Лунная «паническая атака» Роскосмоса

Во второй половине января глава Роскосмоса Владимир Поповкин дал интервью радиостанции «Вести ФМ». В нем он рассказал, что его ведомство обсуждает с европейскими и американскими учеными планы по созданию баз на Луне и добыче там ресурсов. По словам Поповкина, Роскосмос намерен до 2020 года запустить к спутнику Земли два автоматических аппарата – «Луну-Глоб» и «Луну-Ресурс». Кроме того, разрабатывается пилотируемый корабль для полетов к Луне.

«Мало того, в наших планах – но это зависит от финансирования – мы не хотим, чтобы просто еще раз нога человека ступила на Луну, – подчеркнул Поповкин. – Сегодня о ней гораздо больше известно, сегодня известно, что есть вода в приполярных областях. Сегодня об этом мы говорим – и с НАСА, и с Европейским космическим агентством – о том, чтобы начать ее освоение. И тут два варианта – либо сделать базу на Луне, либо сделать станцию вокруг Луны».

Итак, «вперед, на Луну!» (или, точнее, «назад», с учетом того, что там уже более 40 лет назад побывали астронавты НАСА, а Советский Союз успешно эксплуатировал на лунной орбите и поверхности Луны более двух десятков автоматических аппаратов, включая два лунохода). Если глава Роскосмоса искренне верит в те доводы, которые приводит в пользу реализации в России широкомасштабной лунной программы, включая создание на Луне обитаемой базы, к тому же международными усилиями, то он занимается опасным самообманом, способным иметь самые серьезные последствия для российской космической программы.

Самообман первый, или Можно ли не повторить «Аполлон»?

Можно. Но для этого нужно поставить цели, качественно отличающиеся от тех, которые стояли перед американской лунной программой.

Напомним: целью «Аполлона» было доставить американцев на Луну раньше русских. Чтобы доказать свое посещение естественного спутника Земли, астронавты НАСА воспользовались советом географа из «Маленького принца»: если путешественник «открыл большую гору, пускай принесет с нее большие камни». Экипажи «Аполлонов» привезли на Землю 382 килограмма лунных камней и грунта.

А вот что представлял собой «Аполлон» как чисто космическая деятельность: шесть благополучно достигших Луны экипажей, по два человека в каждом, провели на ее поверхности в общей сложности более 12-и суток, включая время нахождения в лунном модуле. Экипаж заключительного – «Аполлона-17» – пробыл на Селене более трех суток (чем не микробаза?). Суммарное же время «прогулок» астронавтов по Луне за пределами лунного модуля, включая их поездки на «луномобилях», имевшихся в распоряжении экипажей «Аполлонов-15», 16 и 17, превысило 3 дня и 8 часов. За это время экипажи прошли и проехали по Селене более 95 километров. Максимальное удаление астронавтов от места посадки достигло 7,5 километров («Аполлон-17»).

Итак, если не собирать образцы грунта или льда, который, как полагают ученые, есть на Луне, и не везти все это для исследований на Землю, то что делать на ближайшем к нам небесном теле? Можно установить там телескоп и проводить астрономические наблюдения, но чем это будет принципиально отличаться от того же «Хаббла», который уже 22 года успешно заглядывает в глубины Вселенной с околоземной орбиты? Его преемник – космический телескоп «Джеймс Уэбб» ожидает своего старта в конце нынешнего десятилетия. Построить на Луне научные лаборатории и прямо там же анализировать полученные образцы лунного материала? Но чем это лучше исследования их в земных условиях?

О деятельности на Луне, качественно отличающейся от «аполлоновской», можно говорить лишь в том случае, если будет поставлен вопрос о промышленном освоении Селены. В обозримом будущем, по крайней мере, до тех пор, пока не будут созданы космические транспортные средства в тысячи раз более дешевые в эксплуатации, чем нынешние, подобное освоение будет экономически оправданно только тогда, когда речь пойдет о добыче на Луне жизненно важных для человечества ресурсов. Без этого нет никакого смысла создавать лунную базу.

