Новый виток экономической войны России с Западом

Москва продолжает арест и национализацию активов западных компаний, покинувших российский рынок после начала полномасштабного вторжения российской армии в Украину. В данном случае речь идет о национализации активов французской Danone и датской Carlsberg и ареста активов немецкой Adidas.

В качестве ответной меры власти ЕС планируют ввести санкции против причастных этому российских бизнесменов. Повод для этого появится в случае, если страны-члены Евросоюза примут документ, предложенный Европейской комиссией. Данный документ позволит вносить в санкционные списки людей и структуры, «получивших выгоду от принудительного изъятия или передачи под контроль юридических лиц в России активов, которыми владели или которые контролировали граждане ЕС».

Как сообщает РБК, 31 октября в Кремле отметили, что «свободного выхода» западных компаний из российского рынка в нынешней ситуации быть не может.

Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» попросила экспертов оценить складывающуюся ситуацию и перспективы влияния западных санкций на экономический и военный потенциал России.

«Подавляющее большинство санкций никак не влияют на режим Путина»

В среде российской политэмиграции сейчас активно обсуждается вопрос: насколько грамотным был уход ряда западных компаний с российского рынка: правильно ли они поступили, продав свои активы российским «дочкам», или нужно было просто «повесить замки» на свои производственные комплексы, а ключи забрать с собой и уехать?

Экономист Дмитрий Некрасов решил подойти к этой теме детально: «С точки зрения бизнесов есть одно "правильно", и тут многое зависит от того, насколько большая доля активов в компании приходилась на российский рынок. Компании, для которых это был один из ключевых рынков, вряд ли было бы правильно с него уходить. А если компания глобальная и Россия занимает небольшую долю и от своей репутации они больше выигрывают или проигрывают - для них существует другое понятие правильного. С точки зрения воздействия на путинский режим, любые действия любой компании никакого влияния оказать не могли. Кроме раздувания в СМИ историй про то, что “не будет МакДональдса и Кока-Колы”, ничего другого в реальности не произошло», - поделился он мнением в беседе с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки».

И пояснил, что большая часть подсанкционных товаров завозится в Россию так называемым «параллельным импортом», в результате чего товары и услуги не оригинальных, но внешне похожих брендов так или иначе оказываются. Поэтому с точки зрения влияния на возможности России воевать в Украине, не было никакой разницы, как они поступят. «Что же касается логики, если компания хотела сохранить деньги, то конечно, продавать вначале было гораздо более эффективно, чем сейчас. Потому что, чем больше проходит времени, и все это затягивается, то с большей вероятностью все активнее будут эти активы реквизировать и ставить их в обменный фонд на замороженные активы ЦБ РФ и российские активы за рубежом.

Кто-то мог повесить замок, кто-то не мог, потому что бизнесы разные. Невозможно закрыть все рестораны и разогнать всех сотрудников, потому что потом это все надо будет восстанавливать», - считает эксперт.

Оценивая эффективность западных санкций против российской экономики в целом, Некрасов отмечает, что они никогда не преследовали задачу как-либо навредить России, а были скорее связаны с внутриполитическим пиаром отдельных политиков. «Подавляющее большинство санкций, особенно европейских, никак не влияют на режим Путина, а многие из них прямо полезны и подыгрывают этому режиму. В частности, санкции против российских олигархов или неприятие российских денег и россиян, бегущих от войны в Европе — это прямо усиливает режим», - считает он.

Из наиболее эффективных санкций собеседник «Голоса Америки» упоминает арест резервов Центробанка. «Это действительно был сильный и болезненный удар по режиму Путина – на войну сейчас потрачено меньше денег, чем Запад арестовал резервов. Есть некоторые санкции относительно эффективные. Понятно, что необходимость параллельного импорта увеличивает издержки, а санкции в нефтяной сфере не останавливают российский экспорт, но увеличивают издержки российских компаний. Они не могут достигнуть заявленных целей, но санкции с каждого барреля нефти дают условно 5 долларов дополнительных издержек для российского бюджета, и он их теряет», - продолжает экономический аналитик.

