Сахалинский эколог Дмитрий Лисицин, руководитель НПО «Экологическая вахта Сахалина» и лауреат престижной международной премии Фонда Голдмана за заслуги в борьбе за чистоту окружающей среды, побывал в Белом доме по приглашению Барака Обамы. Об этой встрече с американским президентом, о проблемах экологии в России и о том, представляет ли катастрофа на японском ядерном реакторе «Фукусима» опасность для жителей Дальнего Востока, эколог рассказал в интервью в редакции «Голоса Америки» в Вашингтоне.
Виктория Купчинецкая: Какие у вас впечатления от встречи с президентом США?
Дмитрий Лисицин: Меня удивило как россиянина, что президента охраняют намного менее строго, чем вот это здание «Голоса Америки». Где мы сейчас находимся. Ремни там не заставляли снимать. Службу по охране президента США несут в основном женщины. Особенно удивительно было то, что нам даже полминуты не пришлось ждать. Мы пришли, получили пропуск, тут же мы заходим в Овальный кабинет, и тут же заходит президент Обама.
Нас заранее предупредили, что можно будет сказать всего несколько фраз. Президент в первую очередь выразил поддержку нашей деятельности. И затем он обратился к одному из лауреатов премии Голдмана, своему соотечественнику, американцу, а следующим был как раз я. То есть для меня это было неким сигналом, что Россия – важная страна для Америки. И я попросил его воздержаться от всех буровых операций в арктическом секторе США к северу от Аляски, об осторожном в подходе ко всем буровым операциям в этом очень чувствительном регионе. Ведь до сих пор не существует технологий по очистке нефтяных разливов во льдах, и если бы нефтяной разлив в Мексиканском заливе произошел в Арктике, то даже одна сотая часть нефти, которая попала в воду, нанесла бы больший ущерб, чем в южных широтах. Я попросил его продемонстрировать лидерство США во всем мире в решении экологических проблем и показать пример всем другим арктическим странам, в том числе России. На что президент просто дал понять, что он это принял к сведению, и дальше обратился к следующему участнику-лауреату премии. То есть он не ответил на мое сообщение.
В.К.: Ну, возможно, он потом примет этот разговор с вами к сведению при принятии важных решений…
Д.Л.: Я думаю, что просто уже начались выборы, и на такой не слишком значительной встрече он не хотел делать никаких серьезных заявлений, поскольку проблема эта очень серьезная, идут уже несколько лет серьезнейшие баталии, в том числе судебные. До сих пор экологам и коренным жителям Аляски удавалось не допустить бурения. Вместе с тем компания Shell стремится это разрешение получить. Так что вопрос серьезный и для избирателей, и для крупных сил, поддерживающих промышленные компании. После меня Обама с остальными участниками встречи шутил, общался, но я думаю, что я затронул самый серьезный вопрос. Мой голос был услышан, для меня это важно.
В.К.: Эта премия – не только большая честь. Она сопровождается денежным вознаграждением в 150 тысяч долларов. На что вы и ваши коллеги в «Экологической вахте Сахалина» собираетесь ее потратить?
Д.Л.: Все проекты, которые мы осуществляем, очень тесно связаны с полевыми работами, с экспедиционной работой на Сахалине, и для этого нам крайне необходима хорошая проходимая машина. Старая машина у нас совершенно разваливается. Так что значительная часть денег пойдет на машину. Плюс дополнительно мы купим гараж для хранения полевого оборудования, наших лодок, моторов. А вот остальное пойдет на проект по исследованию и охране бурых медведей на Сахалине.
В.К.: А над какими еще проектами работает «Экологическая вахта Сахалина»?
Д.Л.: Сегодня самым главным для нас является развитие устойчивого использования рыбных ресурсов, прежде всего лососевых, противодействие чрезмерному вылову их в экологически чувствительных зонах, таких, как нерестилища, а также борьба с лососевым браконьерством, которое имеет катастрофические масштабы на Сахалине. Также это общественный контроль и мониторинг нефтегазовых проектов вокруг Сахалина. Программа по сохранению и изучению последнего нетронутого дикого уголка острова Сахалин заказника «Восточный». Мы также занимаемся решением экологических проблем города Южно-Сахалинск.
