Цикл дискуссий «Девяностые и нулевые», начатый московским Общественным Центром им. А. Сахарова – попытка разобраться в двадцати годах жизни страны. В общественном сознании довольно успешно закрепляется представление о девяностых, как о «лихих» годах бандитского разгула, ограбления страны и ее граждан, годах слабости и некомпетентности тех, кто оказался тогда в Кремле.
«Нулевые годы» – начало нового века и тысячелетия сегодня противопоставляются девяностым, как время благополучия, возрождения былого государственного величия, а главное – сильной власти, построившей ту самую мощную «вертикаль», которая и обеспечивает эти достижения.
Девяностые и нулевые – безусловно, непохожие периоды новейшей российской истории. Однако противопоставление «сытых» нулевых «лихим» девяностым не только некорректно, но и опасно – во всяком случае, именно так считают участники дискуссии «Централизация, вертикализация и прочая властная геометрия».
По мнению Георгия Сатарова, президента фонда «Индем», а в прошлом – помощника президента РФ Б. Ельцина, стремительная «вертикализация» власти в начале двухтысячных не встретила никакого сопротивления, поскольку не изменились базовые отношения между обществом и властью.
На его взгляд, попытка Владимира Путина совершить в России «бюрократическую модернизацию» провалилась хотя бы потому, что в российских масштабах вертикальное управление, когда речь идет о сложных и конфликтующих задачах, невозможно. Да и саму бюрократию, коррумпированную и потерявшую наиболее способные кадры еще при Ельцине, модернизировать было бессмысленно. Результаты этой попытки Сатаров называет «катастрофичными».
Кризис управления стал очевиден еще в середине минувшего десятилетия, утверждает политолог, а сейчас эти процессы становятся необратимыми. Централизация, уверен он, не состоялась, хотя бы потому, что власть не может обеспечить и гарантировать основополагающие права и свободы граждан:
«Какие бы то ни было позитивные задачи в эти десять лет не решались. А главное – это усталость элиты и усталость общества», – отметил Георгий Сатаров в интервью Русской службе «Голоса Америки». – Есть отдельные решения, которые можно назвать положительными. Например, хорошо сработала плоская шкала налогов, были отдельные решения, связанные с попыткой смягчить положение бизнеса, но именно потому, что это были изолированные, спорадические решения, они не дали конечного суммарного эффекта».
В последних действиях власти многие наблюдатели усматривают некоторые симптомы тревоги и неуверенности. Так, глава общественного движения «Выбор России» Владимир Рыжков по итогам недавнего заседания Госсовета, посвященного состоянию политической системы в стране, отметил, что даже правящей группой признается глубокий кризис «вертикали» и угроза легитимности власти.
Президент Дмитрий Медведев, беседуя с лидерами непарламентских партий, заявил: «...Термин «вертикаль власти» – он не вредный и не полезный, конечно, увлекаться этой игрой во всякие вертикали – вещь бессмысленная. Я бы сказал иначе: у нас много государства там, где его быть не должно. Вот это, наверное, одна из нынешних проблем. Потому что у нас еще не структурированное гражданское общество, у нас действительно значительная часть чиновников действует абсолютно бесконтрольно... Более того, у нас в какой-то момент чиновники стали не просто кастой, о которой принято говорить, а это просто стало модной профессией».
Медведев тогда говорил и о том, что в девяностые власть была «разорвана на части», решения, принятые на уровне Федерального центра, не исполнялись субъектами федерации, а это президент назвал «признаком коллапса государства».
На рубеже девяностых-двухтысячных Владимир Путин устраивал представителей разных частей политического спектра, полагает участвовавшая в дискуссии политолог Татьяна Ворожейкина.
Левые мечтали о «сильной руке», правые боялись неконтролируемой губернаторской вольницы и амбиций «региональных баронов». Путин казался приемлемой фигурой для всех. Однако сегодня, по прошествии десяти лет, ситуация иная. Особенно на нее повлияла отмена региональных выборов и практика назначения губернаторов при весьма формальном рассмотрении кандидатур местными парламентами.
«Именно путинская система закрепила тенденции «частной власти» на местах и в регионах тем, что и федеральная власть приобрела частный, непубличный характер путем сворачивания всех тех рудиментарных и, может быть, не очень эффективных институтов, которые тогда, в 90-х годах сложились», – сказала в ходе дискуссии г-жа Ворожейкина. В борьбе с характерным для девяностых произволом регионов, Россия отказалась от своего федеративного устройства, поскольку федерация с вертикальным соподчинением – это, по словам политолога, «жареный лед».
Отмена выборов в 2004 году была «почти фатальной для нашей страны», – считает еще один участник дискуссии, политолог Леонид Смирнягин. Хотя это решение Кремля общество встретило в молчании, отмена выборов тягостно отразилась на россиянах, уверен г-н Смирнягин.
«Самое ужасное, что это очень сильно разрыхлило нашу федерацию. Мероприятие, направленное на то, чтобы построить эту самую вертикаль, привело к совершенно обратным результатам. Теперь губернатор, во многих случаях, посторонний этому региону человек, который воспринимается, как посланник Москвы... Легитимность региональной власти сильно ослабла», – подчеркнул Леонид Смирнягин. Он полагает, что за минувшие нулевые годы централизация состоялась, а вертикаль – нет. И эта конструкция, по его мнению, толком не работает.
Экономист, научный руководитель Высшей Школы Экономики Евгений Ясин надеется на то, что, несмотря на негативные тенденции, сегодня в обществе снижается уровень цинизма, а образ демократического устройства государства по-прежнему актуален.
«У меня двоякое ощущение, – сказал г-н Ясин корреспонденту «Голоса Америки», отвечая на вопрос о том, впустую ли, по его мнению, прожиты «нулевые» годы. – С одной стороны, есть естественное движение, которое заключается в том, что в лихие девяностые в России была создана рыночная экономика, и, что бы ни происходило, она развивается... Политически наступила реакция. Но эта реакция не привела к тому, что естественное движение подавлено. Поэтому нельзя сказать, что вообще ничего не происходило, тем более, что до 2003 года были определенные подвижки, в частности, неплохая налоговая реформа... Для России это перерыв с небольшой дополнительной деградацией, прежде всего, нравственной, с ростом цинизма. Это чрезвычайно опасное явление, которое водится не только у нас, но во многих странах».
