МОСКВА —
Как часто то, что еще относительно недавно вызывало смех или презрительную усмешку, становится предметом уважения или, по крайней мере, фактором, с которым начинают считаться все, в том числе и «насмешники». Вспомним японские автомобили начала 1960-х или корейские начала 1990-х годов. Кто воспринимал их тогда как серьезных игроков на мировом рынке или, тем более, как конкурентов американским машинам? А разве кто-нибудь лет 40-50 тому назад мог представить, что бразильские региональные пассажирские самолеты станут «лакомым куском» для ведущих авиакомпаний планеты?
Список этот можно продолжить, но и приведенных примеров достаточно, чтобы лишний раз убедиться в мудрости известной поговорки: «Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним». Она применима и к китайской космической программе, включая ту роль, которую Китай в недалеком будущем станет играть в мировой космической деятельности.
А нужны ли мы друг другу?
Когда осенью 2003-го года Китай успешно запустил свой первый пилотируемый корабль с человеком на борту, сделав, таким образом, очень серьезную заявку на обретение статуса великой космической державы, другие уже существующие космические державы – США, Россия и европейские страны – восприняли Поднебесную в своих рядах, как незваного гостя. Подчеркнутая обособленность Китая в международном сообществе и его готовность решать силовыми методами некоторые вопросы внешней политики указывали на то, что в космосе стало больше на одного потенциального «бряцателя оружием».
Но, как гласит другая мудрость: «Если не можешь изменить обстоятельства, измени своё отношение к ним». Первые признаки следования этому разумному совету появились в США в сентябре 2006 года, когда администратор НАСА Майкл Гриффин посетил Китай с официальным визитом. Вернувшись в США, он выразил надежду, что выработанный в рамках проекта МКС механизм международного партнерства когда-нибудь позволит Китаю присоединиться к странам, осваивающим космос коллективными усилиями.
Правда, при этом Гриффин исключил взаимодействие Китая и США в деле строительства и эксплуатации МКС, хотя и допустил, что обе страны могут сотрудничать в пилотируемых космических проектах, «имеющих более низкий приоритет, чем МКС». Объясняя, почему Америке не нужен был Китай в качестве космического партнера, Гриффин сказал: «Партнерство с Россией… уже хорошо работает».
Четыре года спустя, в октябре 2010-го, Поднебесную посетил Чарльз Болден, сменивший Гриффина на посту администратора НАСА. Там он тоже обсуждал вопросы возможного взаимодействия США и Китая в космосе. Резюмируя эти переговоры, один из представителей китайской космической программы сказал Болдену: «Вы не нужны нам, а мы вам».
Прошло еще три года...
…И первый китайский тайконавт Ян Ливэй, занимающий в настоящее время пост заместителя директора Китайского агентства пилотируемых космических полетов, сказал: «Мы хотели бы готовить космонавтов, представляющих страны и организации, которые заинтересованы [в пилотируемых миссиях]. Мы также будем рады видеть подготовленных у нас космонавтов на борту будущей [китайской] космической станции».
Ливэй произнес эти слова в ходе прошедшей в сентябре этого года рабочей встречи по пилотируемой космической технике, подготовленной совместно Китаем и ООН. Причем, по словам Ливэя, уже «многие страны» обратились к Пекину с предложением направить в Китай своих представителей для обучения профессии космонавта, после чего они смогли бы слетать на китайскую околоземную станцию.
Развивая сказанное Ливэем, глава пилотируемой космической программы Китая Ванг Жаояо отметил, что данная программа также открыта для международного сотрудничества в области разработки космических технологий, их практического использования, в том числе для земных нужд. Причем, Поднебесная готова проявлять исключительную гибкость для выстраивания кооперации за пределами атмосферы.
По словам Жаояо, Китай готов к двустороннему и многостороннему сотрудничеству, в особенности с развивающимися странами, а также под эгидой ООН. Детализируя сферы взаимодействия, Жаояо отметил, что они включают в себя разработку и производство отдельных элементов оборудования, компонентов систем и модулей или же разработку вспомогательных систем и оборудования кабины корабля. Что же касается совместных исследований и экспериментов, то, по словам Жаояо, они будут проводиться в области космической биологии и медицины.
Сотрудничество: технический базис…
Он у Китая уже очень солидный. Поднебесная – третья после США и России страна, которая смогла разработать и построить космические корабли, успешно их эксплуатировать, освоить маневры сближения и стыковки, а также приступить к созданию околоземной станции.
С момента первого пилотируемого полета тайконавта в 2003 году и по настоящее время, Китай запустил в космос 6 кораблей типа «Шеньчжоу», на которых совершили полеты в общей сложности 10 человек. Но главное – пилотируемый комплекс.
Если несколько лет назад он представал больше в виде планов, то теперь – в качестве летающего прототипа долговременной орбитальной станции (ДОС) «Тяньгун-1», к которому уже несколько раз стыковались корабли, доставляя на его борт тайконавтов. К 2023 году Китай намерен запустить в эксплуатацию полноценную многомодульную ДОС массой около 60 тонн.