По его мнению, вводя те или иные персональные или секторальные запреты и ограничения, касающиеся потенциала российской экономики, инициаторы этих мер вряд ли думают о россиянах или украинцах. «Думают исключительно о политике внутренней, о том, как понравиться внутреннему избирателю. А так как внутренний избиратель не любит российских олигархов, то “нанесем по ним удар, заработаем внутриполитические очки", а то, что это Путину только на руку – это нас не волнует, потому что мы воюем не с Путиным, а за внутреннего избирателя», - считает Дмитрий Некрасов.

«Запад расплачивается за то, что в девяностые - нулевые годы стал основой модернизации российской промышленности и сельского хозяйства»

Член совета фонда «Либеральная миссия» Сергей Жаворонков считает, что нынешнее российское руководство не признает никаких установок международного права, а руководствуется исключительно соображениями целесообразности. «И в данном случае надо признать, что сила на их (Кремля) стороне, потому что в Россию были вложены колоссальные средства - порядка $600 млрд. Но, к счастью, большинство этой суммы составляют российские средства - через Кипр или другие оффшорные схемы. Но все остальное - иностранные деньги. При этом все, что Европа и США могли сделать в отношении российских госкомпаний, они уже сделали, и не очень понятно, чем они еще могут угрожать», - считает эксперт.

Сергей Жаворонков также напоминает, что ранее в Европе были национализированы активы российских государственных компаний, таких, как «Газпром-Германия» и три нефтеперерабатывающих завода в ФРГ, ранее принадлежавших «Роснефти». После этого у российских государственных компаний в Европе практически ничего не осталось. Правда, на Сицилии, в Болгарии и Румынии есть несколько принадлежащих «Лукойлу» нефтеперерабатывающих заводов, но «Лукойл» является частной компанией, в связи с чем у европейского правосудия возникает проблема: насколько она ответственна за действия российского государства? В то время, как у иностранных фирм остается в России огромная собственность, которую Кремль делит «по понятиям».

«То есть, в тех случаях, когда российские власти считают нужным сохранить хорошие отношения с зарубежными партнерами, они позволяют продать долю и даже репатриировать прибыль, потому что это - два отдельных вопроса. Но какой смысл, если деньги компании по-прежнему будут заморожены в России?», - задает риторический вопрос Сергей Жаворонков.

И приводит пример с компанией Shell, которая сумела получить разрешение на вывоз из России своей доли и прибыли от продажи «Сахалина-2».

«Это связано с тем, что они продавали это очень влиятельным людям - "Новатеку" и Тимченко, который сумел добиться для них соответствующих разрешений. Понятно, что большинство западных компаний таких разрешений добиться не сможет», - уверен собеседник «Голоса Америки».

По словам эксперта, порядка двух тысяч западных компаний подали заявления в Правительственную комиссию РФ с просьбой разрешить им продать свою долю, но за месяц комиссия рассматривает не более шести-семи заявок. В этой связи Сергей Жаворонков замечает, что для большинства западных инвесторов, не имеющих влиятельных российских партнеров, наилучшим вариантом в данной ситуации является остановка бизнеса в России и его списание. «Вот такая грустная ситуация: Запад расплачивается за то, что в девяностые - нулевые годы стал основой модернизации российской промышленности и сельского хозяйства, вложил сюда огромные деньги, и теперь эти вложения находятся в полном произвольной распоряжении "Путина и компании". А тем, что Евросоюз возбудился случаями с Danone, Carlsberg и Adidas, я честно говоря, удивлен», - подытожил Сергей Жаворонков.

«Индийские нефтеперерабатывающие заводы получают большую маржу за переработку, а самим российским компаниям достается меньше»

Экономический обозреватель, автор телеграм-канала EventsAndTexts, главный редактор сайта «Страна и мир» Борис Грозовский также считает, что все, сделанное Россией начиная с 24 февраля 2022 года, никаким международным нормам не соответствует.

