Об Ольге Кострицкой и Марине Ставицкой хорошо осведомлены профессионалы и ценители американского балета. Бывшие балерины русской школы, они стали выдающимися педагогами-репетиторами и много лет работают в ведущих танцевальных труппах и балетных школах США. После того как их имена упомянула в своей речи на церемонии вручения «Оскаров» Натали Портман, о них узнали миллионы людей во всем мире. Актриса, удостоенная премии Американской академии киноискусства за лучшую женскую роль, горячо поблагодарила своих учителей за помощь в подготовке к роли, ставшей для нее триумфальной. Корреспондент «Голоса Америки» Олег Сулькин побеседовал с Ольгой Кострицкой и Мариной Ставицкой.
Олег Сулькин: Расскажите о себе, о своей карьере. Как вы оказались в Америке?
Ольга Кострицкая: 35 лет назад мы с мужем-музыкантом приехали в Америку из Одессы, где я закончила хореографическое училище и выступала в театре оперы и балета. В США работала в разных театрах, в том числе в Школе американского балета (SAB), лучшей балетной школе мира. Какое-то время назад я посчитала для себя более удобной форму работы на вольных хлебах. В 2009 году меня пригласили педагогом-репетитором в Новосибирский театр оперы и балета. Езжу туда несколько раз в год. Недавно вышел чудный документальный фильм «Танцуя через границы» об одаренном юном танцовщике из Камбоджи, которому я давала классы в Нью-Йорке.
Марина Ставицкая: Из Петербурга, где я закончила Вагановское училище и танцевала в Михайловском театре, уехала в Америку в 1976-м. Уехала вместе с мужем, Гариком Гоцем. Он был одним из организаторов театра пантомимы, дружил с Марселем Марсо. Мы создали группу пантомимы, гастролировали по Америке. Рудик Нуриев, которого я знала еще по Ленинграду, пригласил меня в Лондон поставить «Сильфиды» в рамках его фестиваля. Я объездила много стран Европы, работая в известных балетных театрах. Миша Барышников пригласил меня в Американский балетный театр (ABT), где я проработала несколько лет. 11 лет я была педагогом в SAB. Уже много лет работаю в балетной труппе «Метрополитен-опера».
О.С.: Для вас стало неожиданностью упоминание вашего имени на церемонии «Оскар»?
О.К.: Да, конечно! Все это удивительно. Я не помню ничего подобного.
М.С.: Абсолютная неожиданность! Я воспитала стольких учеников, и вот первый раз такая публичная огласка. Это очень приятно. Моя дочь Анджела Гоц – актриса, снимается в кино, а больше на телевидении. Я ей позвонила после выступления Натали: вот видишь, сказала я со смехом, может быть, и зря ты выбрала фамилию отца. Тем более что мне самой доверили сыграть в этом фильме небольшую роль.
О.С.: Что вы можете сказать о Натали Портман?
М.С.: Натали – очень необычный человек, тонкий, душевный. У нее удивительный магнетический взгляд, который пронизывает насквозь.
О.К.: Она очаровательна! Натали работала невероятно много. Она, видимо, понимала, что должна быть правдоподобной в роли балерины. Иначе бы не получила «Оскара».
О.С.: Как вы оказались вовлечены в этот проект?
О.К.: Я никогда прежде не занималась с актерами. Где-то в начале октября 2009 года мне позвонил Ари Хэндел, один их продюсеров «Черного лебедя». Мы встретились с ним, режиссером Дарреном Аронофски, Венсаном Касселем, Натали и хореографом Бенджамином Мильпье, ее женихом. Бенджамин – мой ученик по SAB, где я проработала двадцать лет.
М.С.: Началось все с неожиданного звонка Бенджамина, которого я знаю по SAB. Он – солист Нью-Йоркского городского балета (NYCB) и очень талантливый хореограф, ставит балеты для ABT, NYCB и других театров. Бенджамин попросил меня позаниматься с Натали, чтобы придать ей русский балетный стиль.
О.С.: Какие у вас впечатления от съемок?
