Под видом борьбы с коммунизмом номенклатура закрепляла свою монополию на власть, и Борис Березовский был одним из главных участников этого процесса. Так охарактеризовал историческую роль скончавшегося в лондонском изгнании экс-олигарха профессор московской Высшей школы экономики Овсей Шкаратан.
«Именно такие люди, – считает российский социолог, – помогли сломать тот демократический и гуманистический путь, на который – пусть неудачно, пусть с ошибками – вступила Россия во времена Горбачева. Тогда как Ельцин стал лидером контрреволюции, возглавившим процесс закрепления власти номенклатурой. Не случайно в августе девяносто первого – когда были все возможности для того, чтобы у власти оказались вполне приличные люди, – он не допустил выборов – даже региональных. И, повторяю, в состав группировки, вершившей всеми эти делами, входил Березовский».
Единство рядов
Березовский и номенклатура? «В нем чувствовалось в хорошем смысле московское интеллигентское происхождение, – вспоминает тележурналист Евгений Киселев. – … Он… был типичным представителем той генерации московских ученых молодых людей… которые ни шатко ни валко трудились за гроши в столичных НИИ и КБ, вечерами пили водку на кухнях, играли в преферанс, ругали дряхлеющую… советскую власть…»
«Что ж, и Чубайс был не из номенклатуры, – констатирует Овсей Шкаратан. – Из номенклатуры были другие – вошедшие в состав правительства уже летом девяносто первого. Но – важная деталь: к власти пришли, конечно, не члены и кандидаты в члены политбюро (таким был только Ельцин), но – люди, побывавшие секретарями обкомов. А также те, кто был, так сказать, около власти: именно такие люди стали, в частности, руководителями банков. Ходорковский, к примеру, был видной фигурой во Фрунзенском райкоме комсомола. А московский райком, как известно, по рангу приравнивался к обкому...»
Какую же роль отвела история Березовскому? «Эдакий Мазарини нашего времени, – считает социолог, – именно Мазарини, а не Ришелье. Один из тех, кто в девяносто шестом сделал все, чтобы у власти остался Ельцин. Помощник номенклатуры и тогда, и потом: ведь подсказать президенту, кого сделать преемником, и создать партию “Единство”, впоследствии ставшую партией “Единая Россия” – значило помочь тем, кто уже находился у власти».
Быстро движущие силы
Старый вопрос вновь на повестке дня: так ли велика роль Березовского в выдвижении Владимира Путина, как принято думать? «Роль – решающая, – убежден Шкаратан. – Березовский был главным советником. И вот что примечательно: на роль потенциального преемника все время отбирались люди из силовых структур. Перебирались кандидатуры силовиков и ставились во главе правительства. Наконец, они рискнули выбрать именно Путина. И это был выбор Березовского».
«Конечно, – подчеркивает социолог, – не было бы Путина, был бы другой человек такого же типа. Было решено сделать ставку на жесткого руководителя, способного совладать с попытками посягательства на собственность проворовавшихся. Путин был одной из возможных кандидатур. Дело было не в личностях – речь шла о принципиальном повороте власти».
От чего к чему? «От остатков более или менее либерального устройства страны к жесткому системному авторитаризму», – констатирует Шкаратан. «Собственно, – уточняет он, – процесс этот шел и при Ельцине. Никакого разрыва, никакого скачка от доброго дедушки Ельцина к Путину не было. Ельцин не был добрым дедушкой. А Путин – медленно и постепенно усиливал власть элиты».
Процесс шел: до поры – не без участия владельца Первого канала. Впрочем, Березовский участвовал в тогдашних политических баталиях не только в этом качестве. «Борис Немцов, – вспоминает Михаил Берг, – рассказывает в своей книге, как посетил Березовского в больнице в девяносто девятом – за несколько месяцев до выборов. И в частности – о том, как, еще не дойдя до палаты, он услышал крик “великого манипулятора”: “Понял! Понял!”. Что же понял Березовский? Оказывается – что для победы “Единства” (из которого позднее вылупилась “Единая Россия”) во главе партийного списка – в дополнение к Шойгу и борцу Карелину – нужна женщина-мать. Тогда, считал архитектор операции “Преемник”, комбинация сойдется».
