В этому году будет отмечаться 140 лет со дня рождения прославленного русского художника Николая Константиновича Рериха. Но на днях российские СМИ распространили далеко не «юбилейное» сообщение о нависшей над центром-музеем имени Николая Рериха в Москве угрозе расформирования в связи с прекращением его финансирования частным спонсором.
Как известно, музеи этого плодовитого художника и философа-мистика разбросаны по всему свету. С конца 40-х годов музей Рериха работает в Нью-Йорке. Он расположен в респектабельном здании-«браунстоуне» на углу 107-й стрит и Риверсайд-драйв на Верхнем Вест-Сайде. А в нескольких кварталах от него расположена 29-этажная «башня Рериха», называемая также Master Apartments и построенная специально для реализации амбициозных проектов художника в 1929 году.
Николай Рерих (1874–1947) – русский художник-визионер, археолог, сценограф, неутомимый путешественник и исследователь природы, истории и религии Востока, за свою жизнь написал примерно 7 тысяч картин и около трех десятков литературных трудов. Он автор «Пакта Рериха», международных культурных движений «Мир через культуру» и «Знамя мира». Важное значение в его исканиях и творчестве имела Шамбала, мифическая страна в Тибете. С ней связано религиозное движение Агни-Йога (Живая Этика), основанное на учении Николая и Елены Рерих.
Пост директора музея Николая Рериха в Нью-Йорке многие годы занимает Дэниел Энтин. С ним побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Планирует ли музей какие-либо специальные акции в честь предстоящего юбилея?
Дэниел Энтин: Наш музей очень маленький. Мы вряд ли сможем провести специальные мероприятия, например, конференцию. В постоянную экспозицию включены практически все хранящиеся работы. У нас преданная, знающая аудитория. Люди приезжают со всего света.
О.С.: Сколько картин Рериха в коллекции музея?
Д.Э.: Около двухсот. Собрание постепенно увеличивается – но не за счет приобретения работ, у нас на это просто нет средств. Нам дарят и завещают картины Рериха. Буквально на днях многолетная поклонница его творчества, член музейного совета, завещала три его картины.
О.С.: Кто приходит в музей? Как бы вы описали вашу публику?
Д.Э.: В первую очередь, это искатели спиритуальности, которые видят в Рерихе духовного наставника. Они воспринимают произведения как воплощение его духовных исканий. Много приходит русских, которые видят в Рерихе мудрого учителя и относятся к его живописи с огромным пиететом. Большинство западных посетителей, а также посетителей из стран Азии, Африки и Латинской Америки интересуются им примерно в равной степени как мыслителем и как живописцем. Вообще, трудно обобщать. Есть люди, которых интересует он как театральный художник, его миротворческая деятельность, труды по философии и культуре. Многие приходят из любопытства, а потом возвращаются снова и снова, становясь преданными его поклонниками.
О.С.: Сколько к вам приходят посетителей?
Д.Э.: Примерно 20 тысяч в год.
О.С.: Небольшим музеям, как известно, нелегко выживать. Тем не менее вы придерживаетесь принципа бесплатности. Почему?
Д.Э.: Во-первых, это пожелание самого Николая Рериха, который был одним из основателей музея. Он хотел, чтобы его работы могли увидеть самые разные люди, в том числе - и со скромным достатком. Во-вторых, мы – некоммерческая организация, имеющая налоговые льготы, и в силу этого мы обязаны соблюдать принцип общедоступности наших фондов. Скажем, наши регулярные музыкальные концерты тоже бесплатны, что хорошая новость для многих нью-йоркцев. Далеко не все могут позволить себе билеты в концертные залы. На нашем сайте многие книги Рериха доступны для бесплатного скачивания.
О.С.: Из каких источников финансируется музей?
Д.Э.: Как вы знаете, частные культурные учреждения в Америке вынуждены огромное внимание уделять сбору средств. Без фандрейзинга выживать практически невозможно. Мы тоже им занимаемся по мере сил. Нас финансово поддерживает траст, специально созданный одним из наших попечителей. Другой источник поступлений – добровольные пожертвования посетителей, средства от продажи книг, репродукций, открыток.
О.С.: У Центра-музея имени Николая Рериха в Москве, как сообщает пресса, сегодня большие трудности. У главного его спонсора, Мастербанка, власти отобрали лицензию. Что вы думаете об этой истории? Каковы отношения вашего музея с московским?
Д.Э.: В московском музее Рериха я бывал много раз. Отношения между нами, прямо скажем, не лучшие. По какой-то причине они нас не очень любят. Почему - не знаю. Это отношение прослеживается с середины 90-х годов. Что касается их финансовых неурядиц... Вы знаете, если поскрести всякий крупный музей, в том числе и в США, то среди доноров всегда можно отыскать, скажем там, не самых безупречных людей. Люди, у которых много денег, склонны совершать манипуляции с ними, которые входят в противоречие с законом. Крупнейшие промышленники сколачивали первоначальный капитал не самым праведным путем, а потом становились известными меценатами искусств. Но я стараюсь не вникать в подробности. Лучше сосредоточиться на том позитивном, что делали и делают эти люди.
О.С.: В 2009 году две картины вашего музея были украдены. Какова их дальнейшая судьба?
Д.Э.: Нам удалось их вернуть очень быстро. Их украли не профессиональные охотники за произведениями искусства, а те, кого называют магазинными воришками. Полиция отлично сработала. В нескольких странах появились статьи на эту тему. Поскольку цены на Рериха на международных аукционах резко подскочили в последние годы и исчисляются теперь миллионами долларов, мы предприняли дополнительные меры по охране нашей коллекции.
