Власть и национализм в России: расклад сил в новой думе

«Все как в позднем Советском Союзе: и власть – в одних руках, и анекдотов все больше», – вот, по мнению руководителя региональных программ Фонда развития информационной политики (ФРИП) Александра Кынева, наиболее очевидная черта сегодняшней российской политической жизни. «Курс на соединение стабильности с возможностью перемен (декларированный в период «тандемократии») полностью обанкротился после того, как было объявлено о возвращении Путина на президентский пост, – считает политолог. – И даже та часть общества, которая раньше наивно ждала чего-то от Медведева, ничего более не ждет».

С кем же связывает свои чаяния российское общество? И в чем эти чаяния состоят? «Об этом можно только догадываться, – считает журналист и правозащитник Александр Подрабинек, – поскольку выборов как инструмента, позволяющего замерить политические предпочтения электората, сегодня нет. А социологические службы контролируются Кремлем не в меньшей степени, чем контролируется ТВ...»

Парламент? «Конечно, – констатирует Подрабинек, – в думе представлены разные слои настроения, но политической роли это не играет: думские фракции абсолютно управляемы; их задача – создавать видимость политического плюрализма».

О том, кем в первую очередь будет представлено российское общество в думе нового созыва, тоже долго гадать не приходится: «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР. Триумвират? «По существу – да, – считает вице-президент московского Института национальной стратегии Виктор Милитарев, – «Яблоко», по всей вероятности, не пройдет, а со «Справедливой Россией» возник тонкий вопрос: она либо оказалась не нужна, либо позволила себе лишнее. По-моему, ведется игра с целью ее обнулить – вообще не пустить в Думу или (поскольку сейчас действует медведевская поправка) – пустить в минимальном количестве».

«Едва ли состав думы серьезно изменится, – полагает Александр Кынев. – Другое дело – соотношение сил. Нет сомнений, что на первом месте вновь окажется «Единая Россия». На втором – коммунисты: вилка будет от пятнадцати до двадцати процентов. За третье место борются Справедливая Россия и ЛДПР: каждая из них может получить от семи до двенадцати-тринадцати процентов. Но конституционного большинства у «Единой России», скорее всего, не будет. Разумеется, все понимают – около пятнадцати-двадцати процентов получается за счет административного ресурса. Иными словами, ее реальный рейтинг, возможно, упадет до двадцати-тридцати процентов. И это будет воспринято как фантастический успех оппозиции…»

Оппозиция по согласованию?

Самое время задуматься о природе многопартийности. «Не забудем, – подчеркивает Виктор Милитарев, – что строго однопартийная модель была реализована только в СССР… и еще кое-где. Тогда как, скажем, ГДР, Польша, Болгария, Чехословакия были многопартийными. (И, кстати, экономически многоукладными). Положение неправящих партий в сегодняшней Госдуме – примерно такое же, каким было в свое время положение некоммунистических партий в восточноевропейских «народных демократиях». Допускают их в думу по согласованию с Кремлем. Это касается и уровня их оппозиционности: каждая служит для канализации тех или иных протестных настроений и укрепления политической устойчивости правящего режима. Делается это, скорее всего, посредством непосредственных согласований – вероятно, на уровне управления внутренней политики. Однажды я спросил своего друга – члена КПРФ – почему КПРФ не устраивает забастовок – тем более что в определенной ситуации это могло бы принести ей немало очков? И он ответил: “Точно не знаю, но уверен, что существует соглашение между руководством партии и властью: о том, что в целях поддержания стабильности в стране мы ничего подобного делать не будем”. И это человек, поддерживающий партийное руководство!»

КПСС light

Что же это за политический феномен – партия «Единая Россия»? «КПСС light, – считает Виктор Милитарев, – отчасти управленческий механизм, отчасти – механизм вертикальной мобильности, хотя и не до самого верха…»

До какого же верха не дотягивается правящая партия?

«Главное, что происходит на уровне низовых организаций, – рассказывает политолог, – это взаимодействие предпринимателей и чиновников. Скажем, предприниматель строит бензоколонку, а чиновник отчитывается, что благоустраивает район. Они вместе вкладываются в выборы, мобилизуют работников ЖЭКов, агитируют голосовать за «Единую Россию», проводят семинары партийного аппарата, а предприниматель эти семинары финансирует (оплачивает преподавателей – объясняющих, скажем, что надо срывать листовки «Правого дела» или «Справедливой России»). Ну, и на городском уровне, и на областном происходит все то же самое, но в более крупных масштабах. И благодаря этому и чиновник, и предприниматель могут расти».

«Однако, – продолжает Милитарев, – до уровня олигарха или министра им не дорасти никогда. В РФ есть верхняя номенклатура, действующая по принципу кооптации. Попасть в нее можно разве что женившись на дочке олигарха или министра или выполнив исключительно важное и деликатное поручение для кого-то из членов этой иерархии. Если в советское время КПСС предоставляла возможность для неограниченной карьеры (хотя и растягивавшейся на долгие годы), то в нынешней России дело обстоит иначе. Здесь есть высший слой, и составляют его те, кто захватили власть в 92-ом и подтвердил обладание ею в 96-м. После 2000-го пришло пополнение – путинские чекисты. Но в принципе это – одна и та же корпорация, состоящая из сверхкрупных предпринимателей и самых высокопоставленных чиновников».

Какое же место занимает в этой системе «Единая Россия»? «Это – приводной ремень, – считает аналитик. – Возможно, не такой уж прочный, однако и в этой непрочности есть свои выгоды: состоя в «ЕР», можно позволить себе быть циником: сегодня уже не обязательно бить себя в грудь и исповедовать заявленные ценности и лозунги».