…И политическая надстройка
Разумеется, стремление Китая к сотрудничеству в космосе с другими странами можно объяснить общими тенденциями мировой глобализации и интеграции, которые затрагивают, в том числе науку и технику. Но есть еще несколько моментов, которые благоприятствуют раскрытию космических «объятий» Китая для остального мира.
Один из них – расширение круга стран, проявляющих интерес к космической деятельности, в частности, к полетам людей в космос. К их числу относятся Индия, Иран, Пакистан и т. д., у которых нет реальных шансов войти в эксклюзивно-закрытый космический «клуб» под названием МКС.
Другой фактор – это, по словам Бена Безли-Уокера, советника по вопросам безопасности и международного права в «Фонде безопасный мир» (Secure Word Foundation), появление в Китае специалистов по космической политике, которые не только «варятся в собственном соку», но и активно взаимодействуют со своими коллегами из других стран.
Наконец, международная кооперация в таком «гламурном» и привлекающем к себе столько внимания деле, как исследование и освоение космоса, должна усилить имидж Китая, как прогрессивного и миролюбивого государства. Вспомним, что это было одной из причин, по которой советские вожди решили осуществить совместный с Америкой «Экспериментальный проект Аполлон-Союз» (ЭПАС), ознаменовавшийся стыковкой двух кораблей на орбите в 1975 году.
Причина причин
Однако из всех политических мотивов, которыми руководствуется Китай, предлагая космическое сотрудничество, есть тот, который, без преувеличения, можно назвать главным. На него намекнул Ванг Жаояо, когда сказал, что Китай готов активно делиться технологиями своей пилотируемой космической программы с другими странами, в особенности, с развивающимися, с целью ускорения их совместного с Поднебесной развития.
Эти слова указывают на то, что космическая кооперация, предлагаемая Китаем является важнейшим инструментом для реализации амбиций Пекина по превращению Поднебесной в лидера того мира, который когда-то называли «Третьим».
«Тот акцент, который делает Китай на помощи космическим программам развивающихся стран, подчеркивает насколько дальше других государств ушли китайцы в использовании дипломатических аспектов своей космической программы», – отметил в интервью Space.com Дин Ченг, исследователь политики и национальной безопасности Китая в вашингтонском «Фонде наследие».
Ченг подчеркнул, что «Азиатско-тихоокеанская организация по космическому сотрудничеству» (APSCO) была создана для того, чтобы показать: Китай отдает приоритет отношениям нарождающимся, чем уже существующим космическим державам.
По мнению Ченга, «космический фактор» Китая способен внести заметные изменения в политический климат в Азии. По его словам, Пакистан предпринимает серьезные усилия, чтобы его представитель стал первым иностранным астронавтом на борту будущей китайской орбитальной станции. «Если такое произойдет, то это отразится на китайско-индийских и пакистано-индийских отношения», – отметил он.
Российская помощь
Увы, в данном случае речь идёт о содействии, которое Россия оказала Китаю не в области создания космической техники, а в продвижении Поднебесной на одно из центральных мест в международной космической деятельности.
Главная «помощь», которая была оказана Москвой Пекину на данном направлении, состоит в практически полном «выпускании пара» из российской космонавтики. Россия уже больше четверти века не создает новой космической техники, которая могла бы стать основой для сотрудничества, и более того, не имеет никаких конкретных планов ее создавать.
Кроме того, у страны отсутствует понимание того, что она будет делать после завершения полета МКС, которое уже не за горами. При самом благоприятном раскладе станция пролетает еще 7 лет, до 2020 года. Дальше в российских космических планах, несмотря на многословие и велеречивость программ до 2020-го и до 2030-го годов, полное отсутствие конкретики или фактическая пустота.
Негативные процессы в российской космической отрасли будут усилены принятым недавно решением перестроить её управленческую и организационную структуру. Комментируя этот шаг, летчик-космонавт Валерий Рюмин, выступая по телеканалу «Россия-24» в сентябре этого года, заметил, что положительные результаты для отрасли от подобной «перестройки» совсем не очевидны, но два года неразберихи гарантированы несомненно. Эти два года станут еще одной «форой», которую даст Россия Поднебесной в космосе.
Таким образом, динамично развивающаяся космическая программа Китая представляется весьма привлекательной альтернативой на фоне постепенно затухающей в технологическом и эволюционном смысле этого слова космической программы России.
Пекин это понимает и не упускает случая эксплуатировать. Так, в ноябре 2011 года китайское информационное агентство «Синьхуа», сообщая о полете «Шеньчжоу-8», не преминуло упомянуть, что этот «подвиг» совпал по времени с российским запуском, который не смог отправить китайский зонд к Марсу (речь шла о «застрявшем» на околоземной орбите «Фобос-Грунте»).
Наконец, есть еще один политический фактор, который дает основания космическим стратегам Китая «потирать руки» в предвкушении того момента, когда китайская космонавтика займет место российской. Это ухудшающиеся отношения между Россией и США. Данный фактор в сочетании с уже отмеченной неспособностью России предложить какую-либо реальную техническую базу для партнерства после 2020 года, может подтолкнуть Вашингтон к сотрудничеству с Пекином в космосе.
