Кинорежиссер обвиняется в московском суде в том, что на деньги государства и спонсора снял «социально опасный фильм», да еще и уничтожил единственную копию после первого просмотра. Это вовсе не строчка текущей новостной хроники, а сюжетная завязка пьесы-антиутопии Игоря Симонова «Выбор героя», поставленной режиссером Владимиром Агеевым в московском Политеатре. Театр открылся в этом году в знаменитой Большой аудитории Политехнического музея в центре Москвы, став еще одной площадкой для уже известного театра «Практика» и его арт-директора Эдуарда Боякова.
«О театре здесь мечтали Маяковский и Мейерхольд, – говорит Эдуард Бояков, – но сцена просто не была рассчитана на это. Теперь, когда наука и искусство вступили в алхимическую связь, это становится возможным. Мы строим театр нового поколения – в технологическом, творческом и социальном смыслах».
В «Выборе героя» на сцене – судья, прокурор, свидетели, спонсор. И сам герой, режиссер по имени Андрей Денисов, отстаивающий свое право на творческую свободу. Автор пьесы «Выбор героя» Игорь Симонов родился в 1951 году. По образованию математик. С 2008 года возглавляет медийный холдинг «Медиа Партнер». Не раз попадал в списки лучших топ-менеджеров России. Автор нескольких пьес и романов.
54-летний режиссер Владимир Агеев, по первому образованию инженер-механик, закончил ГИТИС (курс Анатолия Васильева). Ставил пьесы во многих театрах Москвы, Пензы, Екатеринбурга, Новосибирска. Его постановки участвовали в престижных театральных фестивалях. Лауреат многих театральных премий, в том числе премий «Золотая Маска».
С Владимиром Агеевым побеседовал корреспондент «Голоса Америки» Олег Сулькин.
Олег Сулькин: Больше всего меня поразило, что ваш спектакль – открытая публицистика. Мне казалось, этот жанр в российском театре благополучно исчерпал себя в годы перестройки, с пришествием гласности и свободы слова. Оказалось, вовсе нет. Вы сами считаете спектакль публицистическим?
Владимир Агеев: Да, эта вещь довольно прямолинейная, в каком-то смысле. Хотя действие антиутопии перенесено в будущее, в 2015 год, но мысли, которые в ней излагаются, довольно актуальны. Актуальной пьесу сделало то, что сейчас происходит в стране, – Болотная, Сахарова и так далее.
О.С.: Как давно вы прочитали пьесу? Как произошло ваше знакомство с ней и ее автором?
В.А.: В театре «Практика» я поставил пьесу Игоря Симонова «Девушка и революционер», так что «Выбор героя» – второй опыт нашего сотрудничества. В первой пьесе осуществлено некое фантастическое допущение. В дни Октябрьской революции у Иосифа Сталина и 16-летней Надежды Аллилуевой происходит акт любви, который сопровождается разговорами о философии власти. Спектакль – один из моих любимых, он до сих пор идет в «Практике».
О.С.: «Выбор героя» – пьеса «с пылу с жару»? Когда она написана?
В.А.: Примерно год назад. Навеяна отчасти книгой Айн Рэнд «Источник». Главный герой там, если помните, довольно харизматичная личность. Но основные коллизии, элементы сюжета пьесы относятся к России. Права на постановку «Источника» было довольно проблематично получить. И Эдуард Бояков подал идею Симонову написать самостоятельную пьесу, что тот и сделал, поместив узнаваемого героя в контекст современной российской жизни.
О.С.: Коллизии сегодняшней киножизни, действительно, узнаваемы. Острота момента была в пьесе или вы что-то добавляли в ходе работы над спектаклем?
В.А.: Нет, это Игорь Симонов. Хотя пьеса создавалась до Болотной, реалии новейших политических событий в ней как бы отражены. Он многое предугадал. Узнавание было мощное. Когда мы работали, мы могли оперировать только такими событиями, как дела Ходорковского и Магнитского. А потом, когда состоялась премьера спектакля, произошли крупные выступления оппозиции, скандал с Pussy Riot и многое другое. Появился новый нерв. Я требовал от актеров, чтобы они чувствовали за спиной энергию масс. Эту вещь теперь надо играть не как обычный спектакль, а как злободневную акцию.
О.С.: А в чем отличие?
В.А.: Есть безвременные сюжеты, которые говорят о прекрасном. Актеры в них существуют в поле гармонии и красоты. А есть злободневные, где надо чувствовать электричество момента. Важно, чтобы актер не привыкал к произносимому им тексту, а воспринимал и воспроизводил его остро – как в первый раз.
