Россия оперативно отреагировала на публикацию официального «списка Магнитского». В список граждан США, которым МИД РФ запретил въезд в Россию, и чьи российские активы могут быть арестованы, занесены 18 имен. Некоторые из фигурантов этого списка имеют безукоризненную репутацию.
Список
Официальный представитель МИД РФ Александр Лукашевич выступил с заявлением, текст которого опубликован на сайте российского внешнеполитического ведомства.
Лукашевич назвал «абсурдным» принятый «Закон Магнитского», указав, что «под давлением русофобски настроенных членов Конгресса США нанесен сильный удар по двусторонним отношениям и взаимному доверию».
Лукашевич отметил, что МИД отреагировал на это «должным образом», опубликовав «стоп-лист» американцев. «В отличие от американского, сформированного произвольно, в наш список включены, в первую очередь, те, кто причастен к легализации пыток и бессрочному содержанию заключенных в спецтюрьме Гуантанамо, к арестам и похищениям российских граждан в третьих странах, посягательствам на их жизнь и здоровье».
«Война списков – не наш выбор, но не отвечать на откровенный шантаж мы не имеем права. Пора бы политикам в Вашингтоне, наконец, осознать, что выстраивать отношения с такой страной, как Россия, в духе менторства и неприкрытого диктата бесперспективно», – заявил Лукашевич.
Состоящий из 18 имен список МИД подразделен на две части. В первую включены лица, «причастные к легализации и применению пыток, бессрочному содержанию заключенных
(«список Гуантанамо»): Дэвид Эддингтон, руководитель аппарата вице-президента США (2005-2008 гг.) ; Джон Ю, юридический советник министерства юстиции США (2001-2003) ; Джеффри Миллер, командующий базой ВМС США в Гуантанамо (2002-2003) ; Джеффри Харбесон, командующий базой ВМС США в Гуантанамо (2010-2012).
Во второй раздел вошли лица, «причастные к нарушениям прав и свобод российских граждан за рубежом». Они были связаны с делами граждан России Виктора Бута, осужденного за попытку оружия террористам, и Константина Ярошенко, осужденного за наркоторговлю.
Это: Джед Ракофф, судья окружного суда южного округа штата Нью-Йорк; Притиндер Бхарара, федеральный прокурор по южному округу штата Нью-Йорк, Майкл Гарсиа, бывший федеральный прокурор по южному округу штата Нью-Йорк; Брендан Макгвайр, заместитель федерального прокурора по южному округу штата Нью-Йорк; Анджан Сахни, заместитель федерального прокурора по южному округу штата Нью-Йорк; Кристиан Эверделл, заместитель федерального прокурора по южному округу штата Нью-Йорк; Дженна Дэбс, заместитель федерального прокурора по южному округу штата Нью-Йорк; Кристофер Лавин, заместитель федерального прокурора по южному округу штата Нью-Йорк; Майкл Розензафт, заместитель федерального прокурора по южному округу штата Нью-Йорк; Луис Мильоне, старший специальный агент Агентства по борьбе с наркотиками; Сэм Гайе, старший специальный агент Агентства по борьбе с наркотиками; Роберт Захарьяшевич, специальный агент Агентства по борьбе с наркотиками; Дерек Одни, специальный агент Агентства по борьбе с наркотиками, Грегори Коулман, агент ФБР.
Персоналии
Дэвид Эддингтон, который ныне работает в консервативном исследовательском центре Heritage Foundation, возглавлял аппарат влиятельного вице-президента США Дика Чейни и считается инициатором использования ряда противоречивых юридических практик: в частности, использования жестких методов допроса в отношении лиц, содержащихся в Гуантанамо.
Джон Ю также готовил юридические обоснования, оправдывающие применение жестких методов допроса (в частности, процедуры «вотербординга» – имитации утопления). Ранее в США, Германии и Испании в отношении Эддингтона и Ю выдвигались обвинения в нарушениях прав человека.
В «стоп-лист» занесены имена многих сотрудников Южного округа штата Нью-Йорк. Именно Офис прокурора США по Южному округу Нью-Йорка специализируется на расследованиях дел террористов. Среди них, например, атака «Аль-Кайды» на посольства США в Кении и Танзании в 1998 году и дело сомалийского пирата, пытавшегося атаковать американский сухогруз Maersk Alabama. Этот офис в 2008 году представлял обвинение на процессе международного торговца оружием Монзера аль-Кассама, а в 2012 году – по делу Виктора Бута.
Судья Джед Ракофф стал одним из наиболее известных судей США: он стал первым федеральным судьей, который признал, что институт смертной казни противоречит Конституции. Ракофф рассматривал громкие дела, например иск, поданный информагентством Associated Press против Министерства обороны США – агентство требовало обнародовать информацию о деятельности военных трибуналов (они долгое время рассматривали дела лиц, подозреваемых в терроризме). Судья вынес вердикт в пользу Associated Press.