Китай не против
И сигналы этого стали поступать из Поднебесной еще в 2011 году (хотя в 2010-м, как мы помним, китайские космические функционеры в ходе встречи с Болденом продемонстрировали подчеркнутую индифферентность к идее сотрудничества с Америкой за пределами атмосферы). В 2011 году агентство «Синьхуа» в статье под красноречивым названием «Почему космонавтика Китая – это благословение для всего мира» подчеркнуло, что в настоящее время «возрастающая сложность и стоимость пилотируемых космических программ требуют взаимодействия между разными странами».
В статье содержались еще два прозрачных намёка на взаимовыгодность возможного китайско-американского сотрудничества в космосе. Агентство упомянуло, что «мельчайшие изменения» в конструкции стыковочных узлов, разработанных китайскими инженерами, позволят использовать данные узлы для стыковок с шаттлами и МКС.
Кроме того, «Синьхуа» напомнило, что китайская ДОС должна принять на борт своих первых обитателей в районе 2020-го года, так раз тогда, когда завершит свой полет МКС. Посыл очевиден: если уважаемое НАСА хочет, чтобы американские пилотируемые корабли типа «Дракон» и «Орион», которые к тому времени должны войти в эксплуатацию, не просто «бороздили» околоземное пространство, а выполняли свою главную «паромную» функцию, то им придется возить американских астронавтов на китайскую станцию. Больше некуда.
США в раздумье
На вышеупомянутой сентябрьской рабочей встрече в Пекине отсутствовали официальные представители космических программ России и США. Это не значит, впрочем, что успехи Китая за пределами атмосферы не занимают мыслей американских специалистов в области внешней политики и национальной безопасности.
«США в настоящее время занимаются пересмотром целей своей пилотируемой космонавтики, – сказала в интервью интернет-ресурсу Space.com Джоан Джонсон-Фриз - руководитель Отдела изучения вопросов национальной безопасности в Военно-морском колледже. – Сегодня у нас нет такой политической воли, как у Китая. Если считать, что между нами гонка, то у них именно волевое, а не технологическое преимущество».
«Существуют страхи, что если мы станем работать с Китаем в космосе, то он получит от этого технологическую выгоду, – продолжила она. – Но я считаю, что всегда лучше работать с людьми и таким образом в какой-то степени контролировать их, чем махнуть на них рукой и таким образом не знать, чем они занимаются. Чем больше мы взаимодействуем с Китаем, тем больше мы узнаем о Китае».
Политика изоляции Китая от космической деятельности ведущих космических держав невольно играет на руку Китаю. Свидетельство этому – та же рабочая встреча в Пекине. По словам присутствовавшего на ней Эллиота Пулхэма, главы «Космического фонда» из штата Колорадо, отсутствие на встрече специалистов из России и США «превратило Китай в главного участника, имеющего технику для пилотируемых полетов и опыт её использования».
С Пулхэмом согласен Грегори Кулацки, старший аналитик и руководитель китайского направления «Программы глобальной безопасности» при американской некоммерческой организации «Союз неравнодушных ученых». По его мнению, высказанному в интервью Space.com, «попытки США изолировать Китай в космосе неэффективны, устарели и являются проявлением непродуманной политики, которую нужно изменить».
Болден против Вулфа
Президент Барак Обама и глава НАСА Чарльз Болден в целом настроены сотрудничать с Китаем в космосе. Выступая на слушаниях в подкомитете по международным делам Палаты представителей, Болден отметил, что «сотрудничество в космической области поможет перекинуть мост через расщелину, разделяющую две сверхдержавы и принести пользу обеим».
Но не все на Капитолийском холме разделяют взгляды Болдена. Наиболее жесткую позицию среди тех, кто «против», занимает конгрессмен-республиканец Фрэнк Вулф.
По его мнению, Китай не попадает в категорию «надежных американских союзников, которые развивают свои космические программы ради научных исследований или создания космической промышленности на коммерческой основе».
Вулф считает, что космическая деятельность Китая слишком «заточена» под военные цели, которые зачастую противоречат американским национальным интересам. Кроме того, конгрессмен полагает, что нарушения прав человека в Китае «не должны быть вознаграждены космическим сотрудничеством» с США.
Словами Вулф не ограничился. По его настоянию, в 2011 году в законопроект о бюджете НАСА была внесена «перетекающая» из года в год резолюция, которая запрещает НАСА, а также Управлению научно-технической политики при администрации президента использовать федеральные средства «для развития, разработки, планирования, продвижения, претворения или реализации двусторонней политики, программы, заказа или какого-либо контракта с каким-либо участием, согласованием, вовлечением Китая или любой компании, принадлежащей Китаю». Данный документ известен, как «запрет на космическое сотрудничество с Китаем».
Вулф подчеркнул, что его «очень беспокоит то очевидное нетерпение, с которым администрация президента хочет начать взаимодействовать с Китаем в космосе и передавать ему американские “чувствительные” технологии». «Я хочу, чтобы здесь не было никаких недомолвок, – сказал он. – У Соединенных Штатов нет никаких причин сотрудничать с Народно-освободительной армией Китая, чтобы помогать ей развивать свою космическую программу».