В.К.: Каково ваше мнение – катастрофа в Японии на атомной электростанции «Фукусима» может представлять опасность для жителей России?
Д.Л.: Я не специалист в вопросах радиационной безопасности, но мы предприняли небольшое исследование в этой области, собрали мнение независимых экспертов. Наша текущая позиция, которая может вполне измениться с развитием ситуации, – воздушным путем риск загрязнения для России очень небольшой. Возможно, уже какая-то часть радионуклидов попала воздушным путем на территорию России, но это минимальная концентрация, она никакой угрозы не представляет. Ситуация может ухудшиться, но, по оценкам наших экспертов, трудно себе представить, чтобы она ухудшилась до превышения допустимых уровней. Совсем другая ситуация – с морской средой. Сейчас экспертное сообщество начинает приходить к выводу, что это серьезная угроза. Дело в том, что вдоль восточного побережья Японии проходит теплое течение Куросио, которое затем заворачивает на восток и несет свои воды в открытую часть Тихого океана. И этот массивный перенос воды происходит туда, где нагуливается лосось у берегов Сахалина и Курил. Вот это серьезная угроза, но нам пока не удалось найти исследований, связанных с моделированием концентрации и степени накопления радионуклидов в рыбе. А они будут накапливаться в рыбе, и вопрос в том, в какой концентрации.
В.К.: Как бы вы оценили на сегодняшний день состояние окружающей среды в России?
Д.Л.: Состояние окружающей среды серьезно изменилось со времен Советского Союза – в какой-то части в худшую сторону, в какой-то в лучшую. Многие предприятия закрылись, и на многих территориях загрязнение уменьшилось. Модернизация производства тоже происходит, и на многих предприятиях система очистки также улучшилась. Однако масштабное строительство таких проектов, как Богучанская гидроэлектростанция на Ангаре, нефтепровод «Восточная Сибирь – Тихий океан» – такие масштабные инфраструктурные проекты наносят огромный вред. Беспокоят также планы строительства новых гидроэлектростанций на реке Ангара, на Нижней Тунгуске, на реке Амур.
В.К.: Могут ли общественные организации в России реально остановить строительство каких-то разрушительных для окружающей среды проектов?
Д.Л.: Общественность, природоохранные организации, на мой взгляд, – одна из тех немногих позитивных сил, которая может повлиять на ситуацию. И в данном случае мы видим хороший пример с Эвенкийской ГЭС на реке Нижняя Тунгуска. Это совершенно неприемлемый ни по природоохранным, ни по этическим нормам проект, который угрожает стереть с лица земли целый народ эвенков. И он был остановлен, и сейчас планы отложены в долгий ящик, если вообще не закрыты. В этом решающую роль сыграла позиция общественности и местного населения, активистов и лидеров коренных народов.
В.К.: А кто к вам больше прислушивается – власти или крупные корпорации? С кем вам легче найти общий язык?
Д.Л.: Если судить по нашей практике – компании больше прислушиваются. Но есть компании, которые действительно прислушиваются, но при этом мало слушают, а есть такие, которые очень много слушают, но не прислушиваются. Компания Exxon на Сахалине никогда не проводила широкомасштабных встреч, консультаций с общественностью, круглых столов, дискуссий – только то, что требовалось по законодательству. Однако она на достаточно раннем этапе реагирует на требования и проблемы, которые поднимаются общественностью, и решает их на начальной стадии своих проектов. А компания Shell, наоборот, очень много проводит круглых столов, различных встреч – то есть она очень много слушает, изображает диалог, но это ни к чему не ведет. И в результате ей все равно часто приходится менять свое решение, но под огромным давлением, когда дело зашло уже очень далеко. Мы предпочитаем первый случай – когда компании не слушают, но присушиваются.
Другие материалы о событиях в России читайте в рубрике «Россия»