«Понятно, что все торговые и инвестиционные отношения, которые в России были на государственном и частном уровне отдельных компаний, после начала войны были просто взорваны и то, что происходило дальше — это уже следствие. До войны множество иностранных компаний делали в России крупные инвестиции, кейсы Danone и Carlsberg стали одним из наиболее ярких примеров. Практически всем иностранным инвесторам Россия очень сильно затруднила выход из российских инвестиций, разумеется, при невозможности продолжать работу в условиях войны», - отметил он в комментарии для Русской службы «Голоса Америки».

Грозовский также отметил, что решения по продаже иностранных активов вынуждены проходить через правительственные комиссии и через одобрение правительства. Средства при этом замораживаются, и фактически, если иностранным владельцам удается вывести из России 30-40%, то это уже хорошо, потому что существуют очень высокие выплаты в пользу российского правительства и гигантские бюрократические барьеры. «А вот кейсы Danone и Carlsberg с точки зрения международного права вообще стали вопиющими, поскольку Danone фактически был национализирован и просто передан в управления родственникам Кадырова, - продолжил эксперт - "Балтику-Carlsberg" передали под управление первому генеральному директору "Балтики" Таймуразу Боллоеву. Но там даже главный спор о том, что фактически 10 или 11 пивных заводов этой компании, которые работали в России с выручкой около 100 млрд рублей за 2022 год были национализированы, и Carlsberg с этого не получит ничего. Соответственно, в попытке вернуть эти инвестиции, компания начнет тяжбы в европейских судах против России, а не имея доступа к доходам Carlsberg запретил "Балтике" продавать те марки пива, которые она производила по лицензии».

Борис Грозовский считает, что датская пивоваренная компания наверняка выиграет суды в Европе, но в нынешней ситуации никто не сможет обязать Россию исполнять решения этих судов.

В целом у главного редактора сайта «Страна и мир» есть очень большие сомнения по поводу эффективности западных санкций, но в то же время, по его мнению, не вполне понятно, как можно эту эффективность повысить. «Ближайший 12-й пакет будет касаться алмазов и нефти, а два упомянутых кейса здесь использовать невозможно, потому что Россия практически не экспортирует молочные изделия и пиво в другие страны – это несущественная часть российского экспорта. В вопросе алмазов – половина российского экспорта идет через Бельгию, а фокус в том, что в алмазной отрасли страной происхождения является не та, где они добываются, а та, где они проходят огранку. Бельгии не очень выгодно, чтобы этот российский экспорт остановился, хотя она уже готова ввести систему маркировки, по которой будет понятно происхождение алмазов, потому что это проблема не только с Россией», - поясняет он.

Что же касается российской нефти, то Грозовский считает, что здесь ситуация еще более сложная, потому что санкции хорошо работали только в первые месяца, а сейчас «ценовой потолок» не выдерживается и практически вся российская нефть продается выше этого предела. «Те меры, которые предполагается ввести, "бьют мимо цели". Одна из мер – запретить России покупать танкеры, но имеющийся уже танкерный флот, через который идет экспорт, уже закуплен. К тому же танкеры Россия покупает не у стран ЕС и соответственно должен работать механизм вторичных, а не первичных санкций. Второе – страховка, но сейчас российский нефтяной экспорт обходится без европейских страховок», - аргументирует свою мысль собеседник "Голоса Америки".

При этом он считает, что нельзя говорить, будто нефтяные санкции вообще не работают. «Например, очень большая доля российской нефти сейчас идет через Индию, соответственно Россия делится с ней доходами, потому что индийские нефтеперерабатывающие заводы получают большую маржу за переработку, а самим российским компаниям достается меньше. Здесь санкции работают, но сделать так, чтобы вся нефть продавалась ниже "ценового потолка" сейчас вряд ли возможно», - резюмирует Борис Грозовский.