Пока Новый Cвет думает, Старый действует
Китайско-европейское взаимодействие за пределами атмосферы, правда, в сфере наблюдения за Землей из космоса с помощью космических аппаратов, началось еще в 1990-е годы.
В настоящее время представители космических программ Китая и Европы реализуют план, в рамках которого ЕКА вероятно построит технику для сближения и стыковки в обмен на возможность для европейских астронавтов посещать китайскую ДОС. В настоящее время Китай использует стыковочный узел, разработанный на основе узла АПАС, созданного еще для полета кораблей «Аполлон» и «Союз», состоявшегося в 1975 году. Любопытно, что АПАС используется и на МКС.
Однако китайцы с большим интересом смотрят на европейский стыковочный узел IBDM. Интерес этот приветствуется генеральным директором ЕКА Жаном Жаком Дорденом, который хотел бы, чтобы Китай и Европа сотрудничали в рамках проекта китайской околоземной станции.
В свое время IBDM разрабатывался для мини-шаттла Х-38, который должен был стать «спасательной шлюпкой» для МКС. Проект Х-38 закрыли, и Соединенные Штаты перестали работать вместе с европейцами над разработкой IBDM. Теперь агрегат займет центральное место в деятельности одной из трех рабочих групп, которые были созданы в рамках китайско-европейского сотрудничества в космосе. Две других займутся подготовкой астронавтов, а также полезной нагрузкой и планированием экспериментов.
Судя по тому, что европейским астронавтам стали преподавать основы китайского языка, будущее партнерство Старого Света и Поднебесной представляется руководству ЕКА весьма многообещаю
щим и продуктивным.
Космическое «наступление» Дракона
Комментируя прошедший в Пекине 64-й конгресс Международной астронавтической федерации (IAF), который состоялся в конце сентября этого года, ведущий американский специалист в области космической политики Джон Логсдон сказал в интервью «Голосу Америки»:
«Очевидно, что Китай ищет партнеров среди многих стран для сотрудничества в области космической робототехники. Кроме того, Китай хочет продавать свои коммуникационные и прочие спутники развивающимся странам по сходной цене, а также готовить инженеров, в основном из Африки и Южной Америки».
«Пока неясно, – продолжил Логсдон, – придется ли иностранным астронавтам ждать, когда на орбите будет собрана китайская орбитальная станция, или же Китай отправит их на “прото-станцию” “Тянгун-2”. Но как бы то ни было, Китай активно берет на себя роль “провайдера” возможностей для сотрудничества в космосе, которое будет сфокусировано прежде всего на политических союзниках этой страны в виде Пакистана и развивающихся государств южного полушария».
Что дальше?
Можно прогнозировать осторожное, с «оглядками» и «оговорками», сближение в космосе между США и Китаем. Во-первых, НАСА действительно нужно будет после 2020-го года куда-то периодически отправлять свои пилотируемые корабли хотя бы для того, чтобы поддерживать в надлежащей «форме» опыт сближения, стыковок, а также длительной жизни и работы американских астронавтов в космическом пространстве.
Во-вторых, данному сближению будет способствовать тот же политический фактор, который в свое время побудил США пригласить Россию в программу МКС. Это стремление Вашингтона создать условия, при которых у российских специалистов была бы в России работа по созданию гражданской космической техники, ибо в противном случае данные специалисты могли откликнуться на предложения Ирана, Ливии, или Северной Кореи принять участие в разработке ракетного оружия этих стран.
Похожая ситуация складывается вокруг Китая. Вашингтону придется выбирать меньшее из двух зол. Либо начать существенное сотрудничество с Китаем в космосе, держа, таким образом, под определенным контролем космическую отрасль и деятельность этой страны, либо смириться с тем, что благодаря Китаю в мире будет появляться больше стран, имеющих ракетные технологии.
Если первое, то это может стать прологом к широкомасштабному взаимодействию в космосе между двумя странами, в том числе и на марсианском направлении. Разумеется, скорость и содержание этого процесса будут во многом зависеть от общего состояния американо-китайских отношения и от того, насколько Китай будет приближаться к западным стандартам демократии.
В-третьих, Соединенные Штаты вряд ли захотят, чтобы нынешнее тяготение Европы к сотрудничеству с Китаем стало бы размывать «нерушимость» американо-европейского космического альянса. Действуя по принципу «если процесс нельзя остановить, то его нужно возглавить», Америка может пойти на создание космического «триумвирата», в котором будет играть главную роль.
Намек на это сделал глава Управления научно-технической политики при администрации президента Джон Холдрен. Он сказал конгрессмену Фрэнку Вулфу и его коллегам с Капитолийского холма, что Белый дом готов следовать уже упомянутому «запрету на космическое сотрудничество с Китаем» при условии, что этот «запрет» не войдет в конфликт с правом президента самостоятельно решать многие вопросы внешней политики.
