Российская республиканская партия, ликвидированная в 2007 году, подала иск к России в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) и выиграла дело. Суд посчитал, что российские власти незаконно распустили партию и вмешивались в ее внутренние дела.
Николай Петров, председатель программы «Общество и региональная политика» Московского Центра Карнеги, считает, что вердикт ЕСПЧ не способен изменить политическую систему России, однако положение может кардинально измениться в обозримом будущем.
Алекс Григорьев: Заставит ли это решение суда Россию пересмотреть Закон о политических партиях?
Николай Петров: Я думаю, нет никаких шансов на то, что после вердикта ЕСПЧ законодательство России будет изменено.
Я вижу два варианта развития событий. Первый вариант – это просто громкий скандал и заявления России о том, что Европейский суд, вмешиваясь во внутренние дела России, нарушает юрисдикцию российских высших судов, поэтому его решение по этому делу неправомочно и может быть проигнорировано. Либо будет декларироваться, что этот вердикт относится к конкретному случаю регистрации конкретной партии. То есть Республиканскую партию потенциально могут вновь зарегистрировать, но впоследствии лишить регистрации по другим основаниям.
Второй вариант – некий компромисс. Москва может сделать какой-то жест в сторону Европейского суда… Но фактически ситуация не претерпит изменений.
Закон о политических партиях – один из ключевых законов, который делает нашу политическую систему такой, какая она есть. В полной мере этому закону не отвечает ни одна из существующих партий, кроме, пожалуй, КПРФ. Это означает, что в любой момент практически любую из них можно лишить регистрации, причем совершено законно. Именно в этом и заключается смысл закона.
Кремль, судя по всему, принял решение не «размораживать» ситуацию до проведения сначала думских, а потом президентских выборов. Поэтому я предполагаю, что никаких принципиальных изменений не будет.
А.Г.: Сейчас идут разговоры о том, что власти пытаются реанимировать партию «Правое дело». Для чего это делается?
Н.П.: Идея реанимации «Правого дела» возникла какое-то время назад. После последних региональных выборов стало понятно, что «Единая Россия» не будет способна получить конституционное большинство в следующей Думе. При мобилизации всех своих ресурсов, включая административный, «Единая Россия» может набрать порядка 50 процентов голосов избирателей. Более того, и этот результат не гарантирован. Соответственно, возникает вопрос о «младшем партнере» единороссов.
На мой взгляд, логика следующая. Левая партия – «Справедливая Россия» попадает под это определение – в данной ситуации не очень удобна. В условиях выхода из кризиса следующему правительству придется принимать непопулярные решения. Это вызовет естественный рост популярности левых настроений и критику правительства. Поэтому любой «левый проект», который мог бы поддержать Кремль, потенциально опасен тем, что выйдет из-под контроля, обретет самостоятельную жизнь, и тогда с его лидерами придется договариваться, а не просто диктовать им условия.
«Правый проект» хорош тем, что сейчас не пользуется общественной поддержкой, необходимой даже для преодоления семипроцентного барьера. В этом смысле он изначально будет «надувным» электоральным проектом и гарантированно будет контролироваться Кремлем.
Плюс, на мой взгляд, существует расчет на то, что если «Правое дело» получит 7-10 процентов голосов, пройдет в Думу и станет младшим партнером «Единой России», ему можно будет доверить формирование правительства и проведение через Думу непопулярных мер. Речь идет о пенсионной реформе, о сокращении финансирования бюджетной сферы и т.д.
После запуска реформ «Правое дело» можно будет убрать с политической сцены, сделав его виноватым за очередное наступление на права российских граждан. То есть «правый проект» хорош не только тем, что он может дать «партии власти» гарантированный привес голосов и при этом абсолютно контролируем, но и тем, что он сможет сыграть важную роль в действиях правительства уже после выборов в Государственную Думу.
А.Г.: Сейчас бывший лидер Республиканской партии Владимир Рыжков вместе с другими либеральными политиками создает Партию народной свободы (ПАРНАС). Удастся ли им принять участие в думских выборах?
Н.П.: Мне кажется, что нет никаких шансов на регистрацию ПАРНАСа и кандидата этой коалиции на президентских выборах. Если, конечно, ничего серьезно не изменится в политической ситуации. Другое дело, что через год ситуация может кардинально измениться, и тогда возникнет серьезный спрос на политические партии – причем не просто, как на этикетки, используемые во время выборов.
Многие из нынешних партий себя дискредитировали, они не являются инструментом взаимодействия власти и общества. То есть может возникнуть и спрос на партии, и спрос на политиков. Политики, которые на российской политической сцене сейчас воспринимаются как маргиналы, через год могут выступить в совершенно ином качестве. Их шансы я считаю достаточно хорошими.
А.Г.: Важно ли современному российскому политику иметь партийную поддержку?
Н.П.: Сейчас это неважно. Это связано с тем, что за последние десять лет, когда Россия попала в полосу, казалось бы, чрезвычайно благоприятной для нее финансовой ситуации, политическая система очень сильно примитизировалась. Когда есть так много денег, что можно бесконечно повышать зарплаты, пенсии и делать всех счастливыми, нет нужды в целом ряде механизмов, которые существуют в любой нормальной политической системе. В том числе – механизм прямой и обратной связи между властью и обществом, который призваны обслуживать политические партии.
Поэтому партии деградировали и превратились в чисто электоральные проекты. Публичной политики в современной России тоже практически нет. Но сейчас она начинает появляться.
Не случайно в разговорах о «правом проекте» в качестве его возможных лидеров постоянно муссируются имена администраторов из правительства, а не политиков. Следовательно, помимо правительства, никто не в состоянии сделать политическую карьеру.
Но это не означает, что такая ситуация может длиться сколь угодно долго. Мне кажется, что мы сейчас видим изменения характера отношений власти и общества – соответственно, будут меняться и политические партии. Партии нужны не для того, чтобы кому-то на Западе демонстрировать, что в России развивается демократия. Они нужны власти для того, чтобы быть в режиме диалога с обществом. В условиях ухудшения экономической ситуации для власти этот диалог жизненно важен.
Посмотрите на то, как развивался серьезный экономический и политический кризис в странах Европы и в Северной Африке. Там, где есть нормальные партийные механизмы трансляции социальных – в том числе и протестных – настроений и изменения курса, развитие происходит в рамках существующей политической системы. Там, где этих механизмов нет, происходит слом системы и смена режима.
Другие материалы о событиях в России читайте в рубрике «Россия»
