Надир Медетов, известный также как Надир Абу Халид, должен был находиться под домашним арестом в своем доме в Дагестане, республике на российском Северном Кавказе, когда в прошлом году он появился на видео «Исламского государства» в Сирии – присягающим на верность лидеру ИГИЛ Абу Бакру аль-Багдади.
Решение присоединиться к ИГИЛ 32-летнего салафита Медетова, у которого – тысячи молодых последователей на Северном Кавказе, привело к притоку в радикальную исламистскую группировку новых рекрутов, сообщают аналитики и представители российских спецслужб.
По крайней мере, 3 тысячи российских граждан находятся в рядах ИГИЛ и других исламистских группировок в Сирии, говорит Александр Бортников, директор Федеральной службы безопасности (ФСБ).
Независимые эксперты отмечают, что приведенные Бортниковым цифры не отражают реальности. По их словам, она «гораздо хуже».
По крайней мере, от 7 до 10 тысяч потенциальных исламистских боевиков покинули Россию и «половина из них добралась до Сирии», – сказал «Голосу Америки» Денис Соколов, старший научный сотрудник Академии народного хозяйства и государственной службы при президенте Российской Федерации.
Дагестан – важный перекресток для ИГИЛ
Один только Дагестан поставил ИГИЛ, по крайней мере, 5 тысяч боевиков, говорит Ахмет Ярлыкапов из Российской Академии наук.
Дагестан – самый большой из семи республик российского Северного Кавказа, многонациональный и преимущественно мусульманский регион, расположенный у подножья Кавказских гор на границе с Грузией и Азербайджаном. У республики – многовековая история вооруженного сопротивления российской колонизации.
За последние два десятилетия мусульмане-сунниты в Дагестане все больше тяготеют к ультраконсервативной идеологии салафизма. После завершения в 2000 году второй войны в Чечне, где сепаратистская борьба постепенно превратилась в религиозный джихад против России, соседний Дагестан стал основной базой для самопровозглашенного Имарата Кавказ, воинствующей джихадистской группы с активными ячейками в городах и селах Кавказа.
Имарат Кавказ взял на себя ответственность за сотни терактов по всей России, в том числе – за десятки терактов смертников в конце 1990-х – начале 2000-х годов. С появлением ИГИЛ большинство джихадистов Имарата Кавказ покинули Россию, чтобы воевать в Сирии и Ираке.
Пропаганда ИГИЛ нацелена и на других сторонников, которые остались дома на Северном Кавказе. «Оставьте мечети, растворитесь в толпе и нанесите удар тогда, когда противник меньше всего этого ожидает, так же, как наши братья сделали в Париже», – говорится в одном из многочисленных видео на русском языке, которые дагестанские боевики ИГИЛ в Сирии распространяют через веб-сайты и социальные сети, обращаясь к своим сторонникам дома.
Реакция Кремля на угрозу
В Национальном антитеррористическом комитете России говорят, что угроза безопасности, исходящая от боевиков ИГИЛ, которые возвращаются домой в Россию, неизбежна, и ее невозможно переоценить. С учетом этой угрозы, Россия реформировала свое уголовное законодательство, чтобы разрешить преследование лиц, которые участвовали в вооруженных конфликтах в зарубежных странах «против национальных интересов России».
Тем не менее, крайне маловероятно, что бывшие боевики останутся незамеченными правоохранительными органами, когда они вернутся в Россию, считают эксперты. «Для многих возвращение – не вариант, смерть в ИГИЛ приходит быстро и часто, – говорит Варвара Пахоменко, аналитик по Европе и Центральной Азии в Международной кризисной группе. – Десятки пытались вернуться, и десятки были пойманы и арестованы».
Роберт Шэфер, офицер спецназа армии США («зеленые береты»), является экспертом по борьбе с инсургентами и автором книги «Восстание в Чечне и на Северном Кавказе».
Он сказал «Голосу Америки», что ФСБ знает семьи и окружение российских боевиков на Ближнем Востоке, и кто из их родственников остался дома, что облегчает задачу их идентификации, если они вернутся в Россию.
«Идея заключается в том, что Россия упрощает отъезд боевиков из страны, но им будет очень трудно или невозможно вернуться», – сказал Шэфер.