Что же касается России, то при сохранении нынешних тенденций в российской космонавтике, она через десяток лет вполне может встать в очередь на полет на китайскую станцию в числе тех азиатских, южноамериканских и африканских стран, которые благодаря Китаю хотят научиться летать в космосе. И это при условии, что в рамках вероятного американо-китайского партнерства Пекин не возьмет на себя обязательство не взаимодействовать в космосе с третьими странами без предварительного одобрения Вашингтона.
Список этот можно продолжить, но и приведенных примеров достаточно, чтобы лишний раз убедиться в мудрости известной поговорки: «Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним». Она применима и к китайской космической программе, включая ту роль, которую Китай в недалеком будущем станет играть в мировой космической деятельности.
А нужны ли мы друг другу?
Когда осенью 2003-го года Китай успешно запустил свой первый пилотируемый корабль с человеком на борту, сделав, таким образом, очень серьезную заявку на обретение статуса великой космической державы, другие уже существующие космические державы – США, Россия и европейские страны – восприняли Поднебесную в своих рядах, как незваного гостя. Подчеркнутая обособленность Китая в международном сообществе и его готовность решать силовыми методами некоторые вопросы внешней политики указывали на то, что в космосе стало больше на одного потенциального «бряцателя оружием».
Но, как гласит другая мудрость: «Если не можешь изменить обстоятельства, измени своё отношение к ним». Первые признаки следования этому разумному совету появились в США в сентябре 2006 года, когда администратор НАСА Майкл Гриффин посетил Китай с официальным визитом. Вернувшись в США, он выразил надежду, что выработанный в рамках проекта МКС механизм международного партнерства когда-нибудь позволит Китаю присоединиться к странам, осваивающим космос коллективными усилиями.
Правда, при этом Гриффин исключил взаимодействие Китая и США в деле строительства и эксплуатации МКС, хотя и допустил, что обе страны могут сотрудничать в пилотируемых космических проектах, «имеющих более низкий приоритет, чем МКС». Объясняя, почему Америке не нужен был Китай в качестве космического партнера, Гриффин сказал: «Партнерство с Россией… уже хорошо работает».
Четыре года спустя, в октябре 2010-го, Поднебесную посетил Чарльз Болден, сменивший Гриффина на посту администратора НАСА. Там он тоже обсуждал вопросы возможного взаимодействия США и Китая в космосе. Резюмируя эти переговоры, один из представителей китайской космической программы сказал Болдену: «Вы не нужны нам, а мы вам».
Прошло еще три года...
…И первый китайский тайконавт Ян Ливэй, занимающий в настоящее время пост заместителя директора Китайского агентства пилотируемых космических полетов, сказал: «Мы хотели бы готовить космонавтов, представляющих страны и организации, которые заинтересованы [в пилотируемых миссиях]. Мы также будем рады видеть подготовленных у нас космонавтов на борту будущей [китайской] космической станции».
Ливэй произнес эти слова в ходе прошедшей в сентябре этого года рабочей встречи по пилотируемой космической технике, подготовленной совместно Китаем и ООН. Причем, по словам Ливэя, уже «многие страны» обратились к Пекину с предложением направить в Китай своих представителей для обучения профессии космонавта, после чего они смогли бы слетать на китайскую околоземную станцию.
Развивая сказанное Ливэем, глава пилотируемой космической программы Китая Ванг Жаояо отметил, что данная программа также открыта для международного сотрудничества в области разработки космических технологий, их практического использования, в том числе для земных нужд. Причем, Поднебесная готова проявлять исключительную гибкость для выстраивания кооперации за пределами атмосферы.
По словам Жаояо, Китай готов к двустороннему и многостороннему сотрудничеству, в особенности с развивающимися странами, а также под эгидой ООН. Детализируя сферы взаимодействия, Жаояо отметил, что они включают в себя разработку и производство отдельных элементов оборудования, компонентов систем и модулей или же разработку вспомогательных систем и оборудования кабины корабля. Что же касается совместных исследований и экспериментов, то, по словам Жаояо, они будут проводиться в области космической биологии и медицины.
Сотрудничество: технический базис…
Он у Китая уже очень солидный. Поднебесная – третья после США и России страна, которая смогла разработать и построить космические корабли, успешно их эксплуатировать, освоить маневры сближения и стыковки, а также приступить к созданию околоземной станции.
С момента первого пилотируемого полета тайконавта в 2003 году и по настоящее время, Китай запустил в космос 6 кораблей типа «Шеньчжоу», на которых совершили полеты в общей сложности 10 человек. Но главное – пилотируемый комплекс.
Если несколько лет назад он представал больше в виде планов, то теперь – в качестве летающего прототипа долговременной орбитальной станции (ДОС) «Тяньгун-1», к которому уже несколько раз стыковались корабли, доставляя на его борт тайконавтов. К 2023 году Китай намерен запустить в эксплуатацию полноценную многомодульную ДОС массой около 60 тонн.
…И политическая надстройка
Разумеется, стремление Китая к сотрудничеству в космосе с другими странами можно объяснить общими тенденциями мировой глобализации и интеграции, которые затрагивают, в том числе науку и технику. Но есть еще несколько моментов, которые благоприятствуют раскрытию космических «объятий» Китая для остального мира.