О.С.: Считаете ли вы себя продолжателем традиции российского политического театра, который утвердился в годы перестройки благодаря пьесам Шатрова и Гельмана?
В.А.: У меня довольно широкий диапазон. Я вышел из школы Анатолия Васильева, которая не предусматривает политичность, а ориентирована на чистую красоту духа. Но сейчас довольно сложно находиться в башне из слоновой кости. Время такое. Но я стараюсь чередовать разные типы пьес и держать нос по ветру.
О.С.: В «Выборе героя» рассматривается острый конфликт между кинорежиссером и государством, выступившим в роли его спонсора. Вы получали какую-либо реакцию со стороны киносообщества?
В.А.: Я не очень контактирую с киносообществом. Знаю, что дама моего приятеля, входящая в известный кинематографический клан, была очень уязвлена и оскорблена. Она сказала, что все это неправда. Мы не случайно указали год действия 2015, чтобы снять с себя какие-либо возможные обвинения. Законов, по которым в пьесе судят нашего героя, сегодня, по крайней мере на бумаге, нет.
О.С. Его обвиняют в «интеллектуальном терроризме», и это очень похоже на то, что в реальности вменяют и Pussy Riot, и другим оппозиционерам. Вам не кажется символичным, что опять стали злободневными «фиги в кармане» и эзопов язык, которые расцвели в эпоху позднего застоя? Это возврат к уже пройденному, или все-таки новый этап?
В.А.: Это нечто новое. Тогда, правда, были фиги к кармане, сейчас высказывания более прямолинейны и откровенны.
О.С.: Вы считаете, что свобода слова сильно продвинулась, и затолкать пасту обратно в тюбик властям будет затруднительно?
В.А.: Прогресс есть. Он связан с умным подходом власти, которая дает пару выходить, иначе может быть взрыв. Власть допускает художественные явления, которые происходят на небольшой территории. Келейная отдушина для интеллигенции. На телевидении, например, такое, скорее всего, невозможно.
О.С.: Структура сцены Политеатра необычна. Фактически это такой же крутой амфитеатр, как и зрительный зал. И надо сказать, вы изобретательно используете сложные конструктивные особенности сцены. Это принцип всего театра?
В.А.: Политеатр имеет короткую историю. Пространство нетеатральное, нет глубины сцены, все устремлено в вертикальную плоскость. Как бы минус для восприятия зрителя. Очень трудно развести мизансцену. Поэтому необходимо максимально использовать мультимедийные технологии, в первую очередь, видеопроекцию, что мы и делаем.
О.С.: У театра, как я понимаю, нет постоянной труппы. Как вы набирали актеров для этого спектакля?
В.А.: Политеатр – продолжение театра «Практика», только на новой территории. Я пригласил часть актеров, с которыми работал в «Практике», в частности, Бориса Каморзина, Алису Гребенщикову (дочь музыканта Бориса Гребенщикова – О.С.) и Антона Кукушкина. Главную роль кинорежиссера у нас попеременно играют два актера – Артем Ткаченко и Владимир Мишуков. Владимир – известный фотограф, но по первому образованию актер, заканчивал ГИТИС. Будучи сильным актером, он очень заостренный политически человек, и для меня его гражданственность в данном случае даже важнее актерских приемов.
О.С.: По первому образованию ни вы, ни Симонов не связаны с искусством. Он математик, вы инженер. Причем Симонов сделал карьеру как успешный бизнесмен, глава корпорации. Это как-то влияло на вашу совместную работу?
В.А.: Вам любой руководитель театрального института скажет, что для него всегда ценнее студент с биографией, с жизненным опытом. В драматургии это тоже важно. Я прошел многое, был и сторожем, и начальником депо под Серпуховым, и инженером-конструктором, и начальником смены на механическом заводе. Моя биография меня питает. Как и Игоря питает его биография. Он ничего не высосал из пальца. С героями пьесы он хорошо знаком, встречается по работе, скажем так.
О.С. Какова дальнейшая судьба спектакля?
В.А.: Сыграем его еще раз в начале декабря. А весной Политехнический музей закрывается на реконструкцию. Бояков говорил: если мы поймем, что Политеатр нужен зрителю, то он будет продолжен на другой территории.
О.С: Ваш прогноз политической ситуации в России? Тучи будут сгущаться или проглянет солнышко?
В.А.: Я не аналитик. Думаю, что ситуация будет становиться более цивилизованной. Я не сторонник революций, насильственных и быстрых скачков. Считаю, что в обществе должно все созреть, и оппозиция должна со временем выдвинуть сильных, авторитетных лидеров.
