Ричард Никсон: таким мы его еще не видели

НЬЮ-ЙОРК —  Рукописи, как известно, не горят. Как выяснила на своем опыте американский режиссер Пенни Лейн, не горят и старые киноматериалы.

В течение почти 40 лет любительские кинозаписи, сделанные камерами «супер 8» тремя высокопоставленными сотрудниками аппарата Белого дома Г.Р.Холдеманом, Джоном Эрлихманом и Дуайтом Чэпином, пылились в государственных архивах. Творчески поработав с полузабытыми пленками, Лейн вместе с продюсером Брайаном Фраем сняла документальный фильм «Наш Никсон» (Our Nixon). В нем, как отмечает телеканал CNN, «создан интимный и сложный портрет президентства Никсона, каким мы его еще не видели». Телепремьера фильма состоялась на CNN 1 августа, затем он был дважды повторен. 30 августа дистрибьюторская фирма Cinedigm выпускает фильм «Наш Никсон» в прокат. В Нью-Йорке его покажут в артхаусном IFC Center, после чего он выйдет в других городах США.

Режиссер и продюсер Пенни Лейн снимает документальные фильмы с 2002 года. Они показывались на многих кинофестивалях, включая Роттердам, фестивали Американского киноинститута (AFI) в Лос-Анджелесе и Музея современного искусства (MoMA) в Нью-Йорке, и многих других. «Наш Никсон» – ее первый полнометражный документальный фильм. На международном кинофестивале в Сиэтле фильм назван лучшим в документальной категории и получил главный приз жюри. В 2012 году журнал Filmmaker Magazine включил Пенни Лейн в список «25 новых лиц независимого кино».

Режиссер Пенни Лейн ответила на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки» Олега Сулькина.

Олег Сулькин: Все эти пленки хранились десятилетиями в государственных фондах. Это верно, что вы первыми запросили их у властей и получили к ним доступ?

Пенни Лейн: Да, они там просто хранились, никто их от общественности не прятал. Уж не знаю почему, мы оказались первыми, кто запросил доступ к ним в 2010 году. И действительно, так странно, что прежде никому не приходило в голову поинтересоваться: а что на этих пленках? Мы поинтересовались, заплатили деньги, и нам разрешили сделать копии с них. Со всех 26 часов записей.

О.С.: В каких целях Эрлихман, Холдеман и Чэпин делали эти съемки?

П.Л.: Они снимали их неофициально, так сказать, для души. Наснимали на любительские камеры «супер 8» более 500 кассет. Пленку им обеспечивал киноцентр ВМС США, где ее затем проявляли. Эти трое обменивались записями между собой. Коллекцию кинозаписей обнаружили в офисе Эрлихмана после того, как он подал в отставку 30 апреля 1973 года.

Как вы знаете, все документы и материалы, хранившиеся в Белом доме, были конфискованы ФБР во время расследования Уотергейтского скандала, включая печально известные аудиозаписи разговоров Никсона со своими сотрудниками. Эти материалы стали собственностью правительства в соответствии с законом о сохранении президентских записей и документов, принятым в 1974 году.

О.С.: По какому принципу вы осуществляли отбор кадров для фильма?

П.Л.: Вначале мы просто по несколько раз просмотрели пленки. Нам было интересно понять психологию, взгляды и вкусы этих трех людей, которые с воодушевлением, удовольствием и гордостью служили в команде президента Никсона. Они занимали важные посты. Холдеман был начальником канцелярии Белого дома, Эрлихман – главным советником по внутренним делам, Чэпин – заместителем помощника президента. И вот все трое оказались в тюрьме – бесславный финал, который они, конечно же, не предполагали. На пленках было много повторов и банальщины, официальной, протокольной рутины, которая в принципе малоинтересна. Но попадались моменты, запечатлевшие президента в ключевые исторические мгновения – разговор с астронавтами «Аполлона», высадившимися на Луне, встреча с Папой Римским, визит в Китай.

