Лев Гудков о новых учебниках по истории России: «Это разрушение отношения к прошлому»

Российские власти презентовали новые учебники по истории для 10-х и 11-х классов, где есть даже раздел, посвященный так называемой «спецоперации» (читай: войне в Украине), которая, как известно, еще далека от завершения.

В мероприятии по презентации участвовали министр просвещения России Сергей Кравцов и помощник президента Владимир Мединский. Представленное пособие включает в себя четыре книги, и к каждой из них приложил руку Мединский. Соавторами учебников также выступили ректор МГИМО Анатолий Торкунов и научный руководитель Института всеобщей истории РАН Александр Чубарьян.

Для 11-классников полностью переписан период с 1970 по 2000-е годы и добавили раздел, освещающий события с 2014 года по сегодня.

Чтобы лучше понять уровень издания и его «непредвзятость», приведем несколько цитат: «Главным бенефициаром украинского конфликта стали США. Им удалось навязать Европе свой дорогой газ и другие ресурсы. США полны решимости воевать "до последнего украинца"».

"Украина — ультранационалистическое государство. Сегодня любое инакомыслие на Украине жестко преследуется, оппозиция запрещена, все русское объявлено враждебным...»

В “нужном” ключе упомянут в «учебнике» и закон об «иностранных агентах»: «Будьте бдительны. Думайте: почему, зачем и за что "отрабатывают новости" те или иные "оппозиционеры", "лидеры мнений", "популярные блогеры"...»

Русская служба «Голоса Америки» поговорила об издании с научным руководителем Левада-центра, доктором философских наук Львом Гудковым.

Виктор Владимиров: Какое впечатление на вас произвел новый «учебник»?

Лев Гудков: Я рассматриваю это в рамках завершения усилий по созданию тоталитарной системы с полным контролем над обществом. Власти к этому давно подступали. Самое как бы темное, неясное место здесь – проблема идеологии, оправдания тех силовых институтов, которые сегодня сложились с их культом насилия и которые являются опорой путинского режима. А для ликвидации пробела Кремлю требовалось подготовить не просто систему пропаганды – она и так работает без устали, на полную мощность, – но и взять под контроль наиболее ускользающую от него часть населения: молодежь. Для режима она представляет собой довольно серьезную проблему. Потому что молодые люди в большей степени сидят в Интернете, а не в телевизоре, получают альтернативную информацию и гораздо менее восприимчивы к пропаганде, к идеологии насилия и оправдания любыми способами действий властей. Поэтому усилия установить здесь контроль над системой преподавания предпринимаются, повторюсь, очень давно, начиная где-то с 2007, 2008 годов, когда были попытки создать комиссию по борьбе с фальсификациями в истории, единый учебник и прочее. В этом смысле это вполне закономерная часть внутренней политики репрессивного государства.

В.В.: Насколько она может быть эффективна в нынешних условиях?

Л.Г.: Дальше видно будет. Пока довольно трудно сказать. Для власти сложности здесь существуют в двух аспектах. Во-первых, определенная часть молодежи, наиболее образованной, информированной, особенно детей из семей, обладающих значительным социальным и культурным капиталом, явно будет сильное сопротивление навязываемой идеологии. Скорее всего, поскольку горизонт информированности, кругозор этой категории достаточно широк, эти попытки властей приведут просто к отвращению к школе и слабой эффективности. Другое дело, что для провинциальной молодежи это вполне успешно может работать, и она будет воспроизводить все эти пропагандистские мифы и клише. А это ведь не просто сказки, которые рассказывают Мединский и компания. Это разрушение отношения к прошлому, понимания прошлого, насколько прошлое сохраняется в нынешних институтах государства – государства насилия, дискредитации гражданского общества, прав человека и превознесения имперских символов и представлений. А это означает, если программировать будущее, что у большой части населения будет развиваться интеллектуальная и культурная деградация. Тут идет речь не просто о примитивности и вульгарности сознания, но и формирования привычки к демагогии, цинизму, культивированию бесстыдства по отношению к реальности. Это чрезвычайно важно.

В.В.: Какие центральные мифологемы навязываются властями молодому поколению в контексте затронутой темы?

Л.Г.: Это образ вечного врага в лице Запада и мифологизация прошлого, архаизация сознания. Затем: “Россия – вечная жертва”. Тем самым разрушается и идея ответственности, и понимание, насколько важно реальное историческое сознание. Потому что это основа понимания преступлений государства и в прошлом, и в настоящем.

В.В.: Как вам авторский коллектив, работавший на ниве истории?

Л.Г: Ну, то, что на это работают и академические холуи, и люди вроде Мединского и Кравцова, вряд ли кого-нибудь сейчас удивляет. Повсюду идет негативный отбор (кадров). Думаю, Чубарьян вполне понимает, что он делает. Не знаю, как с Мединским – он циничный, но довольно недалекий и “знающий” персонаж. А Чубарьян худо-бедно историк. И на них, конечно, лежит большая доля ответственность за развращение общества. Мы имеем дело с некоторым парафразом Оруэлла: кто контролирует прошлое, тот контролирует будущее. Речь идет действительно о последовательном восстановлении системы тоталитаризма. И версия прошлого в изложении сегодняшнего режима – это, конечно, апология нынешней политики насилия, агрессии, интервенции и прошлых преступлений советской системы.