Один из них – расширение круга стран, проявляющих интерес к космической деятельности, в частности, к полетам людей в космос. К их числу относятся Индия, Иран, Пакистан и т. д., у которых нет реальных шансов войти в эксклюзивно-закрытый космический «клуб» под названием МКС.
Другой фактор – это, по словам Бена Безли-Уокера, советника по вопросам безопасности и международного права в «Фонде безопасный мир» (Secure Word Foundation), появление в Китае специалистов по космической политике, которые не только «варятся в собственном соку», но и активно взаимодействуют со своими коллегами из других стран.
Наконец, международная кооперация в таком «гламурном» и привлекающем к себе столько внимания деле, как исследование и освоение космоса, должна усилить имидж Китая, как прогрессивного и миролюбивого государства. Вспомним, что это было одной из причин, по которой советские вожди решили осуществить совместный с Америкой «Экспериментальный проект Аполлон-Союз» (ЭПАС), ознаменовавшийся стыковкой двух кораблей на орбите в 1975 году.
Причина причин
Однако из всех политических мотивов, которыми руководствуется Китай, предлагая космическое сотрудничество, есть тот, который, без преувеличения, можно назвать главным. На него намекнул Ванг Жаояо, когда сказал, что Китай готов активно делиться технологиями своей пилотируемой космической программы с другими странами, в особенности, с развивающимися, с целью ускорения их совместного с Поднебесной развития.
Эти слова указывают на то, что космическая кооперация, предлагаемая Китаем является важнейшим инструментом для реализации амбиций Пекина по превращению Поднебесной в лидера того мира, который когда-то называли «Третьим».
«Тот акцент, который делает Китай на помощи космическим программам развивающихся стран, подчеркивает насколько дальше других государств ушли китайцы в использовании дипломатических аспектов своей космической программы», – отметил в интервью Space.com Дин Ченг, исследователь политики и национальной безопасности Китая в вашингтонском «Фонде наследие».
Ченг подчеркнул, что «Азиатско-тихоокеанская организация по космическому сотрудничеству» (APSCO) была создана для того, чтобы показать: Китай отдает приоритет отношениям нарождающимся, чем уже существующим космическим державам.
По мнению Ченга, «космический фактор» Китая способен внести заметные изменения в политический климат в Азии. По его словам, Пакистан предпринимает серьезные усилия, чтобы его представитель стал первым иностранным астронавтом на борту будущей китайской орбитальной станции. «Если такое произойдет, то это отразится на китайско-индийских и пакистано-индийских отношения», – отметил он.
Российская помощь
Увы, в данном случае речь идёт о содействии, которое Россия оказала Китаю не в области создания космической техники, а в продвижении Поднебесной на одно из центральных мест в международной космической деятельности.
Главная «помощь», которая была оказана Москвой Пекину на данном направлении, состоит в практически полном «выпускании пара» из российской космонавтики. Россия уже больше четверти века не создает новой космической техники, которая могла бы стать основой для сотрудничества, и более того, не имеет никаких конкретных планов ее создавать.
Кроме того, у страны отсутствует понимание того, что она будет делать после завершения полета МКС, которое уже не за горами. При самом благоприятном раскладе станция пролетает еще 7 лет, до 2020 года. Дальше в российских космических планах, несмотря на многословие и велеречивость программ до 2020-го и до 2030-го годов, полное отсутствие конкретики или фактическая пустота.
Негативные процессы в российской космической отрасли будут усилены принятым недавно решением перестроить её управленческую и организационную структуру. Комментируя этот шаг, летчик-космонавт Валерий Рюмин, выступая по телеканалу «Россия-24» в сентябре этого года, заметил, что положительные результаты для отрасли от подобной «перестройки» совсем не очевидны, но два года неразберихи гарантированы несомненно. Эти два года станут еще одной «форой», которую даст Россия Поднебесной в космосе.
Таким образом, динамично развивающаяся космическая программа Китая представляется весьма привлекательной альтернативой на фоне постепенно затухающей в технологическом и эволюционном смысле этого слова космической программы России.
Пекин это понимает и не упускает случая эксплуатировать. Так, в ноябре 2011 года китайское информационное агентство «Синьхуа», сообщая о полете «Шеньчжоу-8», не преминуло упомянуть, что этот «подвиг» совпал по времени с российским запуском, который не смог отправить китайский зонд к Марсу (речь шла о «застрявшем» на околоземной орбите «Фобос-Грунте»).
Наконец, есть еще один политический фактор, который дает основания космическим стратегам Китая «потирать руки» в предвкушении того момента, когда китайская космонавтика займет место российской. Это ухудшающиеся отношения между Россией и США. Данный фактор в сочетании с уже отмеченной неспособностью России предложить какую-либо реальную техническую базу для партнерства после 2020 года, может подтолкнуть Вашингтон к сотрудничеству с Пекином в космосе.