Прокурор Прит Бхарара в 2012 году был занесен журналом Time в список ста наиболее влиятельных людей мира. Он вел многие громкие расследования: против организованных преступных группировок и высокопоставленных коррупционеров.
Агент ФБР Грегори Коулман долгие годы занимается делами, связанными с «отмыванием денег» и приобрел известность благодаря своим успехам на этом поприще.
Оценки из США
Ариэль Коэн, ведущий эксперт вашингтонского Фонда «Наследие» по проблемам России, Евразии и международной энергетической политики (Ariel Cohen, Heritage Foundation) отмечает: «Россия решила меряться списками. Она включала в него более высокопоставленных лиц, чем США – например бывшего главу администрации вице-президента Чейни. Но такая эскалация добром не кончится. Конгресс может приготовить еще один список, в котором могут оказаться «звездные» персонажи, включая, например, судью Ольгу Егорову. Российская реакция напоминает мне соревнования в коммунальной квартире – кто кому соли в варенье насыпет, или в детском саду – у кого папа круче».
Дэвид Саттер, научный сотрудник вашингтонского Института Хадсона (David Satter, Hudson Institute) отмечает: «Российскому МИДу надо было лишь назвать 18 имен американцев, что он и сделал. Эти люди теперь не смогут поехать в Россию в обозримом будущем, они лишились возможности хранить свои деньг и в России и, очевидно, что в России у них нет имущества. То есть, внесение в “стоп-лист” очень мало повлияет на их жизнь. То есть у России появился свой “черный список”, такой же, как у США, а кто в него занесен – уже не важно».
«Это означает, что российское руководство полностью поддерживает чиновников, виновных в смерти Сергея Магнитского. – продолжает Саттер. – И вместо того, чтобы серьезно расследовать это преступление и привлечь к ответственности виновных, оно атакует тех, кто пытается добиться справедливости. Это характеризует состояние российской власти, которая расходует немалые ресурсы для защиты преступников».
По мнению аналитика, российский «стоп-лист» демонстрирует, что «Россия рассчитывает на то, что вся эта история быстро закончится. Москва произвела шум по поводу «списка Магнитского», но не предприняла никаких серьезных шагов».
Оценки из России
В России «война списков» большого ажиотажа в экспертных кругах не вызвала. Политический аналитик Андрей Пионтковский назвал публикацию списка Магнитского «явной победой администрации президента над Конгрессом».
«Здесь восторжествовала «перезагрузочная» позиция Обамы. Видно максимальное желание не раздразнить Москву, Путина», - добавил он в разговоре с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки».
А ответ со стороны Москвы Пионтковский охарактеризовал как «классику дипломатии советских времен»: «Тогда (в пору СССР) на все аргументы, доносившиеся из Америки, отвечали: “А у вас негров вешают”. Примерно по этому принципу и действовал российский МИД. Правда, сейчас при Обаме сказать, что у вас негров вешают, было бы не убедительно и политически некорректно, поэтому придумали “палачей Гуантанамо”».
Пионтковский не исключил того, что в обозримой перспективе инициативу конгрессменов США подхватят и в Европе: «Похоже, Голландия близка к принятию аналогичного акта. Но опять же, если все ограничится госпожой Степановой и тюремщиками Магнитского, то большого политического эффекта это не вызовет».
Схожую позицию занимает заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований Дмитрий Суслов. Как ему кажется, в данном случае обе стороны проявили «предельную адекватность».
«Администрация Обамы сделала все, чтобы минимизировать негативный эффект от необходимого опубликования списка Магнитского. Несмотря на разговоры о 60-ти, потом более ста фигурантах, в нем в итоге оказалось всего 18 человек. В список не включен ни один действительно высокопоставленный чиновник», – резюмировал он в интервью «Голосу Америки».
По его мнению, Россия предприняла абсолютно симметричный ответ. «В отличие от ситуации конца прошлого года, когда в ответ на принятие “закона Магнитского”, Россия пошла на явно несимметричный ответ. Сейчас Москва проявила сдержанность», – констатирует Суслов.
Он предполагает, что это связано с тем, что не за горами личная встреча Путина и Обамы:«Тем самым Москва подает сигнал Вашингтону, что в России готовы к смягчению нынешнего негативного тренда в двусторонних отношениях».
На взгляд замдиректора Центра комплексных европейских и международных исследований, опубликование списков – вещь формальная:«Решающим рубежом к негативному развитию российско-американских отношений было само принятие “закона Магнитского”».
Суслов также не исключил возможности принятия аналогичных списков на уровне отдельных государств – членов ЕС.