К числу таких ресурсов, истощение которых может грозить нашей цивилизации, относятся нефть и газ («может» – потому, что уже появился ряд серьезных исследований, подтверждающих гипотезу о непрерывном процессе возобновления углеводородов в недрах Земли). Все остальные ресурсы либо есть в избытке (железная руда, минералы), либо их на Луне в любом случае не найти (земные и водные живые ресурсы, лес и плодородные почвы, наконец, просто чистый воздух).

Но может быть, имеет смысл пожить и поработать на Луне, чтобы научиться делать то же самое на Марсе? Однако сильно разнящиеся физические условия этих двух планет делают первую весьма сомнительным тренажером для второй.

Нужен ли «ледокол» там, где можно обойтись «казанкой»?

Таким образом, задачи, которые человечество может поставить на Луне на данном этапе своего развития, не предполагают создания для их решения техники, принципиально отличающейся от «аполлоновской». Тот же полет до Луны и обратно, те же «прогулки» по ней, тот же сбор образцов лунного материала. Разговоры о том, что для этих целей будет построена «качественно новая» техника, опять же самообман.

Ни одно правительство не выделит своему морскому департаменту деньги на строительство океанского лайнера или атомного ледокола, если данный департамент ставит задачу лишь доставлять людей и грузы через речку. Все, на что смогут рассчитывать в этом случае морские чиновники – это финансирование постройки небольшого парома, по уровню своей технологической насыщенности мало чем отличающегося от обычной казанки с мотором.

Таким образом, воссоздавать программу «Аполлон» означает «реинкарнировать» американские технологии и инженерно-конструкторские решения почти полувековой давности. При всей видимости движения вперед данный шаг будет безусловным движением назад, с учетом того, что Россия технологически в состоянии начать работу над достижением куда более амбициозных целей в «дальнем» космосе. Без стремления к этим целям космонавтика упустит две главные задачи, ради решения которых она и создавалась: с одной стороны, стимулировать подъем науки и техники до мирового уровня или даже выше его, а с другой – повышать авторитет и престиж государства как внутри страны, так и за ее пределами.

Самообман второй, или «Дорожная карта» в неизвестность

На основании слов Владимира Поповкина может создаться впечатление, что Роскосмос уже всерьез обсуждает с НАСА и Европейским космическим агентство (ЕКА) вопрос о совместном строительстве либо базы на Луне, либо станции на окололунной орбите. Но так ли это на самом деле?

Основанием для энтузиазма главы Роскосмоса по поводу «международного сотрудничества» в деле освоения Луны является так называемая «Дорожная карта глобального исследования» космоса – документ, подготовленный в сентябре 2011 года Координационной группой по международному исследованию космоса. В состав этой группы входят в том числе представители НАСА, ЕКА и Роскосмоса.

О реальном значении данного документа рассказал в мини-интервью корреспонденту «Голоса Америки» ведущий американский эксперт в области космической политики профессор Джон Логсдон. По словам Логсдона, «дорожная карта» не имеет юридически обязывающего характера, и страны, участвовавшие в выработке данного документа не обязаны придерживаться его положений.

Американский эксперт отметил, что в «дорожной карте» не содержится стратегии, которой должны следовать имеющие к этой «карте» отношение страны. «Это интеллектуальный продукт группы представителей разных агентств, пытающихся выработать необязывающую идею [путей и форм] приемлемого движения вперед – не более того. Естественно, они ожидают, что главы их агентств и соответствующие правительства прислушаются к рекомендациям данного документа», – сказал он.

На вопрос нашего корреспондента, насколько велики шансы того, что «карта» станет в течение последующих 20 лет официальной стратегией космических держав по совместному строительству и эксплуатации обитаемой базы на поверхности Луны, Джон Логсдон ответил: «Этот документ может стать основой для обсуждения вопроса на политическом уровне среди лиц, от которых зависит принятие соответствующего решения, если, конечно, какая-либо страна возьмет на себя инициативу начать подобную дискуссию. Это – лишь начало, а не завершение формирования «официальной космической стратегии».

Итак, из слов эксперта следует, что «дорожная карта» представляет собой нечто вроде коммюнике по итогам Всемирного экономического форума в швейцарском Давосе, где встречаются представители государств, пытающихся выработать в том числе общую экономическую стратегию, но в конечном результате каждая из стран продолжает идти своим путем.

