В последние годы образ российского президента Владимира Путина планомерно движется по нисходящей – из лидера, которого радушно принимают и даже чествуют по всему миру, он превратился в человека, в адрес которого раздаются обвинения в убийствах и коррупции.
В прошлом месяце британский суд в ходе открытого разбирательства пришел к выводу, что Путин, скорее всего, дал добро на убийство бывшего агента ФСБ Александра Литвиненко, который был отравлен радиоактивным веществом в Лондоне в 2006 году. Затем представитель министерства финансов США в интервью ВВС обвинил Путина в коррупции, заявив, что тот накапливает тайное состояние и помогает обогатиться своим друзьям за счет государства.
Представители властей по обе стороны Атлантики активно вторят этим обвинениям.
По словам британского премьера Дэвида Кэмерона, разбирательство по делу Литвиненко «подтвердило то, о чем мы всегда подозревали».
Тем временем в Вашингтоне официальный представитель Белого дома Джош Эрнест заявил журналистам, что заявление главы департамента санкций в Минфине США Адама Шубина о коррумпированности Путина «наилучшим образом отражает взгляды администрации».
Как отмечает Дэвид Саттер, автор книги «Меньше знаешь – лучше спишь: путь России к террору и диктатуре при Ельцине и Путине», которая должна выйти в свет в мае этого года, у него нет сомнений в обоснованности обвинений в адрес российского лидера.
«Путин стал президентом, потому что нужно было защитить Ельцина и семью Ельцина от уголовного преследования, – считает он. – А кто мог лучше с этим справиться, чем человек, который сам является преступником и имеет связи с ФСБ?»
Россия отмахивается от обвинений
Кремль немедленно отверг и осудил обвинения, охарактеризовав их как политически мотивированные и назвав заявление о причастности Путина к убийству Литвиненко «театром абсурда». Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков заявил в пятницу, что обвинения в коррупции со стороны властей США «оскорбительны» и свидетельствуют о недовольстве Вашингтона политикой по Сирии и Украине и попытках сорвать возможную попытку Путина переизбраться в 2018 году.
Большинство россиян, привыкшие к критике запада в адрес Путина, не придало новым обвинениям большого значения. Как показал опрос, проведенный независимым центром «Левада», многие вообще не в курсе подробностей дела Литвиненко.
Московский политический аналитик Станислав Белковский, одним из первых дал оценку тайного состояния Путина, которое, по его подсчетам, составляет около 40 миллиардов долларов, повторил это заявление в программе ВВС «Панорама», где прозвучали обвинения Шубина.
Как отметил Белковский в интервью «Голосу Америки», мало кто из россиян знает об обвинениях в коррупции, которые сыпались на Путина на всем протяжении его пути к власти. «Федеральные телеканалы, которые являются важнейшей частью путинской тотальной системы пропаганды, не передают такую информацию, – говорит он. – Подавляющее большинство российского населения практически не имеет представления о каких-либо обвинениях в коррупции в отношении Путина».
Оппозиционный блогер Алексей Навальный, ставший одним из лидеров массовых протестов 2011-12 гг., постоянно выступает с обвинениями в коррупции в адрес ближайшего окружения Путина, которые сейчас привлекают больше внимания, чем раньше, однако государственные СМИ продолжают их игнорировать. При этом многочисленные издания утверждают, что грань между путинской администрацией и организованной преступностью в России весьма расплывчата.
«Сложилось впечатление, что коррупция на высшем уровне повсеместна, – отмечает Александр Баунов из Московского Центра Карнеги. – Специфической особенностью России является готовность населения смириться с относительно или даже очень высоким уровнем коррупции, поскольку коррупция совпала с ростом доходов и улучшением уровня жизни всей страны».
Однако Баунов предупреждает, что терпимость населения к коррупции может снизиться, если ослабленная российская экономика не начнет вновь расти.
Отвлекающие маневры
Несмотря на ухудшение состояния экономики, опросы «Левада-Центра» показывают, что рейтинги Путина остаются рекордно высокими, составляя более 80 процентов, с тех пор, как в марте 2014 года Россия аннексировала Крым и начала поддерживать пророссийских сепаратистов в восточной Украине.
Как отмечает заместитель директора «Левада-Центра» Алексей Гражданкин, в октябре 2015 года рейтинг Путина достиг рекордного показателя в 89 процентов, когда Россия начала авиаудары в Сирии, заставившие Запад вовлечь Москву в диалог. «Конфликт с западным миром дает Путину возможность проявить свои качества сильного национального лидера в массовом сознании, – говорит Гражданкин. – Он действует быстро, решительно, жестко. Именно таким большинство людей видят государственного лидера».
Экономические ожидания и ограничения
Тем не менее, российская общественность может устать от новых объектов применения военной силы, в то время как ожидания сосредоточены на улучшении экономики, говорит Баунов: «Разумеется, есть ультрапатриоты, которые всегда ждут чего-то в этом роде, но в целом настроения таковы: ладно, вы хорошо себя показали в Украине, по крайней мере в Крыму, вы отлично показали себя в Сирии, а теперь покажите, насколько вы хороши во внутренних делах».
По словам Саттера, ослабленное состояние экономики накладывает на Путина ограничения: «Но, с другой стороны, он может все острее чувствовать себя загнанным в угол, в ситуации, при которой поддержка населения ослабевает. А чтобы укрепить эту поддержку, он может принять меры, контрпродуктивные для экономики, но необходимые, с его точки зрения, для укрепления его позиций. Наиболее вероятным вариантом будет заново разжечь войну в восточной Украине, что они способны сделать в любой момент».
Российские власти используют западные санкции, введенные в связи с конфликтом в Украине, чтобы снять с себя вину за экономические проблемы. «Вот почему роста протестных настроений можно ожидать только в случае возникновения катастрофической ситуации в экономике или при укреплении экономического благополучия населения, которое приводит к возникновению массового запроса на гражданские и политические свободы, – отмечает Гражданкин. – Не могу сказать, насколько вероятен каждый из этих сценариев, но, по крайней мере, последний представляется весьма неправдоподобным».