«Хотя это и не окажет никакого позитивного воздействия на и без того непростые отношения России с ЕС, – продолжил он. – Не стоит забывать, что принятие данного списка абсурдно с юридической точки зрения, поскольку нарушает принципы презумпции невиновности и государственного суверенитета».
Список
Официальный представитель МИД РФ Александр Лукашевич выступил с заявлением, текст которого опубликован на сайте российского внешнеполитического ведомства.
Лукашевич назвал «абсурдным» принятый «Закон Магнитского», указав, что «под давлением русофобски настроенных членов Конгресса США нанесен сильный удар по двусторонним отношениям и взаимному доверию».
Лукашевич отметил, что МИД отреагировал на это «должным образом», опубликовав «стоп-лист» американцев. «В отличие от американского, сформированного произвольно, в наш список включены, в первую очередь, те, кто причастен к легализации пыток и бессрочному содержанию заключенных в спецтюрьме Гуантанамо, к арестам и похищениям российских граждан в третьих странах, посягательствам на их жизнь и здоровье».
«Война списков – не наш выбор, но не отвечать на откровенный шантаж мы не имеем права. Пора бы политикам в Вашингтоне, наконец, осознать, что выстраивать отношения с такой страной, как Россия, в духе менторства и неприкрытого диктата бесперспективно», – заявил Лукашевич.
Состоящий из 18 имен список МИД подразделен на две части. В первую включены лица, «причастные к легализации и применению пыток, бессрочному содержанию заключенных
(«список Гуантанамо»): Дэвид Эддингтон, руководитель аппарата вице-президента США (2005-2008 гг.) ; Джон Ю, юридический советник министерства юстиции США (2001-2003) ; Джеффри Миллер, командующий базой ВМС США в Гуантанамо (2002-2003) ; Джеффри Харбесон, командующий базой ВМС США в Гуантанамо (2010-2012).
Во второй раздел вошли лица, «причастные к нарушениям прав и свобод российских граждан за рубежом». Они были связаны с делами граждан России Виктора Бута, осужденного за попытку оружия террористам, и Константина Ярошенко, осужденного за наркоторговлю.
Это: Джед Ракофф, судья окружного суда южного округа штата Нью-Йорк; Притиндер Бхарара, федеральный прокурор по южному округу штата Нью-Йорк, Майкл Гарсиа, бывший федеральный прокурор по южному округу штата Нью-Йорк; Брендан Макгвайр, заместитель федерального прокурора по южному округу штата Нью-Йорк; Анджан Сахни, заместитель федерального прокурора по южному округу штата Нью-Йорк; Кристиан Эверделл, заместитель федерального прокурора по южному округу штата Нью-Йорк; Дженна Дэбс, заместитель федерального прокурора по южному округу штата Нью-Йорк; Кристофер Лавин, заместитель федерального прокурора по южному округу штата Нью-Йорк; Майкл Розензафт, заместитель федерального прокурора по южному округу штата Нью-Йорк; Луис Мильоне, старший специальный агент Агентства по борьбе с наркотиками; Сэм Гайе, старший специальный агент Агентства по борьбе с наркотиками; Роберт Захарьяшевич, специальный агент Агентства по борьбе с наркотиками; Дерек Одни, специальный агент Агентства по борьбе с наркотиками, Грегори Коулман, агент ФБР.
Персоналии
Дэвид Эддингтон, который ныне работает в консервативном исследовательском центре Heritage Foundation, возглавлял аппарат влиятельного вице-президента США Дика Чейни и считается инициатором использования ряда противоречивых юридических практик: в частности, использования жестких методов допроса в отношении лиц, содержащихся в Гуантанамо.
Джон Ю также готовил юридические обоснования, оправдывающие применение жестких методов допроса (в частности, процедуры «вотербординга» – имитации утопления). Ранее в США, Германии и Испании в отношении Эддингтона и Ю выдвигались обвинения в нарушениях прав человека.
В «стоп-лист» занесены имена многих сотрудников Южного округа штата Нью-Йорк. Именно Офис прокурора США по Южному округу Нью-Йорка специализируется на расследованиях дел террористов. Среди них, например, атака «Аль-Кайды» на посольства США в Кении и Танзании в 1998 году и дело сомалийского пирата, пытавшегося атаковать американский сухогруз Maersk Alabama. Этот офис в 2008 году представлял обвинение на процессе международного торговца оружием Монзера аль-Кассама, а в 2012 году – по делу Виктора Бута.
Судья Джед Ракофф стал одним из наиболее известных судей США: он стал первым федеральным судьей, который признал, что институт смертной казни противоречит Конституции. Ракофф рассматривал громкие дела, например иск, поданный информагентством Associated Press против Министерства обороны США – агентство требовало обнародовать информацию о деятельности военных трибуналов (они долгое время рассматривали дела лиц, подозреваемых в терроризме). Судья вынес вердикт в пользу Associated Press.