Обратим внимание еще на один момент: координационная группа работала над «дорожной картой» 4 года. Если столько времени ушло только на то, чтобы выработать «базу, на основании которой может начаться обсуждение вопроса» о продолжении сотрудничества после окончания полета МКС, то очевидно: в ближайшие 20 лет данное сотрудничество не материализуется, по крайней мере с участием России.

О привлекательности вазовской «семерки»…

Замечание об особо малых шансах России по сравнению с другими космическими державами стать частью широкомасштабного международного космического проекта может быть воспринято как принижение российских космических достижений. Разве не Россия является в настоящее время единственной страной, способной доставлять людей на МКС и возвращать их обратно?

Это так, но не следует забывать, что подобный «карт-бланш» России обеспечивается пусть и весьма надежным, но бесконечно устаревшим кораблем «Союз», который через пять лет отметит свой полувековой юбилей. С момента образования суверенной России в ней не было создано ни одного сколько-нибудь значительного образца ракетно-космической техники. Страна до сих пор эксплуатирует советский задел.

Представьте себе, насколько реалистичны надежды АвтоВАЗа заинтересовать компании «Форд», «Мерседес» или «Тойота» в создании нового автомобиля совместно с заводом в Тольятти на том основании, что с его конвейера уже 30 лет сходит классическая «семерка». Такие же шансы и у Роскосмоса заинтересовать Америку, Европу или Японию в разработке и постройке новой космической техники совместно с Россией на том основании, что у нее есть «Союз».

России еще нужно доказать, что она может создавать новую и качественную космическую технику, ибо если и дальше проводить параллели между автомобилестроением и космической отраслью, то можно вспомнить, что даже ту новую Lada Granta, которую специально подготовили для показа премьер-министру Владимиру Путину, ему удалось завести только с пятого раза.

…а также уроках ЭПАСа и «Иранского акта»

Другим важным аргументом против выстраивания долгосрочной космической стратегии России с расчетом на международное сотрудничество с ведущими космическими державами, в первую очередь с США и странами-членами ЕКА, является зависимость данного сотрудничества от общеполитического контекста отношений России с Новым и Старым Светом.

Надежды на продолжение сотрудничества после успешного осуществления «Экспериментального проекта Аполлон-Союз» (ЭПАС) в 1975 году были полностью разрушены новым витком «холодной войны» между СССР и США, начавшимся после прихода в 1980 году в Белый дом президента-республиканца Рональда Рейгана. И если бы не катастрофа «Колумбии» в 2003 году, то США, несмотря на взаимодействие с Россией в рамках проекта МКС, вряд ли стали бы отменять «Иранский акт» от 2000 года. Этот закон запрещал НАСА закупать российскую космическую технику при наличии у Конгресса США подозрений касательно сотрудничества России и Ирана в ядерной и ракетной сферах.

Важно иметь в виду, что в случае образования «тройственного союза» между Россией, США и Европой по реализации какого-либо будущего крупномасштабного космического проекта Россия окажется в этом союзе в заметно более уязвимом положении, чем другие партнеры. Если сотрудничество между Россией и США не сможет продолжаться по политическим или каким-либо иным причинам, то можно практически со стопроцентной вероятностью утверждать, что оно прекратится между Россией и Европой. Государства Старого Света не станут взаимодействовать в области высоких технологий со страной, у которой есть серьезные проблемы в отношениях с США.

В этом случае Россия потеряет сразу двух партнеров, что значительно затруднит ей самостоятельную реализацию бывшего совместного проекта. Но при этом США и Европа лишатся лишь одного партнера, что позволит им распределить между собой те работы по реализации проекта, которые приходились на долю России.

Изменение общеполитической ситуации в США в связи с возможной победой на грядущих президентских выборах в этой стране представителя Республиканской партии также не способствует выстраиванию Россией долгосрочных космических планов с расчетом на сотрудничество, по крайней мере, с Америкой и Европой. Так, Герман Кейн (правда, уже выбывший из президентской гонки) намеревался как можно раньше покончить с зависимостью от России в космосе, в частности, из-за необходимости ускорить развертывание в США системы ПРО космического базирования.