Советы избираемым

У правящей партии – свои заботы. А что делать неправящим? «Прежде всего – зарегистрироваться, – подчеркивает Виктор Милитарев. – Незарегистрированные партии не могут ничего – поскольку народ сегодня чрезвычайно пассивен и атомизирован. Затем – вести себя радикально, чтобы не потерять доверие избирателей. Бороться с коррупцией – не на уровне деклараций, а с именами: и на региональном, и на федеральном уровне. Поддерживать все низовые протестные инициативы – градозащитные, экологические – те, что пользуются поддержкой местного населения. Поддерживать радикально – так, чтобы активисты партии ввязывались в драки с застройщиками, намеревающимися снести тот или иной парк, лес, памятник архитектуры, устроить точечную застройку. И, конечно, – так, чтобы об этом либо знали люди».

А на стратегическом уровне? «На первом месте – социальный вопрос, – убежден вице-президент Института национальной стратегии. – А на втором – национальный: люди чувствуют себя ограбленными и национально униженными. Чем, спрашиваете вы? В первую очередь – чрезвычайно преувеличенной миграцией из-за границы, приводящей, в частности, к тому, что граждане РФ теряют рабочие места. Другая проблема – непропорциональное представительство – этническое – в сфере малого и среднего бизнеса. Благодаря коррупционной политике муниципалитетов больших городов и областных администраций, у нас малый и средний бизнес в ряде регионов почти целиком не русский. Не всюду, но в достаточно большом количестве мест. Третье – проблема этнических драк – кстати, нередко вспыхивающих на почве бизнеса…»

«За всем этим стоит одна общая проблема, – считает Виктор Милитарев, – этнические кланы запугивают и подкупают милицию. И власть – до событий на Манежной – старалась с ними не связываться. Более того – принимала их сторону, потому что сегодня власть больше всего боится организованных общественных сил, а этнические кланы – одна из них. Между тем средний русский своего клана не имеет – и выходит, его можно обидеть. Потому-то, как показывают опросы, около восьмидесяти процентов молодых москвичей и видят в неконтролируемой миграции одну из главных проблем современности».

«Разумеется, – подчеркивает аналитик, – источник проблемы – не сам по себе Кавказ – разграбляемый местными и неместными номенклатурными элитами. Но ведь дело тут не просто в причинах, но и в том, как они воспринимаются. Не зря же говорят, что межнациональные конфликты маскируют проблемы, которые общество не может и не хочет решить…»

Выходит, национально-этническая карта – козырная не только для КПРФ и ЛДПР? «Надеждин в «Правом деле», – вспоминает Милитарев, – тоже говорил, что избирателей, озабоченных национальным вопросом, в десятки раз больше, чем разделяющих либеральные ценности. И что пусть они лучше получат ответ на него от цивилизованных либералов, чем от партии Жириновского. После чего ему крепко дали по рукам».

«Национализм – это роскошь демократического общества, – возражает Александр Подрабинек. – Общества, в котором сбалансированы институты власти, где существует хорошая судебная система, где тщательно выверены политические предпочтения и структуры. Там национализм может существовать в респектабельном виде. Но в России это довольно опасно. Нет сомнения, что вопросы, которые поднимают некоторые националисты – вопросы миграционной политики, вопросы взаимодействия культур – заслуживают внимания. Нет сомнения, что это вопросы, которые следует обсуждать. Но сотрудничать с националистами – дело рискованное».

Вверх по лестнице, ведущей…

Тем временем дискуссии о падении рейтинга «Единой России» продолжаются. «Здесь – комплекс причин, – подчеркивает Александр Кынев, – и социально-экономическая ситуация, и рост социального пессимизма. А кроме того – износ политической системы. Которая создавалась в другую эпоху и для других целей. В общем, налицо диссонанс между системой, призванной сохранять status quo, и запросами общества, которое сегодня реально желает перемен…»

«Чем дольше я наблюдаю за ходом этой предвыборной кампании, тем больше удивляюсь тому, насколько успешно Кремлю удалось втянуть в нее силы как системной, так и несистемной оппозиции, – сказала в интервью «Голосу Америки» историк и публицист из Бостона Ирина Павлова. – И те, и другие вдохновенно участвуют в игре по кремлевскому сценарию. Несистемная оппозиция своими дискуссиями о том, какую линию поведения избрать в отношении выборов, не только привлекает внимание населения к этим выборам, но и легитимизирует их, укрепляя фасад «имитационной демократии». Этой же цели служат и начатые с подачи Кремля борьба с коррупцией, критика «Единой России» и шум вокруг «русского национализма». Все это сильно напоминает мне обстановку перед выборами в Верховный Совет СССР 12 декабря 1937 года, которую я изучала по архивным документам и газетам того времени. Как тогда, так и сегодня остаются в тени принципиальные действия власти, имеющие долговременные последствия для судеб страны. Я имею в виду укрепление органов МВД в центре и на местах, расширение полномочий ФСБ, чистку губернаторского корпуса и особенно репрессии против мэров российских городов с целью замены их абсолютно лояльными верховной власти кадрами. И, наконец, ужесточение антиэкстремистского законодательства, последовательно проводимое президентом Медведевым с лета этого года. Не попадают в фокус общественного внимания и важнейшие заявки Кремля на долгосрочную милитаризацию и великодержавие, указывающие на тип модернизации, к выбору которого склоняется российская власть».