М.С.: Мы встречались с Натали рано утром в SAB. Было интересно с ней работать. Она хотела освоить все по полной программе: «экзерсис у палки», прыжки, «пальцы». К каждому замечанию подходила невероятно серьезно и ответственно. Натали родилась в Израиле, ее родители – выходцы из бывшего Советского Союза. Но по-русски она не говорит, в отличие от Милы Кунис, с которой мы тоже занимались. Но, смею утверждать, душа у Натали русская, и я почувствовала невероятное родство с ней.
О.К.: Имейте в виду, что снималось гораздо больше материала, а потом выбиралось лучшее. Натали нужно было выучить огромное количество хореографии. Перед этим она занималась пилатес, растяжкой, то есть какая-то базовая подготовка у нее была. То, что она занималась балетом в детстве, не считается. Даррен хотел, чтобы я стояла у монитора и давала свои замечания Натали. Чтобы все выглядело по-настоящему. Я приносила ей из дому десятки балетных книг и журналов. Показывала, например, что такое балетная шея, как нужно ходить, бежать по-балетному, как делаются поддержки. Занимались с раннего утра и порой до позднего вечера.
О.С.: Можете ли вы сказать, что Натали выглядит на экране настоящей балериной?
М.С.: Я была, видимо, первой, кому препоручили Натали. Мы занимались с ней три-четыре недели. Потом с ней репетировали Ольга Кострицкая и другие педагоги. В Манхэттенском молодежном театре балете, где я преподаю, Натали часто работала с Бенджамином, который представляет школу Баланчина. Эта школа несколько отличается от русской. Там – быстрота, атлетизм, легкость, искрометность движений. В русской школе больший акцент делается на позу, осанку, плавность движений. Если у Баланчина – обращение к зрителю, чистый анфас, то в русской школе – эпольман, полуоборот позы. Я очень волновалась, как у Натали получится Одилия. Ведь Черный лебедь – страсть и магнетизм. Натали репетировала фанатично. Каторжный труд, настоящее самоистязание! С балетной точки зрения кадры с ней выглядят вполне профессионально. Но надо иметь в виду, что наиболее сложные элементы исполняла не она, а дублерша.
О.К.: Марина Ставицкая с Натали занималась до меня, чтобы она технически смогла выполнить то, что ей надлежало по сценарию. А я уже работала с конкретным балетным материалом, который ей ставили. Если бы Марина не сделала свою часть работы, то я бы не смогла сделать свою. Вообще Натали как бы передавали из рук в руки, ею занимались последовательно несколько преподавателей. Она безумно старалась и добилась невероятных успехов. Научилась балетной координации, научилась ходить на пальцах, садиться в шпагат. Но, конечно, ее нельзя считать настоящей балериной. Ведь чтобы попасть хотя бы в кордебалет, нужно заниматься лет десять.
О.С.: Вам понравился фильм? Поможет ли он, на ваш взгляд, популяризации балета?
О.К.: Для меня это не балетное кино, а скорее психологическая драма. Особенно узнаваем портрет матери балерины Нины, героини Натали. Такая характерная мамочка, одержимая карьерой своей обожаемой дочери. Я с такими встречалась не раз, выдержать общение с ними трудновато. Но вот режиссеры-хореографы в жизни гораздо более консервативны, чем герой Касселя. И ведущие балерины, даже уходящие из театра не по своей воле, не бросаются под машину или под поезд. Все в фильме сгущено. Да, конкуренция в балетном мире очень жесткая. Но что, в журналистике разве меньше конкуренция? Что касается второй части вашего вопроса, то фильм, по-моему, должен помочь популяризации балета. Все будут ходить на «Лебединое озеро».
М.С.: Фильм вполне передает атмосферу закулисья балетного мира и мук творчества. Очевидно, и такое бывает, но история в фильме, конечно, гиперболизирована. У меня от фильма осталось двоякое впечатление. Не уверена, что он будет способствовать популяризации балета. С одной стороны, родителей может привлечь способ воспитания детей путем суровой дисциплины, которая хорошо показана в фильме. С другой, некоторые родители могут задуматься: а стоит ли отдавать своего ребенка в мир, где столько зависти и злобы.
Другие материалы о событиях в США читайте в рубрике «Америка»
