Саммит стран БРИКС, состоявшийся в Уфе на прошлой неделе, был для России приоритетным международным событием: государственные медиа передавали подробные репортажи о порядке прибытия иностранных гостей, а президент России Владимир Путин был неподдельно рад гостям из Бразилии, Индии, Китая и Южной Африки.
Вот как квалифицировал российский лидер своих партнеров по БРИКС: «Это мощные государства, имеющие стратегическую перспективу, будущие лидеры мира и мировой экономики».
Уже после саммита ближайший союзник России – Беларусь – заявила о том, что она хотела бы участвовать в БРИКС, хотя экономические возможности Минска никак не подходят под определение «группа быстро развивающихся экономик», в соответствии с которым в свое время главный экономист компании «Голдман Сакс» и объединил Бразилию, Индию, Китай и Россию (Южная Африка решила присоединиться позже).
Стоит ли Западу опасаться БРИКС как альтернативы «Большой семерке»? Насколько для России возможно закрепиться в качестве равной в организации, где двое других ее членов представляют почти треть населения Земли? Зачем вообще нужен России БРИКС? Эти вопросы Русская служба «Голоса Америки» задала некоторым российским политологам.
Александр Габуев: БРИКС – совершенно искусственное образование
Эксперт Московского центра Карнеги Александр Габуев считает, что для Москвы БРИКС – это что-то вроде психологической компенсации: «Для России это важно, прежде всего, в эмоциональном плане, особенно сейчас – в свете санкций и тех попыток международной изоляции, которые проводит Запад в отношении путинского режима».
«Действительно, БРИКС – довольно элитный клуб, где есть крупные развивающиеся экономики, которые пока что объединены, в основном, повесткой отрицания существующей системы, а точнее – не отрицания, а увеличения своей роли в управлении глобальной финансовой архитектуры», – так охарактеризовал БРИКС Александр Габуев.
Однако, по мнению Габуева, «практическое значение БРИКС пока неочевидно: образование совершенно искусственное, и почему там именно эти развивающиеся страны, а, например, не Индонезия и Турция, не очень понятно, и между ними экономическая связка гораздо меньше, чем, например, между странами Евросоюза или между членами НАТО».
«Важны, – поясняет Александр Габуев, – какие-то отдельные торговые пары, например, Россия – Китай, Россия – Индия отчасти, Бразилия – Китай, но в целом торговля между этой пятеркой очень маленькая, и много, помимо экономических, чисто политических противоречий, особенно между Индией и Китаем».
Тем не менее, эксперт Московского центра Карнеги предостерегает от недооценки перспектив БРИКС при бездействии развитых экономик в области мировой финансовой реформы: «Это – попытка создать даже не альтернативные, а именно лишь параллельные институты мировой финансовой архитектуры, и я думаю, что Западу здесь пока нечего особо беспокоиться. Но чем меньше финансовая система будет способна на отражение современных реалий, тем больше таких попыток будет».
Андрей Пионтковский: Всем понятно, кто в БРИКС большой босс
Российский политолог и жесткий критик Кремля Андрей Пионтковский видит в БРИКС прежде всего проект Китая, который продолжает то, что в другом виде и с другими участниками Пекин реализует в рамках Шанхайской организации сотрудничества: «Китай, для которого ШОС стал блестящим инструментом по совершенно безболезненному поглощению — экономическому, геополитическому, в последнее время фактически уже и военному — бывших среднеазиатских республик (и вытеснению оттуда России), использует БРИКС именно для этой цели. Бразилия и Южная Африка являются ключевыми моментами, потому что китайская экономическая экспансия нацелена и туда».
Андрей Пионтковский согласен с тем, что для России сообщество в одной организации с Китаем, Индией, Бразилией и ЮАР – шаг скорее имиджевый, нежели практический. Кроме того, напоминает ученый, такие клубы, как ШОС и БРИКС, задумывались еще тогда, когда министром иностранных дел, а потом и недолгое время премьером в России был Евгений Примаков: «ШОС поддерживался с громадным энтузиазмом еще в контексте знаменитого примаковского «треугольника» Россия-Индия-Китай – из желания объединиться «в противовес гегемонизму США». Это была конструкция со стороны Москвы не экономическая, и даже не геополитическая, а геопсихологическая – Россия при размолвке с Западом поворачивается к нему своей азиатской стороной – как выразился Блок, «своею азиатской рожей».
При этом Андрей Пионтковский утверждает, что ни о каком равенстве в БРИКС речи идти не может: «Совершенно ясно, кто там большой босс. Все обратили внимание, что Владимир Путин не опоздал ни на секунду на встречу с товарищем Си Цзинпином. Это вам не английская королева, которую можно 20 минут заставить ждать. Россия все глубже увязает в позиции очень младшего партнера Китая. Вызовом Западу является китайская экономика, и Китай как политическая и военная держава, прежде всего – вызовом США. Сами китайцы это понимают, они видят мир в оптике «большой двойки», и для того же Китая отношения в этой «большой двойке» гораздо важнее и принципиальнее для будущего, чем упражнения желающих стать его вассалами».