О.С.: Вот, кстати, еще один смысл названия спектакля – «Выбор героя»...
В.А.: Конечно. Сейчас уже наметились герои, но кто-то их воспринимает, а кто-то не хочет даже о них слышать.
«О театре здесь мечтали Маяковский и Мейерхольд, – говорит Эдуард Бояков, – но сцена просто не была рассчитана на это. Теперь, когда наука и искусство вступили в алхимическую связь, это становится возможным. Мы строим театр нового поколения – в технологическом, творческом и социальном смыслах».
В «Выборе героя» на сцене – судья, прокурор, свидетели, спонсор. И сам герой, режиссер по имени Андрей Денисов, отстаивающий свое право на творческую свободу. Автор пьесы «Выбор героя» Игорь Симонов родился в 1951 году. По образованию математик. С 2008 года возглавляет медийный холдинг «Медиа Партнер». Не раз попадал в списки лучших топ-менеджеров России. Автор нескольких пьес и романов.
54-летний режиссер Владимир Агеев, по первому образованию инженер-механик, закончил ГИТИС (курс Анатолия Васильева). Ставил пьесы во многих театрах Москвы, Пензы, Екатеринбурга, Новосибирска. Его постановки участвовали в престижных театральных фестивалях. Лауреат многих театральных премий, в том числе премий «Золотая Маска».
С Владимиром Агеевым побеседовал корреспондент «Голоса Америки» Олег Сулькин.
Олег Сулькин: Больше всего меня поразило, что ваш спектакль – открытая публицистика. Мне казалось, этот жанр в российском театре благополучно исчерпал себя в годы перестройки, с пришествием гласности и свободы слова. Оказалось, вовсе нет. Вы сами считаете спектакль публицистическим?
Владимир Агеев: Да, эта вещь довольно прямолинейная, в каком-то смысле. Хотя действие антиутопии перенесено в будущее, в 2015 год, но мысли, которые в ней излагаются, довольно актуальны. Актуальной пьесу сделало то, что сейчас происходит в стране, – Болотная, Сахарова и так далее.
О.С.: Как давно вы прочитали пьесу? Как произошло ваше знакомство с ней и ее автором?
В.А.: В театре «Практика» я поставил пьесу Игоря Симонова «Девушка и революционер», так что «Выбор героя» – второй опыт нашего сотрудничества. В первой пьесе осуществлено некое фантастическое допущение. В дни Октябрьской революции у Иосифа Сталина и 16-летней Надежды Аллилуевой происходит акт любви, который сопровождается разговорами о философии власти. Спектакль – один из моих любимых, он до сих пор идет в «Практике».
О.С.: «Выбор героя» – пьеса «с пылу с жару»? Когда она написана?
В.А.: Примерно год назад. Навеяна отчасти книгой Айн Рэнд «Источник». Главный герой там, если помните, довольно харизматичная личность. Но основные коллизии, элементы сюжета пьесы относятся к России. Права на постановку «Источника» было довольно проблематично получить. И Эдуард Бояков подал идею Симонову написать самостоятельную пьесу, что тот и сделал, поместив узнаваемого героя в контекст современной российской жизни.
О.С.: Коллизии сегодняшней киножизни, действительно, узнаваемы. Острота момента была в пьесе или вы что-то добавляли в ходе работы над спектаклем?
В.А.: Нет, это Игорь Симонов. Хотя пьеса создавалась до Болотной, реалии новейших политических событий в ней как бы отражены. Он многое предугадал. Узнавание было мощное. Когда мы работали, мы могли оперировать только такими событиями, как дела Ходорковского и Магнитского. А потом, когда состоялась премьера спектакля, произошли крупные выступления оппозиции, скандал с Pussy Riot и многое другое. Появился новый нерв. Я требовал от актеров, чтобы они чувствовали за спиной энергию масс. Эту вещь теперь надо играть не как обычный спектакль, а как злободневную акцию.
О.С.: А в чем отличие?
В.А.: Есть безвременные сюжеты, которые говорят о прекрасном. Актеры в них существуют в поле гармонии и красоты. А есть злободневные, где надо чувствовать электричество момента. Важно, чтобы актер не привыкал к произносимому им тексту, а воспринимал и воспроизводил его остро – как в первый раз.
О.С.: Считаете ли вы себя продолжателем традиции российского политического театра, который утвердился в годы перестройки благодаря пьесам Шатрова и Гельмана?