Конец сказки
Комбинация сошлась. «Этому человеку, – продолжает писатель, – нравилось добиваться результата. Быть кукловодом целого слоя политиков и молодых бизнесменов. И именно он открыл, что называется, ящик Пандоры, из которого буквально выскочило огромное количество совершенно безнравственных – и политиков, и бизнесменов. Он был первым в этом ряду людей, начавших действовать уже без всякой оглядки на общепринятую мораль. Разумеется, и до него существовали и наперсточники, и устроители фальшивых лотерей. Но он-то играл не наперстками, а людьми, облеченными властью. И в частности, президентом Ельциным и его окружением…»
«Я хорошо помню, – продолжает Берг, – как в ночь после президентских выборов двухтысячного года корреспондент Радио “Свобода” задал Березовскому приблизительно следующий вопрос: ощущает ли он, что в результате манипуляций, возможно – войны в Чечне и похода Басаева в Дагестан, взрывов домов, которые пришлись очень кстати, к власти пришел Путин? На что Березовский заявил: “В мире происходит геополитическое столкновение. Столкновение двух сил. Вы – в том числе и Радио “Свобода” – проиграли вместе со всеми западными силами. А мы – выиграли – выиграли навсегда”. Он был уверен в своей собственной победе».
Как вскоре выяснилось – напрасно. «Березовский ссорился со всеми, – констатирует Овсей Шкаратан, – поскольку всегда подчеркивал, что он – главный. Какой руководитель страны, если он обладает влиянием, обладает кадрами, потерпит человека, желающего вертеть им, как марионеткой? А за Путиным стояли, наконец, почувствовавшие силу офицеры и генералы КГБ».
Человеческое измерение
Так архитектор операции «Преемник» оказался в эмиграции. «Эмиграция серьезного человека, – продолжает аналитик, – означает создание оппозиции. Разработку программ развития, противостоящих правительственным. Ведь опыт-то построения зарубежных структур был огромный – и в том числе на базе Лондона! Писали бы книги, давали бы идеи. Но вот идей Березовского я что-то не слышал. К настоящей деятельности за границей – не вертеть делами “семьи”, а быть политическим лидером в изгнании – он оказался неспособен».
Быть так близко от власти – и потерять ее? «Это так характерно для истории, – убежден Берг, – в качестве тарана используется что-то острое, но когда дверь вышибли, таран больше не нужен». Не следовало ли загодя не заглянуть в учебник истории? «Многие, – продолжает писатель, – говорят, что при всей своей изворотливости он был невероятно наивен. Увлекался людьми, видел их не такими, каковы они в действительности, а такими, какими он хотел их видеть». Олигарх-романтик? «Без сомнения, – считает Михаил Берг. – Ведь романтик – не тот, кто собирает цветочки на лугу. Романтик – это человек, заменяющий реальность мыслительными конструкциями. И в какой-то момент оказалось, что его мыслительные конструкции совпали с желаниями целого экономического и социального слоя. Люди это чувствовали, какое-то время повиновались, но потом – выпрямлялись в полный рост».
Выпрямлялись – и корректировали ранее разработанные проекты. «Не случайно, – подчеркивает московский политолог Дмитрий Шушарин, – давно уже поговаривали, что сегодняшняя игра против “Единой России” – в которой так бодро участвовала оппозиция – задумывалась сверху». «Существует, – убежден Шушарин, – план Путина. Его основные пункты? Несменяемость власти. Конвертация власти. И, как средство, – постепенный отказ от партийной системы и переход к системе, основанной на общенародном движении – Общенародном фронте».
Что, впрочем, не делает вопрос о роли личности в истории менее интригующим. Равно как и вопрос о том, как эта личность оценивается современниками.
«Честно говоря, меня оскорбляет такое мега-внимание к усопшему, – сказала корреспонденту Русской службы “Голоса Америки” историк Ирина Павлова. – Даже в рядовом красноярском продуктовом магазине радио распинается о Березовском. Сегодня о нем взахлеб пишут и говорят – в основном, на мой взгляд, те, кто зависел от него в девяностые и получал немалые деньги. Они-то и пребывают в печали. Это же надо: “интеллектуал высшей пробы”, “дьявольское обаяние ума”! А сравнение с Троцким чего стоит?! Чего стоят все эти восхваления Березовского на том лишь основании, что он участвовал (подчеркиваю, участвовал) в приходе Путина к власти, а потом выступил против него?»
«При этом, – подчеркивает Павлова, – никто из действующих лиц той драмы так ничего и не рассказал о реальной истории “ухода” Бориса Ельцина – как с поста президента, так и из жизни».
«Березовский, – считает историк, – проходимец, оказавшийся в нужное время и в нужном месте, нажившийся на трагедии и смуте несчастной страны. Не знавший истории страны и ничего не понимавший в ее политическом и социально-экономическом устройстве. Внесший свой немалый вклад в деморализацию общественного сознания в России. И кстати, само сегодняшнее внимание к Березовскому – яркий признак этой деморализации».