Претендент на президентскую номинацию Ньют Гингрич ставит цель создать американскую (не международную) лунную базу в районе 2020 года и предлагает с целью скорейшего отказа от «Союза» использовать для пилотируемых запусков уже имеющийся в США носитель «Атлас-5». Другой кандидат Митт Ромни пока не высказал никаких конкретных идей относительно того, как он видит дальнейшую деятельность США в космосе, хотя отметил, что выступает против лунной базы. Кроме того, он подчеркнул, что в любом случае космическая программа США должна быть частью американской «исключительности». «Исключительность», как известно, не очень хорошо сочетается с сотрудничеством, по крайней мере, равноправным.

Подведем итог перспективам участия России в международных космических проектах. Ей придется выбирать между:

• продолжающейся программой «дальнего космоса» президента Барака Обамы, в том случае если он станется в Белом доме на второй срок. Программа эта, напомним, осуществляется без участия России и не предусматривает широкого международного участия в ее реализации;

• лунной базой Гингрича (в которой места России также не предусмотрено);

• планами Ромни, хоть пока и весьма туманными, но не включающими в себя строительство лунной базы и в любом случае нацеленными на укрепление «исключительности» США.

Наконец, нужно помнить, что, рассматривая варианты сотрудничества с Россией, Соединенные Штаты и Европа преследуют (и совершенно естественно) в первую очередь свои национальные и геополитические интересы. Этим интересам не соответствует вовлечение России в космический проект, который создаст стимулы для роста ее высокотехнологичной промышленности, к тому же двойного назначения.

Так причем же здесь Луна?

Трудно спорить с главой Роскосмоса, когда он говорит, что сегодня о Луне известно гораздо больше, чем раньше, например, что там есть вода (в виде льда) в приполярных областях. Но за то же время мы узнали, что спутник Юпитера Европа целиком покрыт льдом и что под этим ледовым панцирем наверняка есть вода, в которой, весьма вероятно, есть жизнь. Мы узнали, что была (и возможно, все еще есть) вода на Марсе и что она присутствует в атмосфере Красной планеты. Так почему же на Луну, а не на Марс?

Видимо, объявление Поповкиным о якобы готовящейся в России широкомасштабной лунной программе было своего рода панической реакцией на серию громких неудач, постигших российскую космонавтику за последний год, включая знаковый отказ «Фобос-Грунта». Ведь, по мнению бывшего директора Института космических исследований академика Роальда Сагдеева, главным итогом этой марсианской миссии должны были стать не столько научные результаты, сколько возвращение России в число стран, занимающих передовые рубежи в космических исследованиях.

Психологически это был вполне объяснимый ход: «Не получилось на Марс? Ну и Бог с ним. До Луны лететь ближе и проще. Построим на Луне базу – это ведь покруче, чем автоматический аппарат, пусть и отправленный к Фобосу». «Воду» на «мельницу» Поповкина подлили и некоторые российские ученые, как бы невзначай заметившие, что Россия всегда «традиционно» стремилась на Луну, в то время как Америка – на Марс.

Исследование Луны с помощью автоматических аппаратов и луноходов, сравнимых по своим возможностям с марсианскими «Спиритом», «Оппортьюнити» и «Кьюриосити», абсолютно необходимо и оправданно. Но стремление главы Роскосмоса отправить на Луну космонавтов, а тем более создать там базу, не способны поднять до мирового уровня ни космические, ни в целом высокие технологии в России.

Кроме того, в основе данного стремления лежат выдаваемые за действительные, но на деле всего лишь желаемые Роскосмосом перспективы и планы участия России в гипотетической программе международного исследования и освоения Луны. Ожидание момента, когда международное сообщество, в первую очередь ведущие космические державы, «дозреют» до сотрудничества с Россией в области изучения и использования Луны или Марса, может стать удобным предлогом для оправдания ничегонеделания российских космических чиновников.

Они воспользуются им, чтобы не брать на себя риск и ответственность, связанные с созданием новой космической техники для решения подлинно инновационных задач в «дальнем космосе». Однако лишь имея такую технику «в руках», Россия сможет рассчитывать на полноправное участие в будущих международных космических проектах.