В.А.: У меня довольно широкий диапазон. Я вышел из школы Анатолия Васильева, которая не предусматривает политичность, а ориентирована на чистую красоту духа. Но сейчас довольно сложно находиться в башне из слоновой кости. Время такое. Но я стараюсь чередовать разные типы пьес и держать нос по ветру.
О.С.: В «Выборе героя» рассматривается острый конфликт между кинорежиссером и государством, выступившим в роли его спонсора. Вы получали какую-либо реакцию со стороны киносообщества?
В.А.: Я не очень контактирую с киносообществом. Знаю, что дама моего приятеля, входящая в известный кинематографический клан, была очень уязвлена и оскорблена. Она сказала, что все это неправда. Мы не случайно указали год действия 2015, чтобы снять с себя какие-либо возможные обвинения. Законов, по которым в пьесе судят нашего героя, сегодня, по крайней мере на бумаге, нет.
О.С. Его обвиняют в «интеллектуальном терроризме», и это очень похоже на то, что в реальности вменяют и Pussy Riot, и другим оппозиционерам. Вам не кажется символичным, что опять стали злободневными «фиги в кармане» и эзопов язык, которые расцвели в эпоху позднего застоя? Это возврат к уже пройденному, или все-таки новый этап?
В.А.: Это нечто новое. Тогда, правда, были фиги к кармане, сейчас высказывания более прямолинейны и откровенны.
О.С.: Вы считаете, что свобода слова сильно продвинулась, и затолкать пасту обратно в тюбик властям будет затруднительно?
В.А.: Прогресс есть. Он связан с умным подходом власти, которая дает пару выходить, иначе может быть взрыв. Власть допускает художественные явления, которые происходят на небольшой территории. Келейная отдушина для интеллигенции. На телевидении, например, такое, скорее всего, невозможно.
О.С.: Структура сцены Политеатра необычна. Фактически это такой же крутой амфитеатр, как и зрительный зал. И надо сказать, вы изобретательно используете сложные конструктивные особенности сцены. Это принцип всего театра?
В.А.: Политеатр имеет короткую историю. Пространство нетеатральное, нет глубины сцены, все устремлено в вертикальную плоскость. Как бы минус для восприятия зрителя. Очень трудно развести мизансцену. Поэтому необходимо максимально использовать мультимедийные технологии, в первую очередь, видеопроекцию, что мы и делаем.
О.С.: У театра, как я понимаю, нет постоянной труппы. Как вы набирали актеров для этого спектакля?
В.А.: Политеатр – продолжение театра «Практика», только на новой территории. Я пригласил часть актеров, с которыми работал в «Практике», в частности, Бориса Каморзина, Алису Гребенщикову (дочь музыканта Бориса Гребенщикова – О.С.) и Антона Кукушкина. Главную роль кинорежиссера у нас попеременно играют два актера – Артем Ткаченко и Владимир Мишуков. Владимир – известный фотограф, но по первому образованию актер, заканчивал ГИТИС. Будучи сильным актером, он очень заостренный политически человек, и для меня его гражданственность в данном случае даже важнее актерских приемов.
О.С.: По первому образованию ни вы, ни Симонов не связаны с искусством. Он математик, вы инженер. Причем Симонов сделал карьеру как успешный бизнесмен, глава корпорации. Это как-то влияло на вашу совместную работу?
В.А.: Вам любой руководитель театрального института скажет, что для него всегда ценнее студент с биографией, с жизненным опытом. В драматургии это тоже важно. Я прошел многое, был и сторожем, и начальником депо под Серпуховым, и инженером-конструктором, и начальником смены на механическом заводе. Моя биография меня питает. Как и Игоря питает его биография. Он ничего не высосал из пальца. С героями пьесы он хорошо знаком, встречается по работе, скажем так.
О.С. Какова дальнейшая судьба спектакля?
В.А.: Сыграем его еще раз в начале декабря. А весной Политехнический музей закрывается на реконструкцию. Бояков говорил: если мы поймем, что Политеатр нужен зрителю, то он будет продолжен на другой территории.
О.С: Ваш прогноз политической ситуации в России? Тучи будут сгущаться или проглянет солнышко?
В.А.: Я не аналитик. Думаю, что ситуация будет становиться более цивилизованной. Я не сторонник революций, насильственных и быстрых скачков. Считаю, что в обществе должно все созреть, и оппозиция должна со временем выдвинуть сильных, авторитетных лидеров.
О.С.: Вот, кстати, еще один смысл названия спектакля – «Выбор героя»...
В.А.: Конечно. Сейчас уже наметились герои, но кто-то их воспринимает, а кто-то не хочет даже о них слышать.