Прокурор Прит Бхарара в 2012 году был занесен журналом Time в список ста наиболее влиятельных людей мира. Он вел многие громкие расследования: против организованных преступных группировок и высокопоставленных коррупционеров.
Агент ФБР Грегори Коулман долгие годы занимается делами, связанными с «отмыванием денег» и приобрел известность благодаря своим успехам на этом поприще.
Оценки из США
Ариэль Коэн, ведущий эксперт вашингтонского Фонда «Наследие» по проблемам России, Евразии и международной энергетической политики (Ariel Cohen, Heritage Foundation) отмечает: «Россия решила меряться списками. Она включала в него более высокопоставленных лиц, чем США – например бывшего главу администрации вице-президента Чейни. Но такая эскалация добром не кончится. Конгресс может приготовить еще один список, в котором могут оказаться «звездные» персонажи, включая, например, судью Ольгу Егорову. Российская реакция напоминает мне соревнования в коммунальной квартире – кто кому соли в варенье насыпет, или в детском саду – у кого папа круче».
Дэвид Саттер, научный сотрудник вашингтонского Института Хадсона (David Satter, Hudson Institute) отмечает: «Российскому МИДу надо было лишь назвать 18 имен американцев, что он и сделал. Эти люди теперь не смогут поехать в Россию в обозримом будущем, они лишились возможности хранить свои деньг и в России и, очевидно, что в России у них нет имущества. То есть, внесение в “стоп-лист” очень мало повлияет на их жизнь. То есть у России появился свой “черный список”, такой же, как у США, а кто в него занесен – уже не важно».
«Это означает, что российское руководство полностью поддерживает чиновников, виновных в смерти Сергея Магнитского. – продолжает Саттер. – И вместо того, чтобы серьезно расследовать это преступление и привлечь к ответственности виновных, оно атакует тех, кто пытается добиться справедливости. Это характеризует состояние российской власти, которая расходует немалые ресурсы для защиты преступников».
По мнению аналитика, российский «стоп-лист» демонстрирует, что «Россия рассчитывает на то, что вся эта история быстро закончится. Москва произвела шум по поводу «списка Магнитского», но не предприняла никаких серьезных шагов».
Оценки из России
В России «война списков» большого ажиотажа в экспертных кругах не вызвала. Политический аналитик Андрей Пионтковский назвал публикацию списка Магнитского «явной победой администрации президента над Конгрессом».
«Здесь восторжествовала «перезагрузочная» позиция Обамы. Видно максимальное желание не раздразнить Москву, Путина», - добавил он в разговоре с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки».
А ответ со стороны Москвы Пионтковский охарактеризовал как «классику дипломатии советских времен»: «Тогда (в пору СССР) на все аргументы, доносившиеся из Америки, отвечали: “А у вас негров вешают”. Примерно по этому принципу и действовал российский МИД. Правда, сейчас при Обаме сказать, что у вас негров вешают, было бы не убедительно и политически некорректно, поэтому придумали “палачей Гуантанамо”».
Пионтковский не исключил того, что в обозримой перспективе инициативу конгрессменов США подхватят и в Европе: «Похоже, Голландия близка к принятию аналогичного акта. Но опять же, если все ограничится госпожой Степановой и тюремщиками Магнитского, то большого политического эффекта это не вызовет».
Схожую позицию занимает заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований Дмитрий Суслов. Как ему кажется, в данном случае обе стороны проявили «предельную адекватность».
«Администрация Обамы сделала все, чтобы минимизировать негативный эффект от необходимого опубликования списка Магнитского. Несмотря на разговоры о 60-ти, потом более ста фигурантах, в нем в итоге оказалось всего 18 человек. В список не включен ни один действительно высокопоставленный чиновник», – резюмировал он в интервью «Голосу Америки».
По его мнению, Россия предприняла абсолютно симметричный ответ. «В отличие от ситуации конца прошлого года, когда в ответ на принятие “закона Магнитского”, Россия пошла на явно несимметричный ответ. Сейчас Москва проявила сдержанность», – констатирует Суслов.
Он предполагает, что это связано с тем, что не за горами личная встреча Путина и Обамы:«Тем самым Москва подает сигнал Вашингтону, что в России готовы к смягчению нынешнего негативного тренда в двусторонних отношениях».
На взгляд замдиректора Центра комплексных европейских и международных исследований, опубликование списков – вещь формальная:«Решающим рубежом к негативному развитию российско-американских отношений было само принятие “закона Магнитского”».
Суслов также не исключил возможности принятия аналогичных списков на уровне отдельных государств – членов ЕС.
«Хотя это и не окажет никакого позитивного воздействия на и без того непростые отношения России с ЕС, – продолжил он. – Не стоит забывать, что принятие данного списка абсурдно с юридической точки зрения, поскольку нарушает принципы презумпции невиновности и государственного суверенитета».
