«Частичная» мобилизация в России, начавшаяся 21 сентября, может быть ориентировочно завершена в течение ближайших двух недель. Об этом заявил президент РФ Владимир Путин, выступая в пятницу на пресс-конференции в Казахстане по случаю завершения там саммита СНГ.
По утверждению Путина, на сегодня уже мобилизовано свыше 220 тысяч человек. Также он пообещал, что общее число рекрутов не превысит 300 тысяч человек.
Слова президента плохо вяжутся с заявлением министра обороны Сергея Шойгу, который еще 4 октября сказал, что на полигоны и в учебные центры российских вооруженных сил прибыли больше 200 тысяч мобилизованных. Получается, что с того дня мобилизационный процесс фактически приостановился.
Судя по сообщениям в соцсетях и региональных медиа и даже просочившейся на госканалы критике, дело обстоит далеко не так. Факты говорят скорее об усилении мобилизации, о ее второй волне. Например, как передает «Новая газета. Европа», о новом этапе насильственного набора в армию уже объявили в Ростовской, Курской, Воронежской областях и Удмуртии.
Кроме того, медиа сообщают фактически об «облавах» на граждан призывного возраста в Москве и Санкт-Петербурге.
Оппозиционный политик, экс-министр экономики России Алексей Нечаев указал в своём Телеграм-канале, что заявление Путина не имеет непосредственного отношения к повестке дня встречи в Казахстане. Поэтому, по оценке, Нечаева обещания российского президента выглядят весьма символично. «Мобилизация стала главной темой последних недель, затмив другие внутрироссийские темы. Она затронула и ряд соседей России, которые приняли поток россиян, уехавших от нее из страны», написал он.
По оценкам экспертов, от мобилизации за границу сбежало нескольких сот тысяч россиян. Только в Казахстан переместилось больше 200 тысяч граждан РФ.
Кроме того, Путин признал, что на фронте в Украине находятся 16 тысяч мобилизованных, хотя ранее власти обещали, что новобранцам дадут не менее месяца на подготовку и обучение. При этом глава российского государства уклонился от ответа на вопрос журналиста, сколько мобилизованных уже погибли на войне.
По информации СМИ, убиты больше десяти человек, в том числе те, кто вовсе не имел боевого опыта, и один отец троих детей.
«Мобилизация – это ответ Путина на то, что его армия и вся военная машина оказались неэффективными»
Нынешняя мобилизация, вне зависимости от того, как она проводится, полностью незаконна, считает член Московской Хельсинкской группы, юрист Илья Шаблинский. По его мнению, в России сейчас попросту отсутствует основание для проведения мобилизационных мероприятий.
«В стране не введено военное положение и не объявлена война, – подчеркнул он в интервью Русской службе «Голоса Америки». – Более того, само слово «война» находится под строжайшим запретом, нарушение которого грозит гражданам штрафом и тюрьмой. А согласно российскому законодательству единственным основанием для мобилизации может быть только военное положение. Но понятие законности в России сейчас, увы, не работает».
На самом деле в стране идет полномасштабная мобилизация, констатировал правозащитник и юрист. По его словам, просто власти сразу не могут охватить всех физически.
«Однако хватают всех подряд, кто не сбежал, – добавил он. – Очевидно, Путин настаивает на максимальном наращивании массы мобилизованных, потому что не видит другого пути изменить ход войны, остановить наступление украинских вооруженных сил. Мы видим, что война в последнее время идет совсем не в пользу российской армии, и военные эксперты в ближайшие сроки ожидают усиления натиска украинской войск в Херсонской области».
Мобилизация – это ответ Путина на то, что его армия и вся военная машина оказались неэффективными, полагает Илья Шаблинский: «Он хочет закрыть дыры на фронте телами людей. Как я понимаю, речь идет прежде всего о том, чтобы любой ценой удержать территории, которые были оккупированы. Пока других задач не ставится. Еще бросается в глаза, что мобилизованных зачастую бросают на фронт без всякой подготовки и экипировки. И уже есть первые погибшие. К сожалению, чем дальше, тем больше их будет. От такой перспективы становится жутко».
Это будет война на измор, резюмировал член Московской Хельсинкской группы.
«Если бы народ умел спрашивать с власти, мы бы жили в другой стране»
С самого начала стало понятно, что мобилизация будет проходить непрерывно и что конца-края ей ожидать не стоит, в свою очередь, заметил правозащитник Игорь Каляпин. Как ему представляется новых рекрутов будут «призывать, призывать и призывать».
«Никакими тремя сотнями тысяч дело не ограничится, – настаивает собеседник «Голоса Америки». – Будут посылать на фронт столько, сколько потребуется, и воевать старым способом – не умением, а числом, беспрерывно бросая в пекло людей. Насколько я понимаю, в отличие от Великой Отечественной войны сейчас автоматы дадут всем, а все остальное – неважно.
Сама процедура так называемой мобилизации выглядит все более и более бесчеловечно и всё больше напоминает «сафари, охоту за людьми», указал Игорь Каляпин. «Потому что желающих добровольно идти на фронт, как мне кажется, становится всё меньше и меньше, – пояснил он. – Говорить же, что при такой системе набора в армию повсеместно нарушаются права человека, совершенно излишне. Надежд на изменение ситуации к лучшему крайне мало. Если бы народ умел спрашивать с власти, мы бы жили в другой стране, и не было бы никакой мобилизации, ни войны с Украиной».
Конечно, люди, которые не хотят мобилизоваться, сегодня возмущены и раздражены нарушением неписанного договора с Кремлём, но канализировать их чувства некому, рассуждает Игорь Каляпин. «Большинство из них всегда вели себя супер-лояльно по отношению к власти, не ходили ни на какие демонстрации. Мол, делайте, что хотите, в том числе от нашего имени. Пусть воюет ЧВК, набирают рекрутов из числа уголовников… А власть при этом их не трогала. Сейчас эта конвенция разорвана в клочья. Законопослушных граждан берут за шиворот и тащат в военкомат. Принцип “моя хата с краю” вышел им боком…»
К сожалению, ни к каким последствиям, тем более «бунтам» это не приведет, привыкнут и к этому, полагает Игорь Каляпин. «Впрочем, мне очень хотелось бы ошибиться», сказал российский правозащитник.