«Именно такие люди, – считает российский социолог, – помогли сломать тот демократический и гуманистический путь, на который – пусть неудачно, пусть с ошибками – вступила Россия во времена Горбачева. Тогда как Ельцин стал лидером контрреволюции, возглавившим процесс закрепления власти номенклатурой. Не случайно в августе девяносто первого – когда были все возможности для того, чтобы у власти оказались вполне приличные люди, – он не допустил выборов – даже региональных. И, повторяю, в состав группировки, вершившей всеми эти делами, входил Березовский».
Единство рядов
Березовский и номенклатура? «В нем чувствовалось в хорошем смысле московское интеллигентское происхождение, – вспоминает тележурналист Евгений Киселев. – … Он… был типичным представителем той генерации московских ученых молодых людей… которые ни шатко ни валко трудились за гроши в столичных НИИ и КБ, вечерами пили водку на кухнях, играли в преферанс, ругали дряхлеющую… советскую власть…»
«Что ж, и Чубайс был не из номенклатуры, – констатирует Овсей Шкаратан. – Из номенклатуры были другие – вошедшие в состав правительства уже летом девяносто первого. Но – важная деталь: к власти пришли, конечно, не члены и кандидаты в члены политбюро (таким был только Ельцин), но – люди, побывавшие секретарями обкомов. А также те, кто был, так сказать, около власти: именно такие люди стали, в частности, руководителями банков. Ходорковский, к примеру, был видной фигурой во Фрунзенском райкоме комсомола. А московский райком, как известно, по рангу приравнивался к обкому...»
Какую же роль отвела история Березовскому? «Эдакий Мазарини нашего времени, – считает социолог, – именно Мазарини, а не Ришелье. Один из тех, кто в девяносто шестом сделал все, чтобы у власти остался Ельцин. Помощник номенклатуры и тогда, и потом: ведь подсказать президенту, кого сделать преемником, и создать партию “Единство”, впоследствии ставшую партией “Единая Россия” – значило помочь тем, кто уже находился у власти».
Быстро движущие силы
Старый вопрос вновь на повестке дня: так ли велика роль Березовского в выдвижении Владимира Путина, как принято думать? «Роль – решающая, – убежден Шкаратан. – Березовский был главным советником. И вот что примечательно: на роль потенциального преемника все время отбирались люди из силовых структур. Перебирались кандидатуры силовиков и ставились во главе правительства. Наконец, они рискнули выбрать именно Путина. И это был выбор Березовского».
«Конечно, – подчеркивает социолог, – не было бы Путина, был бы другой человек такого же типа. Было решено сделать ставку на жесткого руководителя, способного совладать с попытками посягательства на собственность проворовавшихся. Путин был одной из возможных кандидатур. Дело было не в личностях – речь шла о принципиальном повороте власти».
От чего к чему? «От остатков более или менее либерального устройства страны к жесткому системному авторитаризму», – констатирует Шкаратан. «Собственно, – уточняет он, – процесс этот шел и при Ельцине. Никакого разрыва, никакого скачка от доброго дедушки Ельцина к Путину не было. Ельцин не был добрым дедушкой. А Путин – медленно и постепенно усиливал власть элиты».
Процесс шел: до поры – не без участия владельца Первого канала. Впрочем, Березовский участвовал в тогдашних политических баталиях не только в этом качестве. «Борис Немцов, – вспоминает Михаил Берг, – рассказывает в своей книге, как посетил Березовского в больнице в девяносто девятом – за несколько месяцев до выборов. И в частности – о том, как, еще не дойдя до палаты, он услышал крик “великого манипулятора”: “Понял! Понял!”. Что же понял Березовский? Оказывается – что для победы “Единства” (из которого позднее вылупилась “Единая Россия”) во главе партийного списка – в дополнение к Шойгу и борцу Карелину – нужна женщина-мать. Тогда, считал архитектор операции “Преемник”, комбинация сойдется».
