МОСКВА – В начале этой недели, выступая на форуме в Йошкар-Оле, президент России Владимир Путин подверг критике иностранные фонды, участвующие в российском образовании.
Атака была неконкретной, но достаточно эмоциональной: «У нас ведь воспитанием не только дошкольным, но и школьным занимаются все, кто угодно – фонды какие-то иностранные лезут, кого-то финансируют. Мы, конечно, должны быть открыты всему новому, но эти фонды совершенно не сообразуются с нашими традициями, культурой».
«Это чрезвычайно опасная вещь» – заявил президент России, добавив, что на данную проблему нужно посмотреть «гораздо серьезнее».
Пассаж Владимира Путина вызвал у многих недоумение: в вопросе, который был задан российскому лидеру одним из участников форума, про иностранные фонды не было ни слова, и Путин, отвечая, никак к такому ответу подведен не был.
Ранее президент России уже высказывался о нежелательности присутствия иностранных фондов в российской образовательной среде: в 2015 году он заявлял: «Так называемые фонды иностранные по школам работают, сетевые организации просто «шарят» по школам в Российской Федерации много лет под видом поддержки талантливой молодежи. На самом деле, как пылесосом высасывают просто, и все. Уже прямо со школы абитуриентов берут и на гранты «сажают» и увозят».
Иностранное участие в российском образовании
Между тем, в России после развала СССР участие иностранцев в улучшении и расширении видов российского образования действительно стало заметным. В Санкт-Петербурге, родном городе Владимира Путина, в 90-е годы было учреждено несколько учебных заведений с иностранным участием, причем именно в то время, когда нынешний президент России был «вторым лицом» в городе, занимая должность первого заместителя петербургского мэра.
В частности, тогда в Санкт-Петербурге была учреждена российско-немецкая благотворительная организация «Перспективы», которая занимается помощью в обучении и воспитании детей с инвалидностью и особенностями развития. Теперь в ней есть центры дневного пребывания детей и молодых людей с инвалидностью, и еще недавно, в 2012 году, она была награждена медалью Уполномоченного по правам человека при президенте России.
Другой пример – это Факультет свободных искусств и наук, который появился в 1996 году как совместный проект Бард-колледжа (США) и Санкт-Петербургского государственного университета. Позже проект получил название «Смольный институт свободных искусств и наук», сейчас в нем учатся около 500 студентов, а деканом этого учебного заведения является личный друг Владимира Путина, бывший министр финансов России Алексей Кудрин.
Одним из явных случаев борьбы с иностранным влиянием на российское образование стало закрытие в октябре 2014 года программы FLEX, занимавшейся обменами среди школьников Соединенных Штатов и России. До этого российское государство уже пыталось подавить возможности российской молодежи получать образование из иностранных источников – в частности, российские чиновники несколько раз начинали преследование образовательных программ Британского Совета в России.
Прекращение действия FLEX и претензии к Британскому Совету совпадали по времени с усилением напряженности в отношениях России с США и Британией.
Вячеслав Бахмин: Иностранная помощь в образовании принималась с энтузиазмом
Бывший руководитель учрежденного в России бизнесменом Джорджем Соросом фонда «Открытое общество» Вячеслав Бахмин в интервью Русской службе «Голоса Америки» говорит, что иностранная помощь в российском образовании 1990-х была очень важна: «После 1991 года фактически все содержание гуманитарного образования у нас оказалось явно устаревшим, потому что все было построено на идеологическом базисе. От литературы до истории – все надо было рассматривать по-новому, с учетом тех изменений, которые произошли в стране, и без поддержки в то время зарубежных фондов, конечно, такой переход был бы очень сложен. Более того, даже власти в то время обращались к фондам за такой помощью: были большие программы, в частности, Всемирного банка и крупнейших частных фондов, которые помогали именно этой трансформации гуманитарного образования в стране. Я в то время работал в Фонде Сороса с 1995 года и знаю, с каким энтузиазмом и интересом встречались такого рода программы Фонда».
По словам Бахмина, начиная с 1994 года, фонд Сороса оказывал поддержку образованию в области точных наук: «Эта программа поддерживала учителей, профессоров, доцентов и даже студентов в сфере именно точных наук там, где речь шла о биологии, математике, физике, химии. В то время все наше преподавательское сообщество находилось в очень тяжелом материальном положении – просто даже не хватало денег. И фонд организовывал такие конкурсы для преподавателей, в выборе лучших преподавателей участвовали сами студенты, школьники, по определенным критериям выбирались лучшие учителя. И многие до сих пор гордятся званием «соросовского учителя» и вспоминают, как тогда для них это было важно».
Бывший представитель Фонда Сороса в России напоминает, что при нынешнем обострении отношении Вашингтона и Москвы была закрыта не только программа FLEX: «Недавно признанный «нежелательным» фонд USRF был организован совместно американским и российским правительством на остатки средств, которые были выделены для оказания в свое время экономической помощи России, и тоже занимался образованием. Там была прекрасная программа «Эврика», нацеленная на то, чтобы университеты стали одновременно и научными центрами, чтобы там и преподаватели университетов, и студенты участвовали в научной исследовательской работе. Получается, что то, что делали фонды в России в сфере образования, на самом деле, шло в тренде того, что хотело в свое время и правительство».
Андрей Колесников: Путин сейчас высказывает то, что хотел высказать всегда, но сдерживался
Эксперт Московского центра Карнеги Андрей Колесников считает, что президент России всегда с недоверием относился к участию иностранцев в деятельности российских образовательных структур: «Он действительно так думает, и я подозреваю, что он так думал всегда. Просто сейчас, когда развязаны руки после Крыма, он может говорить все, что думает. Очевидно, он отдает должное ценности образования и считает, что формирование российского человека должно исключать влияние всего иностранного. Соответственно, вот его позиция – не надо нам никаких иностранных фондов. На самом деле, мне кажется, что это очень страшный, по большому счету, итог то ли его эволюции, то ли вот этой появившейся возможности высказываться уже совсем свободно».
Колесников полагает, что Владимир Путин стал во многом заложником собственной системы подбора кадров и информации: «Он не изучает достоверную информацию, он доверяет каким-то одним источникам, которые трактуют действительность очень однобоко. И вот результат – получается примитивизация самой политической жизни, примитивизация людей, которые получают эту политическую информацию, как-то ее переваривают, и примитивизация самого лидера. Раньше он был тоньше в оценках, рациональнее, а сейчас это даже не советское представление о действительности, а что-то совсем архаичное».
Эксперт отмечает, что неприязнь к иностранцам в российском образовании могла появиться у президента России вследствие его обиды на Запад: «Безусловно, есть психологическая какая-то фрустрация, есть травма, и она проявляется, в принципе, в его политическом поведении, в его отношении ко всему иностранному. Я думаю, что, безусловно, произошла эволюция его взглядов, но это – эволюция на очень густо удобренной почве. Он был готов к эволюции, он, возможно, хотел ее. И вот эта вот фрустрация, обида просто ускорила его превращение в классического автократа».
«Он похож в своих рассуждениях на престарелого испанского диктатора Франко, которому везде мерещились масоны, иностранное влияние, и так далее. Это – естественная эволюция человека, который существует в обстоятельствах политической несменяемости, у которого настолько изменилась оптика за это время, что он способен говорить вещи, не имеющие к действительности даже никакого отношения к действительности, к фактографии, и не смущается этим» – делает вывод Колесников.
