«Эта весна – не только арабская», – заявил сенатор Джон Маккейн по получении известия о гибели Муаммара Каддафи. Пояснив: “Диктаторы во всем мире – не только Башар Асад, но, может быть, даже господин Путин, может быть, кое-кто в Китае – а может быть, и все они – забеспокоятся…”
У сирийского лидера основания для беспокойства, что и говорить, имеются. «Если международное военное вмешательство завершилось, как мы видим… сменой режима в Ливии, – сказала корреспонденту «Голоса Америки» руководитель ближневосточной программы вашингтонского Атлантического совета (Atlantic Council) Мишель Данн, – то давление на Асада только возрастет. И дело тут не в том, что кто-то стремится к интервенции… а в том, что сама ее возможность становится более вероятной. По крайней мере, ее можно обсуждать – поскольку войска международной коалиции не привязаны больше к Ливии».
Таково военное измерение ситуации. А политическое – начиная с самых истоков победоносного народного возмущения? Народ против диктатора-харизматика? «Верно, разумеется, – сказал корреспонденту Русской службы «Голоса Америки» московский политолог-арабист Владимир Ахмедов, – что Каддафи был лидером революции 1969 года, автором “Зеленой книги”, сторонником так называемого “третьего пути” – эклектической попытки соединить религиозное и светское, социализм и капитализм… Но ведь фактически-то режим, построенный в Ливии и рушащийся у нас на глазах, мало чем отличался от других арабских режимов. Приближенные этого человека, находившегося у власти более сорока лет, имели выгодные контракты и патронировали наиболее доходные отрасти экономики. Та же коррупционная система, та же несменяемость власти. То же отсутствие социальных лифтов…»
«Конечно, – констатирует Владимир Ахмедов, – меньше всего восстания можно было ожидать в Ливии – богатой стране, где у властей есть возможность откупиться. Но власти попросту перестали считаться с основной массой населения, нанимая на работу неливийцев – выходцев из африканских стран – нанимая задешево, пользуясь их бедственным положением. И это присутствие – в большом количестве! – иностранной рабочей силы раздражало ливийцев. И в частности – потому, что не давало ливийской молодежи, нередко получавшей хорошее образование, причем за государственный счет, найти применение своим силам. Это и вызвало взрыв возмущения. Пусть у нас, русских, сегодня мало популярна мысль о базисе и надстройке – слишком уж нас мучали всем этим в институте – но ведь по существу-то она верна…»
Зазвучит ли «арабская мелодия» в Москве? Наблюдатели расходятся во мнениях. «Это уже не первое враждебное заявление со стороны Маккейна в адрес Путина, – констатирует директор российской и евразийской программ вашингтонского Центра Карнеги Мэтью Рожанский. – Вспомните, что он однажды увидел в глазах Путина три буквы: КГБ. Подобные заявления часто делают противники “перезагрузки”, нападающие на администрацию Обамы, которая стремится установить с Путиным партнерские отношения. Противники изображают Путина в карикатурном виде – как очередного российского диктатора. Однако в действительности Путин – самая популярная политическая фигура в России. Если же он эту популярность потеряет – что вполне вероятно – то потому, что не сумеет решить реальных проблем России, а вовсе не из-за выпадов в его адрес».
Без замеров российской почвы, стало быть, не обойтись. «Нет сомнения, что Путин принадлежит к совершенно иной категории политиков, нежели Каддафи, – убежден заместитель директора Института европейских, российских и евразийских исследований при Университете Джорджа Вашингтона Роберт Орттунг. – Однако он, несомненно, нервничает в связи с приближающимися президентскими выборами. Российское государство расходует сегодня значительно больше средств, чем прежде, стремясь не допустить падения уровня жизни – поскольку в этом случае возрастет политическая активность населения. Не всем в России пришлось по душе решение Путина вернуться на президентский пост. В свое время российские лидеры уделили немалое внимание украинской “оранжевой революции”, а сегодня с не меньшим вниманием следят за событиями в арабском мире. И, несомненно, международный контекст оказывает влияние на настроения в российском обществе. Однако, несмотря на существующее недовольство, мало что указывает на то, что оно трансформируется в политическое действие…»
«“Арабская весна” стала своеобразной схемой, которую пытаются применить к самым разным ситуациям, – констатирует директор Центра ближневосточных исследований при Оклахомском университете Джошуа Лэндис. – Да, причины ее в значительной степени связаны с экономикой, а точнее – с колоссальной пропастью между богатыми и бедными в странах третьего мира. Но разве мы не видим этой пропасти и в Соединенных Штатах? И разве демонстранты на Уолл-стрит выступают не против того же самого?»
«И все же, – продолжает Лэндис, – когда говорят, что, скажем, у России и Китая есть теперь основания для беспокойства, то нельзя не заметить, что речь идет о совершенно разных ситуациях. Россия уже пережила свою революцию два десятилетия назад. И трансформация российского общества продолжается. Россия быстро эволюционирует. Однако к свержению правительства русские вовсе не стремятся».
Есть и другие мнения. «Будет еще один президентский срок, – сказал корреспонденту Русской службы «Голоса Америки» президент Международного благотворительного фонда «Откроем мир детям», бывший политзаключенный Герман Обухов. – А что после этого?» «Я не исключаю, – продолжил он, – что это может быть Каир, но – 2020 года. То, что рвануло в 91-ом, – почему это не может вновь произойти через тридцать лет?»
Прогнозы, прогнозы… «При всем моем уважении к заслугам сенатора Джона Маккейна, его заявление о том, что Россию ждет судьба Ливии, я считаю просто безответственным», – убеждена Ирина Павлова – историк и публицист из Бостона. «Думаю, – уточняет она, – здесь не последнюю роль сыграли его советники по России, которые в очередной раз продемонстрировали, мягко говоря, неадекватное понимание основ российской действительности. В свое время они не понимали подспудных процессов, происходивших в СССР, а потому не ожидали его распада. А затем давали неадекватные рекомендации по выходу из коммунистического прошлого, опираясь на общий шаблон так называемой транзитологии – теории перехода бывших коммунистических стран к демократии. До сих пор некоторые экономисты пишут о “нормальном капиталистическом обществе”, сложившемся в России, – демонстрируя свою неспособность анализировать действительность, не поддающуюся описанию в западных понятиях».
«Россию, – считает Павлова, – ждет не вариант “арабской весны”, а, наоборот, союз народа с властью. И следствием военной операции западных коалиционных сил против ливийского диктатора Каддафи будет дальнейшая централизация и укрепление верховной российской власти, укрепление ее во имя величия державы и защиты от внешнего врага. А приверженность великодержавию исторически созвучна представлениям большинства российского населения. И именно на этих струнах общественного сознания теперь будет играть российская власть».
О событиях в Ливии читайте в спецрепортаже «Ливия и Сирия: стремление к демократии»