Китай не против
И сигналы этого стали поступать из Поднебесной еще в 2011 году (хотя в 2010-м, как мы помним, китайские космические функционеры в ходе встречи с Болденом продемонстрировали подчеркнутую индифферентность к идее сотрудничества с Америкой за пределами атмосферы). В 2011 году агентство «Синьхуа» в статье под красноречивым названием «Почему космонавтика Китая – это благословение для всего мира» подчеркнуло, что в настоящее время «возрастающая сложность и стоимость пилотируемых космических программ требуют взаимодействия между разными странами».
В статье содержались еще два прозрачных намёка на взаимовыгодность возможного китайско-американского сотрудничества в космосе. Агентство упомянуло, что «мельчайшие изменения» в конструкции стыковочных узлов, разработанных китайскими инженерами, позволят использовать данные узлы для стыковок с шаттлами и МКС.
Кроме того, «Синьхуа» напомнило, что китайская ДОС должна принять на борт своих первых обитателей в районе 2020-го года, так раз тогда, когда завершит свой полет МКС. Посыл очевиден: если уважаемое НАСА хочет, чтобы американские пилотируемые корабли типа «Дракон» и «Орион», которые к тому времени должны войти в эксплуатацию, не просто «бороздили» околоземное пространство, а выполняли свою главную «паромную» функцию, то им придется возить американских астронавтов на китайскую станцию. Больше некуда.
США в раздумье
На вышеупомянутой сентябрьской рабочей встрече в Пекине отсутствовали официальные представители космических программ России и США. Это не значит, впрочем, что успехи Китая за пределами атмосферы не занимают мыслей американских специалистов в области внешней политики и национальной безопасности.
«США в настоящее время занимаются пересмотром целей своей пилотируемой космонавтики, – сказала в интервью интернет-ресурсу Space.com Джоан Джонсон-Фриз - руководитель Отдела изучения вопросов национальной безопасности в Военно-морском колледже. – Сегодня у нас нет такой политической воли, как у Китая. Если считать, что между нами гонка, то у них именно волевое, а не технологическое преимущество».
«Существуют страхи, что если мы станем работать с Китаем в космосе, то он получит от этого технологическую выгоду, – продолжила она. – Но я считаю, что всегда лучше работать с людьми и таким образом в какой-то степени контролировать их, чем махнуть на них рукой и таким образом не знать, чем они занимаются. Чем больше мы взаимодействуем с Китаем, тем больше мы узнаем о Китае».
Политика изоляции Китая от космической деятельности ведущих космических держав невольно играет на руку Китаю. Свидетельство этому – та же рабочая встреча в Пекине. По словам присутствовавшего на ней Эллиота Пулхэма, главы «Космического фонда» из штата Колорадо, отсутствие на встрече специалистов из России и США «превратило Китай в главного участника, имеющего технику для пилотируемых полетов и опыт её использования».
С Пулхэмом согласен Грегори Кулацки, старший аналитик и руководитель китайского направления «Программы глобальной безопасности» при американской некоммерческой организации «Союз неравнодушных ученых». По его мнению, высказанному в интервью Space.com, «попытки США изолировать Китай в космосе неэффективны, устарели и являются проявлением непродуманной политики, которую нужно изменить».
Болден против Вулфа
Президент Барак Обама и глава НАСА Чарльз Болден в целом настроены сотрудничать с Китаем в космосе. Выступая на слушаниях в подкомитете по международным делам Палаты представителей, Болден отметил, что «сотрудничество в космической области поможет перекинуть мост через расщелину, разделяющую две сверхдержавы и принести пользу обеим».
Но не все на Капитолийском холме разделяют взгляды Болдена. Наиболее жесткую позицию среди тех, кто «против», занимает конгрессмен-республиканец Фрэнк Вулф.
По его мнению, Китай не попадает в категорию «надежных американских союзников, которые развивают свои космические программы ради научных исследований или создания космической промышленности на коммерческой основе».
Вулф считает, что космическая деятельность Китая слишком «заточена» под военные цели, которые зачастую противоречат американским национальным интересам. Кроме того, конгрессмен полагает, что нарушения прав человека в Китае «не должны быть вознаграждены космическим сотрудничеством» с США.
Словами Вулф не ограничился. По его настоянию, в 2011 году в законопроект о бюджете НАСА была внесена «перетекающая» из года в год резолюция, которая запрещает НАСА, а также Управлению научно-технической политики при администрации президента использовать федеральные средства «для развития, разработки, планирования, продвижения, претворения или реализации двусторонней политики, программы, заказа или какого-либо контракта с каким-либо участием, согласованием, вовлечением Китая или любой компании, принадлежащей Китаю». Данный документ известен, как «запрет на космическое сотрудничество с Китаем».
Вулф подчеркнул, что его «очень беспокоит то очевидное нетерпение, с которым администрация президента хочет начать взаимодействовать с Китаем в космосе и передавать ему американские “чувствительные” технологии». «Я хочу, чтобы здесь не было никаких недомолвок, – сказал он. – У Соединенных Штатов нет никаких причин сотрудничать с Народно-освободительной армией Китая, чтобы помогать ей развивать свою космическую программу».
Пока Новый Cвет думает, Старый действует
Китайско-европейское взаимодействие за пределами атмосферы, правда, в сфере наблюдения за Землей из космоса с помощью космических аппаратов, началось еще в 1990-е годы.
