Национальный фонд демократии (NED) – одна из тех американских организаций, которые подвергаются наиболее пристрастной критике со стороны российских властей, и которые зачастую становятся объектом тенденциозных спекуляций в про-правительственной прессе в России. Деятельность этой финансируемой Конгрессом США неправительственной организации направлена на развитие и укрепление демократических институтов по всему миру, и осуществляется с высокой степенью прозрачности и отчетности. Несмотря на это, в ее адрес из уст российских госчиновников не раз звучали обвинения в том, что, якобы, «НФД финансирует политическую нестабильность в России», а в СМИ утверждалось, что НФД «тайно спонсирует тысячи российских групп и организаций, занимающихся сомнительной деятельностью».
В комментарии Русской службе «Голоса Америки» бессменный президент НФД со дня основания в 1983 году Карл Гершман подчеркнул, что деятельность НФД абсолютно прозрачна, подробнейшая информация и список спонсируемых организаций публикуется ежегодно, и имеется в открытом доступе в интернете: «В США иначе просто не может быть, нам никто не позволит скрывать какие бы то ни было данные о нашей деятельности», – сказал Гершман.
Президент НФД отметил, что Россия – только одна из сотен стран, в которых фонд поддерживает демократию, права и свободы человека. Изменения в законе об НПО, одобренные российской Думой 6 июля, по мнению Карла Гершмана, «огромный шаг назад в эволюции России».
«Я думаю, это, возможно, самый жесткий из известных нам законов, принятых правительствами, которые движутся в авторитарном направлении», – сказал президент НФД.
«Мне кажется, это форма ответа на закон Магнитского – отмечу, что это инициатива нашего Конгресса, мы не имеем к ней отношения. Вполне возможно, что люди в российском правительстве считают это очень умным методом ответить на закон Магнитского. Но если они думают, что это на пользу России, то они заблуждаются. Это только приведет к обострению разногласий между двумя странами. Я знаю, очень многие россияне хотят привлечения в страну больших западных инвестиций, чему этот шаг только навредит. Этот шаг не служит интересам России, он только им вредит. Даже такие люди, как глава Совета по правам человека при президенте России Михаил Федотов, заявляют, что это противоречит российской конституции, и от этого закона пострадают не только правозащитники, но множество организаций, занимающихся гуманитарной и благотворительной деятельностью. Это попытка огульно обвинить все НПО в том, что они вовлечены в политику, что они «агенты иностранных правительств». Но ведь это просто неправда, это откровенная ложь. И этот шаг не заставит наш Конгресс отозвать закон Магнитского, он только обострит конфликт между двумя странами.
Национальный фонд демократии – не политическая организация, у нас нет политических пристрастий. Лично я хотел бы видеть тесные и дружеские отношения между нашими правительствами, я хотел бы видеть эволюцию России в демократическом направлении. Но все это кажется несбыточным, хотя именно это и было причиной и целью политики перезагрузки. Но, очевидно, сегодня многие считают, что эта политика не оказалась достаточно продуктивной – ни в отношении демократизации России, ни в отношении более тесного сотрудничества по таким вопросам, как Сирия и Иран.
Я хочу, чтобы наши друзья в России знали: наша миссия последовательна, мы с вами, и руководством для нас станет то, как вы ответите на эту ситуацию. Мы солидарны с вами так же, как и всегда, так же, как мы солидарны с людьми по всему миру. Мы поддерживали тех, кто оказался диссидентом во времена коммунизма и Советского Союза. Мы поддерживаем людей в России, которые пытаются привести Россию к демократии после развала СССР и в переходный период. Это останется нашей главной миссией, мы не изменимся. И я не верю, что этот закон будет успешным в блокировании и борьбе с усилиями людей, которые стремятся развивать свободу и права человека в России. В конце концов, я уверен, они добьются успеха».
В комментарии Русской службе «Голоса Америки» бессменный президент НФД со дня основания в 1983 году Карл Гершман подчеркнул, что деятельность НФД абсолютно прозрачна, подробнейшая информация и список спонсируемых организаций публикуется ежегодно, и имеется в открытом доступе в интернете: «В США иначе просто не может быть, нам никто не позволит скрывать какие бы то ни было данные о нашей деятельности», – сказал Гершман.
Президент НФД отметил, что Россия – только одна из сотен стран, в которых фонд поддерживает демократию, права и свободы человека. Изменения в законе об НПО, одобренные российской Думой 6 июля, по мнению Карла Гершмана, «огромный шаг назад в эволюции России».
«Я думаю, это, возможно, самый жесткий из известных нам законов, принятых правительствами, которые движутся в авторитарном направлении», – сказал президент НФД.
«Мне кажется, это форма ответа на закон Магнитского – отмечу, что это инициатива нашего Конгресса, мы не имеем к ней отношения. Вполне возможно, что люди в российском правительстве считают это очень умным методом ответить на закон Магнитского. Но если они думают, что это на пользу России, то они заблуждаются. Это только приведет к обострению разногласий между двумя странами. Я знаю, очень многие россияне хотят привлечения в страну больших западных инвестиций, чему этот шаг только навредит. Этот шаг не служит интересам России, он только им вредит. Даже такие люди, как глава Совета по правам человека при президенте России Михаил Федотов, заявляют, что это противоречит российской конституции, и от этого закона пострадают не только правозащитники, но множество организаций, занимающихся гуманитарной и благотворительной деятельностью. Это попытка огульно обвинить все НПО в том, что они вовлечены в политику, что они «агенты иностранных правительств». Но ведь это просто неправда, это откровенная ложь. И этот шаг не заставит наш Конгресс отозвать закон Магнитского, он только обострит конфликт между двумя странами.
Национальный фонд демократии – не политическая организация, у нас нет политических пристрастий. Лично я хотел бы видеть тесные и дружеские отношения между нашими правительствами, я хотел бы видеть эволюцию России в демократическом направлении. Но все это кажется несбыточным, хотя именно это и было причиной и целью политики перезагрузки. Но, очевидно, сегодня многие считают, что эта политика не оказалась достаточно продуктивной – ни в отношении демократизации России, ни в отношении более тесного сотрудничества по таким вопросам, как Сирия и Иран.
Я хочу, чтобы наши друзья в России знали: наша миссия последовательна, мы с вами, и руководством для нас станет то, как вы ответите на эту ситуацию. Мы солидарны с вами так же, как и всегда, так же, как мы солидарны с людьми по всему миру. Мы поддерживали тех, кто оказался диссидентом во времена коммунизма и Советского Союза. Мы поддерживаем людей в России, которые пытаются привести Россию к демократии после развала СССР и в переходный период. Это останется нашей главной миссией, мы не изменимся. И я не верю, что этот закон будет успешным в блокировании и борьбе с усилиями людей, которые стремятся развивать свободу и права человека в России. В конце концов, я уверен, они добьются успеха».
