отметить, правда, что и президент, и госсекретарь Тиллерсон, и советник по национальной безопасности генерал Макмастер и многие другие в администрации неоднократно и публично заявляли, что санкции продолжат действовать, пока не будет выполнен «Минск».
- А вы считаете действующие санкции эффективными?
- И да, и нет. Именно санкции, на мой взгляд, предотвратили еще более масштабное вмешательство России в конфликт в Украине. Безусловно, одним из ключевых факторов было украинское сопротивление, очень важной была позиция, занятая европейскими странам, но большую роль сыграли именно жесткие санкции.
И, во вторых, именно санкции создали условия для разработки «Минских соглашений». В противном случае этих договоренностей не было бы вообще.
Так что с этих точек зрения санкции были эффективны.
С другой стороны, они не были эффективны, потому что так и не заставили Россию выполнить «Минские соглашения». Я думаю, что сейчас русские пытаются решить, стоит ли им серьезно отнестись к выполнению соглашений, или можно продолжать конфликт бесконечно долго, чтобы сохранить возможность влияния на ситуацию в Украине.
Я думаю, Россия примет окончательное решение, только когда поймет, что украинцы продолжат сопротивление, а Запад – США и Европа – продолжат политику противодействия российской агрессии.
- В свое время администрация Обамы ввела экономические санкции, затронувшие некоторые секторы российской экономики, и персональные, против представителей так называемого «ближнего круга» президента Путина. Какие из них оказались более эффективными?
- Я не уверен, какие них оказались более действенными, и именно поэтому мы пробовали оба варианта. Мы слышим разные оценки от экспертов по России. Некоторые из них считают, что персональные санкции против олигархов из ближайшего окружения Путина были очень эффективными. Другие – что куда больший эффект принесли общеэкономические санкции. Мне сложно это оценить. Могу сказать только, что мы попробовали применить и те, и другие, и все эти меры сработали.
- А как именно отбирались имена людей, против которых были введены персональные санкции?
- Процесс отбора заключался в том, что мы шли к экспертам и выясняли у них, кто с финансовой точки зрения наиболее близок к Путину, кто именно помог ему стать богатым. Имена этих людей известны, в открытых источниках они назывались уже довольно давно. Но в подготовке санкционных списков участвовали все подразделения американского правительства.
- Несколько лет назад представители министерства финансов США говорили о том, что санкции могут быть введены и лично против президента Путина. Рассматривалась ли такая возможность, и насколько вообще возможно ввести санкции против главы государства?
- Да это возможно, и подобные прецеденты существовали. Недавний – внесение Соединенными Штатами в санкционные списки диктатора Северной Кореи Ким Чен Ына. Я бы очень внимательно оценил все риски, принимая подобное решение, и в большинстве случаев мы стараемся воздерживаться от таких шагов.
Нужно отметить, что существующие нормы и правила позволяют нам вводить санкции против любого представителя правительства России, и в этот список, разумеется, входит и Владимир Путин.
- Представители Управления по контролю за иностранными активами (OFAC) минфина США заявляли в свое время, что располагают информацией о личном состоянии Владимира Путина. Такие данные действительно существуют?
- Определенная информация существовала, но администрация Обамы не рассматривала возможность введения санкций против Путина серьезно. Мы, со своей стороны, считали, что существует досточно и других объектов для санкций, и мы может достичь поставленных целей, вводя жесткие меры против целого ряда других людей, и не включая в санкционные списки имя Владимира Путина.
По крайней мере, именно такой была санкционная политика вплоть до последнего времени.
- Европейский Союз уже заявил, что не поддержит некоторые элементы нового санкционного законопроекта. Вы не думаете, что США могут лишиться поддержки ЕС в этом вопросе?
- Мы очень тесно взаимодействовали с Европой в том, что касалось разработки и применения санкций. Более того, мы обсуждали и торговались с Европой еще до того, как объявили о них. Это был продуктивный процесс, и я могу только приветствовать упорство, проявленное Европой и лидерами стран, с которыми мы работали.
Правда и то, что Европейский союз высказывал свою озабоченность, и особенно это касалось сенатского законопроекта. Палата представителей ответила на эти опасения, внеся в свой документ ряд изменений, что, как мне кажется, пошло на пользу законопроекту.
- В течение многих лет вы отвечали в Госдепартаменте за применение санкционной политики. А кто занимается этой работой сечас?
- Мою позицию никто не занял, и никто официально не занимается санкциями в Госдепартаменте. Насколько мне известно, заместитель госсекретаря Кэти Ковалик, отвечающая за Россию, работала вместе с европейцами над проблемой санкций. Она прекрасный и очень опытный специалист и дипломат.
Но на мое место координатора санкций пока никого не назначили.
- Это связано с политикой новой администрации?
- Я не знаю. В Госдепартаменте сейчас вообще очень много вакансий, так что я даже не представляю, чем все это закончится.