В настоящее время представители космических программ Китая и Европы реализуют план, в рамках которого ЕКА вероятно построит технику для сближения и стыковки в обмен на возможность для европейских астронавтов посещать китайскую ДОС. В настоящее время Китай использует стыковочный узел, разработанный на основе узла АПАС, созданного еще для полета кораблей «Аполлон» и «Союз», состоявшегося в 1975 году. Любопытно, что АПАС используется и на МКС.
Однако китайцы с большим интересом смотрят на европейский стыковочный узел IBDM. Интерес этот приветствуется генеральным директором ЕКА Жаном Жаком Дорденом, который хотел бы, чтобы Китай и Европа сотрудничали в рамках проекта китайской околоземной станции.
В свое время IBDM разрабатывался для мини-шаттла Х-38, который должен был стать «спасательной шлюпкой» для МКС. Проект Х-38 закрыли, и Соединенные Штаты перестали работать вместе с европейцами над разработкой IBDM. Теперь агрегат займет центральное место в деятельности одной из трех рабочих групп, которые были созданы в рамках китайско-европейского сотрудничества в космосе. Две других займутся подготовкой астронавтов, а также полезной нагрузкой и планированием экспериментов.
Судя по тому, что европейским астронавтам стали преподавать основы китайского языка, будущее партнерство Старого Света и Поднебесной представляется руководству ЕКА весьма многообещаю
щим и продуктивным.
Космическое «наступление» Дракона
Комментируя прошедший в Пекине 64-й конгресс Международной астронавтической федерации (IAF), который состоялся в конце сентября этого года, ведущий американский специалист в области космической политики Джон Логсдон сказал в интервью «Голосу Америки»:
«Очевидно, что Китай ищет партнеров среди многих стран для сотрудничества в области космической робототехники. Кроме того, Китай хочет продавать свои коммуникационные и прочие спутники развивающимся странам по сходной цене, а также готовить инженеров, в основном из Африки и Южной Америки».
«Пока неясно, – продолжил Логсдон, – придется ли иностранным астронавтам ждать, когда на орбите будет собрана китайская орбитальная станция, или же Китай отправит их на “прото-станцию” “Тянгун-2”. Но как бы то ни было, Китай активно берет на себя роль “провайдера” возможностей для сотрудничества в космосе, которое будет сфокусировано прежде всего на политических союзниках этой страны в виде Пакистана и развивающихся государств южного полушария».
Что дальше?
Можно прогнозировать осторожное, с «оглядками» и «оговорками», сближение в космосе между США и Китаем. Во-первых, НАСА действительно нужно будет после 2020-го года куда-то периодически отправлять свои пилотируемые корабли хотя бы для того, чтобы поддерживать в надлежащей «форме» опыт сближения, стыковок, а также длительной жизни и работы американских астронавтов в космическом пространстве.
Во-вторых, данному сближению будет способствовать тот же политический фактор, который в свое время побудил США пригласить Россию в программу МКС. Это стремление Вашингтона создать условия, при которых у российских специалистов была бы в России работа по созданию гражданской космической техники, ибо в противном случае данные специалисты могли откликнуться на предложения Ирана, Ливии, или Северной Кореи принять участие в разработке ракетного оружия этих стран.
Похожая ситуация складывается вокруг Китая. Вашингтону придется выбирать меньшее из двух зол. Либо начать существенное сотрудничество с Китаем в космосе, держа, таким образом, под определенным контролем космическую отрасль и деятельность этой страны, либо смириться с тем, что благодаря Китаю в мире будет появляться больше стран, имеющих ракетные технологии.
Если первое, то это может стать прологом к широкомасштабному взаимодействию в космосе между двумя странами, в том числе и на марсианском направлении. Разумеется, скорость и содержание этого процесса будут во многом зависеть от общего состояния американо-китайских отношения и от того, насколько Китай будет приближаться к западным стандартам демократии.
В-третьих, Соединенные Штаты вряд ли захотят, чтобы нынешнее тяготение Европы к сотрудничеству с Китаем стало бы размывать «нерушимость» американо-европейского космического альянса. Действуя по принципу «если процесс нельзя остановить, то его нужно возглавить», Америка может пойти на создание космического «триумвирата», в котором будет играть главную роль.
Намек на это сделал глава Управления научно-технической политики при администрации президента Джон Холдрен. Он сказал конгрессмену Фрэнку Вулфу и его коллегам с Капитолийского холма, что Белый дом готов следовать уже упомянутому «запрету на космическое сотрудничество с Китаем» при условии, что этот «запрет» не войдет в конфликт с правом президента самостоятельно решать многие вопросы внешней политики.
Что же касается России, то при сохранении нынешних тенденций в российской космонавтике, она через десяток лет вполне может встать в очередь на полет на китайскую станцию в числе тех азиатских, южноамериканских и африканских стран, которые благодаря Китаю хотят научиться летать в космосе. И это при условии, что в рамках вероятного американо-китайского партнерства Пекин не возьмет на себя обязательство не взаимодействовать в космосе с третьими странами без предварительного одобрения Вашингтона.
