Уже традиционно накануне нового российского государственного праздника – Дня народного единства – фонд «Русский мир», глобальный институт поддержки и развития русского языка и культуры, проводит международные ассамблеи. В этот раз его участниками стали гости из разных уголков планеты, в том числе, конечно, и из Соединенных Штатов Америки. Ведь русскоязычная диаспора США является самой значительной в так называемом дальнем зарубежье. А по официальным данным портала «Русского мира» www.russkiymir.ru, американские пользователи занимают второе место в мире после самой России по количеству обращений к их онлайн-ресурсу. Это количество даже больше, чем все Интернет-запросы из стран Балтии, Израиля и Украины вместе взятые.
Конечно, в каждой стране русскоязычная диаспора является по-своему уникальным фактором местной жизни. Однако всякий раз возникает общая проблема поиска собственной идентичности и понимания взаимовыгодного сотрудничества с Россией. Вот почему именно этой теме была посвящена одна из центральных дискуссий в рамках международной ассамблеи «Русского мира». По мнению депутата Госдумы от «Единой России», директора Института стран СНГ Константина Затулина, помочь русскоязычным меньшинствам за рубежом могло бы введение так называемой карты соотечественника. Этот документ, выдаваемый российским посольством по рекомендации русскоязычной общины в каждой стране, мог бы предоставлять определенные льготы при получении визы или гражданства, устройстве на работу или посещении музеев, библиотек и архивов в России. В качестве прецедента Константин Затулин сослался на опыт Польши, где уже действует так называемая «карта поляка» для соотечественников. И этот документ предусматривает некоторые преференции для его владельца. Например, 37 процентную скидку при путешествии железнодорожным транспортом.
«Не надо повторять чужих и своих ошибок», – призвала на ассамблее депутат Европарламента Татьяна Жданок. По словам этого русскоязычного политика из Латвии, введение подобных карт может привести к коррупции и конфликту между различными общественными организациями, которые будут добиваться эксклюзивного права давать рекомендации на выдачу таких карт. Кроме того не стоит забывать, что подобный опыт Польши весьма критически воспринимается в остальной Европе, и о последствиях его говорить пока трудно.
«Если уж апеллировать к польскому опыту, то я бы лучше обратил внимание на то, с каким уважением относятся в Польше к своим соотечественникам, добившимся творческого, научного, культурного признания и успеха за рубежом, – заметил в комментарии Русской службе «Голоса Америки» профессор политологии из университета штата Теннеси Андрей Коробков. – В России же таких людей зачастую просто не замечают или даже осуждают».
На ассамблее «Русского мира» Андрей Коробков выступил с докладом на тему «Утечка умов из России: мифы и реальность» и привел весьма любопытные цифры. Так, с 1993-го по 2007-й год из России на постоянное место жительство за пределы СНГ выехали 946 тысяч человек. Пик пришелся на 1995-й год – 100 тысяч. Минимум на 2007-й – всего 15 тысяч граждан. Причем заметна тенденция в национальном раскладе: меньше стало выезжать евреев и немцев, больше – русских. Если говорить о так называемой «интеллектуальной эмиграции» ученых, деятелей культуры и искусства, то она за эти годы составила примерно 30 тысяч человек. Правда, данная цифра является не самой точной. Некоторые исследователи увеличивают этот показатель даже до 300 тысяч человек, что вряд ли соответствует действительности. Примерно три четверти российской профессуры за постсоветские годы выехали на работу за рубеж из Москвы, Петербурга и Новосибирска. И 28 процентов этих людей сегодня постоянно проживают в Соединенных Штатах.
Впрочем, немало российских ученых готовы были бы вернуться работать в Россию или активно сотрудничать с российскими научными центрами. Однако, по словам Андрея Коробкова, они не имеют возможности это сделать, потому как, во-первых, не видят в этой стране условий для своей академической деятельности, а во-вторых, не чувствуют заинтересованности российской стороны в том, чтобы привлечь интеллектуальный потенциал российской научной эмиграции.
«Конечно, – добавляет русский профессор из штата Теннеси Андрей Коробков, – новое руководство России сейчас активно говорит об обратном, но пока ничего для этого не делает». Условия для занятия научной деятельностью в России остаются, мягко говоря, сложными. Это подтверждают и новые опросы, которые проводит сам Коробков, как среди серьезных ученых, так и среди молодых исследователей. И не случайно, что только 17 процентов российских студентов, выезжающих в США, заявляют, что хотели бы вернуться домой.
История самого Андрея Коробкова – это, наверное, не совсем типичный случай. Окончив географический факультет Московского госуниверситета, Андрей работал в одном из научных институтов. Стал кандидатом экономических наук. В 1989-м году по приглашению выехал в США. Здесь сменил специальность и занялся политологией. Долгие годы преподает эту дисциплину в американских университетах.
«Опыт американской миграционной политики: уроки для России». Так называется книга Андрея Коробкова, которая в прошлом году была издана в Москве. Ученый считает, что этот опыт, особенно в отношении нелегальной трудовой миграции, будет все больше востребован в России. Сам Коробков часто бывает в Москве, много ездит по стране и говорит, что не испытывает больших неудобств, если у него под рукой есть компьютер и интернет для работы. Наверное, пример русского профессора из южного штата Теннеси только подтверждает, что в условиях глобализации ум настоящего ученого никуда не «утекает», а продолжает служить интересам науки и интересам людей одновременно в самых разных странах, независимо от того, в какой точке на карте сейчас работает ученый.