Конец сказки
Комбинация сошлась. «Этому человеку, – продолжает писатель, – нравилось добиваться результата. Быть кукловодом целого слоя политиков и молодых бизнесменов. И именно он открыл, что называется, ящик Пандоры, из которого буквально выскочило огромное количество совершенно безнравственных – и политиков, и бизнесменов. Он был первым в этом ряду людей, начавших действовать уже без всякой оглядки на общепринятую мораль. Разумеется, и до него существовали и наперсточники, и устроители фальшивых лотерей. Но он-то играл не наперстками, а людьми, облеченными властью. И в частности, президентом Ельциным и его окружением…»
«Я хорошо помню, – продолжает Берг, – как в ночь после президентских выборов двухтысячного года корреспондент Радио “Свобода” задал Березовскому приблизительно следующий вопрос: ощущает ли он, что в результате манипуляций, возможно – войны в Чечне и похода Басаева в Дагестан, взрывов домов, которые пришлись очень кстати, к власти пришел Путин? На что Березовский заявил: “В мире происходит геополитическое столкновение. Столкновение двух сил. Вы – в том числе и Радио “Свобода” – проиграли вместе со всеми западными силами. А мы – выиграли – выиграли навсегда”. Он был уверен в своей собственной победе».
Как вскоре выяснилось – напрасно. «Березовский ссорился со всеми, – констатирует Овсей Шкаратан, – поскольку всегда подчеркивал, что он – главный. Какой руководитель страны, если он обладает влиянием, обладает кадрами, потерпит человека, желающего вертеть им, как марионеткой? А за Путиным стояли, наконец, почувствовавшие силу офицеры и генералы КГБ».
Человеческое измерение
Так архитектор операции «Преемник» оказался в эмиграции. «Эмиграция серьезного человека, – продолжает аналитик, – означает создание оппозиции. Разработку программ развития, противостоящих правительственным. Ведь опыт-то построения зарубежных структур был огромный – и в том числе на базе Лондона! Писали бы книги, давали бы идеи. Но вот идей Березовского я что-то не слышал. К настоящей деятельности за границей – не вертеть делами “семьи”, а быть политическим лидером в изгнании – он оказался неспособен».
Быть так близко от власти – и потерять ее? «Это так характерно для истории, – убежден Берг, – в качестве тарана используется что-то острое, но когда дверь вышибли, таран больше не нужен». Не следовало ли загодя не заглянуть в учебник истории? «Многие, – продолжает писатель, – говорят, что при всей своей изворотливости он был невероятно наивен. Увлекался людьми, видел их не такими, каковы они в действительности, а такими, какими он хотел их видеть». Олигарх-романтик? «Без сомнения, – считает Михаил Берг. – Ведь романтик – не тот, кто собирает цветочки на лугу. Романтик – это человек, заменяющий реальность мыслительными конструкциями. И в какой-то момент оказалось, что его мыслительные конструкции совпали с желаниями целого экономического и социального слоя. Люди это чувствовали, какое-то время повиновались, но потом – выпрямлялись в полный рост».
Выпрямлялись – и корректировали ранее разработанные проекты. «Не случайно, – подчеркивает московский политолог Дмитрий Шушарин, – давно уже поговаривали, что сегодняшняя игра против “Единой России” – в которой так бодро участвовала оппозиция – задумывалась сверху». «Существует, – убежден Шушарин, – план Путина. Его основные пункты? Несменяемость власти. Конвертация власти. И, как средство, – постепенный отказ от партийной системы и переход к системе, основанной на общенародном движении – Общенародном фронте».
Что, впрочем, не делает вопрос о роли личности в истории менее интригующим. Равно как и вопрос о том, как эта личность оценивается современниками.
«Честно говоря, меня оскорбляет такое мега-внимание к усопшему, – сказала корреспонденту Русской службы “Голоса Америки” историк Ирина Павлова. – Даже в рядовом красноярском продуктовом магазине радио распинается о Березовском. Сегодня о нем взахлеб пишут и говорят – в основном, на мой взгляд, те, кто зависел от него в девяностые и получал немалые деньги. Они-то и пребывают в печали. Это же надо: “интеллектуал высшей пробы”, “дьявольское обаяние ума”! А сравнение с Троцким чего стоит?! Чего стоят все эти восхваления Березовского на том лишь основании, что он участвовал (подчеркиваю, участвовал) в приходе Путина к власти, а потом выступил против него?»
«При этом, – подчеркивает Павлова, – никто из действующих лиц той драмы так ничего и не рассказал о реальной истории “ухода” Бориса Ельцина – как с поста президента, так и из жизни».
«Березовский, – считает историк, – проходимец, оказавшийся в нужное время и в нужном месте, нажившийся на трагедии и смуте несчастной страны. Не знавший истории страны и ничего не понимавший в ее политическом и социально-экономическом устройстве. Внесший свой немалый вклад в деморализацию общественного сознания в России. И кстати, само сегодняшнее внимание к Березовскому – яркий признак этой деморализации».