Между тем политика Кремля в отношении Северного Кавказа в значительной мере опирается на военную силу, которая часто применяется непропорционально. По мнению экспертов, это является одним из основных факторов радикализации региона.
«То, что делает Россия на Северном Кавказе называется репрессиями, жестокими репрессиями», – сказала «Голосу Америки» Екатерина Сокирянская, директор проекта Центральной Азии и Европы в Международной кризисной группе (МКГ). Согласно отчету МКГ, насильственные исчезновения, внесудебные казни, пытки в заключении практикуются российскими силами безопасности на регулярной основе.
Учет экстремистов
Местной полиции на Северном Кавказе поручено собирать личные данные всех предполагаемых исламистов. Их затем заносят в контрольные списки экстремистов, которые передаются в ФСБ. Местные называют эти списки «вахучет» – сокращение слов «ваххабит» и «учитывать».
По словам прокурора Дагестана, в контрольных списках числятся 15 тысяч жителей республики. Официальной статистики по общероссийским или Север-Кавказским спискам не существует. Московский журналист Максим Шевченко утверждает, что общее число людей, включенных в списки, достигает 100 тысяч.
«Я понятия не имел, что был на «вахучете», пока полиция не остановила мою машину на контрольно-пропускном пункте и не задержала меня, – сказал «Голосу Америки» 23-летний житель Дагестана, пожелавший остаться неназванным, в интервью из Стамбула с помощью приложения Telegram. – Офицер сказал мне, «это потому, что ты носишь бороду и ходишь в ваххабитскую мечеть».
Молодой человек сказал, что во время задержания у него взяли отпечатки пальцев и сняли на камеру – в том числе его походку и речь, у него также были взяты образцы для ДНК-теста, и все это без его согласия. В дело была записана полная информация о его жене и детях. С тех пор, говорит мужчина, его регулярно задерживали и арестовывали, все его передвижения отслеживались.
«Я купил авиабилеты в одну сторону из Махачкалы в Стамбул для всей моей семьи, – сказал «Голосу Америки» молодой дагестанец. – Таможенник в аэропорту вызвал сотрудника ФСБ, как только я предъявил свой паспорт. Они отвели меня в кабинет и задали несколько вопросов: Куда я еду? Я сказал, чтобы присоединиться к своим братьям. Они отпустили меня».
На вопрос о том, думал ли они когда-нибудь присоединиться к ИГИЛ в Сирии или Ираке, дагестанец ответил: «Нет, я никогда не думал об этом».
«До 2012 года ФСБ выдавливала молодежь в лес, – сказала Сокирянская из МКГ, используя русское разговорное выражение, означающее людей, присоединившихся к повстанцам и нередко скрывающихся в лесах Северного Кавказа. – Когда началась подготовка к Олимпиаде-2014 в Сочи, они начали помогать подозреваемым радикалам уехать из страны».
В Сирию из-под домашнего ареста
Надир Медетов, 32-летний салафит из Дагестана, был задержан российскими спецслужбами в октябре 2014 года в Махачкале перед мечетью, где он служил в качестве имама. Ему предъявили обвинение в незаконном хранении огнестрельного оружия и поместили под домашний арест.
Арест вызвал массовые уличные протесты общины салафитов в Дагестане. Власти ответили контртеррористической операцией в Махачкале и закрытием мечети. Спустя два месяца суд продлил домашний арест Медетова на неопределенный срок и поместил его под круглосуточное наблюдение.
Через четыре месяца, в мае 2015 года, Медетов был в Сирии.
Ряд экспертов полагает, что Медетов смог сбежать из-под домашнего ареста в Дагестане и уехать в Сирию не благодаря пробелам в системе безопасности, а из-за преднамеренной стратегии Кремля по «экспорту экстремизма».
Правоохранительные органы России, отмечает Сокирянская, «косвенно и напрямую вовлечены в выдавливание за рубеж предполагаемых экстремистов с Кавказа».
Денис Соколов идет дальше. «Они не только содействуют этому исходу, но даже наживаются на подозреваемых в экстремизме через коррупционные схемы», – сказал московский эксперт.
Александр Игнатенко, член Совета по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте РФ, категорически отвергает подобные обвинения.
«Это все клевета и бред», – сказал Игнатенко Русской службе «Голоса Америки» в Москве.