О.С.: Не могу не спросить: почему вы не включили в фильм кадры поездки Никсона в Советский Союз? Ведь это тоже историческая веха – до него американские президенты в Москву не приезжали. Неужели помощники не снимали этот визит?

П.Л.: Записи были. Продолжительность фильма заставила нас выбирать между поездками в Россию и Китай. Мы выбрали Китай. Но если вы помните начальные кадры, где идут титры, там медведи едут на велосипедах. Это снято во время посещения Никсоном московского цирка. Наверное, самые любопытные кадры его поездки в Россию мы включим в бонусную секцию видеодиска наряду с самыми интересными моментами других заграничных поездок.

О.С.: Многие документалисты сегодня активно используют прием драматизации, воссоздания реальных событий с помощью инсценировок и актеров. Почему вы не используете этот прием?

П.Л.: Потому что мы счастливчики. У нас в арсенале – огромный выбор документов, видео и аудио. Причем из-за Уотергейта все они находятся в категории «общественного достояния», то есть доступны всем. Это такой подарок! Я не имею ничего против драматизации, но очень люблю иметь дело с первоисточниками, обожаю копаться в архивах и ощущать историю на кончиках пальцев. Ничто не может сравниться с чувством волнения, когда история разворачивается прямо перед тобой.

О.С.: Любопытно, что трое кинолюбителей из Белого дома нигде открыто не признают свою вину. И в вашем фильме они длинно рассуждают о неблагоприятных обстоятельствах, о чужих ошибках. Но никакого раскаяния в их словах не ощущается...

П.Л.: Да-да, вы правы. Пусть весь мир воспринимает Уотергейт как разветвленный криминальный заговор с участием высших эшелонов власти, но они склонны считать его результатом причудливого сочетания сотни тысяч ошибок администрации, крупных и мелких. Они склонны сравнивать Уотергейт с каким-то неведомым поездом, который на всех парах выскочил из-за поворота и сшиб их вместе с президентом. Может, в частных беседах они говорили по-другому, более откровенно, я не знаю. Я знаю, что только Эрлихман публично произнес mea culpa (моя вина). Но мы не стремились докапываться до истины. Ведь тема Уотергейта это кроличья нора, в которую попадешь и не выйдешь. Наш фильм не об этом. Он о трех способных карьеристах, об их невинном восторге от харизматичного президента, который в час общих испытаний предпочел не выручать их из беды. Он об эре Никсона, которая сменила эру Водолея.

О.С.: Холдеман умер в 1993 году, Эрлихман – в 1999-м. Что касается Чэпина, который здравствует, – вам удалось с ним пообщаться для фильма?

П.Л.: Мы использовали интервью, которое он дал раньше. Пообщались с ним потом, показав ему наш фильм на диске. Его реакция? Сложная. Он, конечно, хотел бы, чтобы фильм был более прониксоновским. Чэпин считает, что история слишком жестоко обошлась с Никсоном, что скандал с прослушкой затмил достижения президента. Понятно, что целью жизни Чэпина стало стремление реабилитировать Никсона, а заодно и себя. Но это не входило в наши планы, поэтому понятно, что фильм его несколько разочаровал.

О.С.: Как сегодня, в эру Twitter, Wikileaks и Сноудена, надлежит воспринимать события, приведшие к отставке Никсона? Ведь он, наверное, первый из лидеров мира, кто так жестоко поплатился за доверие к технологиям.

П.Л.: Решение Никсона записывать на магнитофон все свои разговоры в Белом доме можно считать наивным и роковым. Но ведь и Кеннеди, и Джонсон это делали. Никсон был в полной уверенности, что эти записи останутся его собственностью и секретом. Он же не умел заглядывать в будущее. Теперь урок крепко выучен, и президенты крайне осторожны в этом отношении. Мне хотелось, чтобы зрители, уже с багажом знаний сегодняшнего дня, вновь заглянули в то время и поразмышляли о сходствах и различиях с нашим. Конечно, наш фильм – один из многих о той эпохе. И если он добавляет какие-то штрихи, то я считаю свою миссию выполненной.