О.С.: Газета «Вашингтон пост» несколько лет назад назвала ваш музей «самым безвестным музеем» Нью-Йорка. Вас задевает такая оценка?
Д.Э.: (смеется). Нет, нисколько. Я считаю такую ситуацию совершенно нормальной. Мы не претендуем на место в музейном мейнстриме. Мы не одиноки. В Нью-Йорке есть несколько музеев, которые занимают свою определенную нишу и привлекают свою определенную аудиторию. Дело не в количестве экспонатов, а в их качестве. Мы базируемся в небольшом помещении, у нас скромная пропускная способность. Если бы мы, скажем, взялись активно рекламировать себя, то, наверное, не смогли бы принять всех желающих. Впрочем, после того, как в прошлом году картину Рериха продали на аукционе за 12 млн долларов, о нас заговорили люди, которые раньше нас просто не замечали.
О.С.: Недалеко от вас находится «башня Рериха». Вы как-то с ними сотрудничаете?
Д.Э.: Многие из тех, кто сейчас живет в этом билдинге, интересуются его историей. Это не самое удобное здание в городе. Поскольку его строили как урбанистическую коммуну, там не предусмотрены кухни. Жильцы всех 450 квартир-студий, как предполагалось, должны были питаться в общей столовой. Группа жильцов-энтузиастов собирает деньги, чтобы восстановить росписи стен в вестибюле, сделанные Рерихом. Мы им помогли, сделав электронные копии материалов нашего музея. Как известно, в 30-е годы башня Рериха стала предметом судебной тяжбы после резкой размолвки художника с его главным спонсором (речь идет о финансисте Луисе Хорше. – О.С.). Проигравшую сторону, - а это сам художник и его соратники, - вышвырнули из башни, и в результате они осели в том помещении, которое сегодня занимает наш музей. Но у нас с обитателями башни самые дружеские отношения.
О.С.: Как лично вы стали директором музея Рериха. Что вас связывает с ним, с его наследием?
Д.Э.: Моя семья приехала в Америку из Украины в начале 20-го века. Будучи революционером, отец бежал от преследования полицией, а семья моей матери уехала в поисках лучшей доли. Я работал коммерческим и журнальным фотографом. Заинтересовался Рерихом в 50-60-е годы, когда в Америке и во всем мире вспыхнул интерес к древним оккультным учениям Востока. Я пришел добровольцем в музей Рериха, стал помогать тогдашему его директору Зинаиде Фосдик, ближайшей и преданной ученице Николая и Елены Рерих. Пятнадцать лет я впитывал опыт и атмосферу этого места, а когда в 1983 году Зинаида умерла, я стал директором. Сейчас мне 86 лет.
О.С.: Наверное, вас подпитывают какие-то мистические источники энергии?
Д.Э.: (смеется). Главный источник энергии – энтузиазм.
Как известно, музеи этого плодовитого художника и философа-мистика разбросаны по всему свету. С конца 40-х годов музей Рериха работает в Нью-Йорке. Он расположен в респектабельном здании-«браунстоуне» на углу 107-й стрит и Риверсайд-драйв на Верхнем Вест-Сайде. А в нескольких кварталах от него расположена 29-этажная «башня Рериха», называемая также Master Apartments и построенная специально для реализации амбициозных проектов художника в 1929 году.
Николай Рерих (1874–1947) – русский художник-визионер, археолог, сценограф, неутомимый путешественник и исследователь природы, истории и религии Востока, за свою жизнь написал примерно 7 тысяч картин и около трех десятков литературных трудов. Он автор «Пакта Рериха», международных культурных движений «Мир через культуру» и «Знамя мира». Важное значение в его исканиях и творчестве имела Шамбала, мифическая страна в Тибете. С ней связано религиозное движение Агни-Йога (Живая Этика), основанное на учении Николая и Елены Рерих.
Пост директора музея Николая Рериха в Нью-Йорке многие годы занимает Дэниел Энтин. С ним побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Планирует ли музей какие-либо специальные акции в честь предстоящего юбилея?
Дэниел Энтин: Наш музей очень маленький. Мы вряд ли сможем провести специальные мероприятия, например, конференцию. В постоянную экспозицию включены практически все хранящиеся работы. У нас преданная, знающая аудитория. Люди приезжают со всего света.
О.С.: Сколько картин Рериха в коллекции музея?
Д.Э.: Около двухсот. Собрание постепенно увеличивается – но не за счет приобретения работ, у нас на это просто нет средств. Нам дарят и завещают картины Рериха. Буквально на днях многолетная поклонница его творчества, член музейного совета, завещала три его картины.
О.С.: Кто приходит в музей? Как бы вы описали вашу публику?
Д.Э.: В первую очередь, это искатели спиритуальности, которые видят в Рерихе духовного наставника. Они воспринимают произведения как воплощение его духовных исканий. Много приходит русских, которые видят в Рерихе мудрого учителя и относятся к его живописи с огромным пиететом. Большинство западных посетителей, а также посетителей из стран Азии, Африки и Латинской Америки интересуются им примерно в равной степени как мыслителем и как живописцем. Вообще, трудно обобщать. Есть люди, которых интересует он как театральный художник, его миротворческая деятельность, труды по философии и культуре. Многие приходят из любопытства, а потом возвращаются снова и снова, становясь преданными его поклонниками.
О.С.: Сколько к вам приходят посетителей?
Д.Э.: Примерно 20 тысяч в год.
О.С.: Небольшим музеям, как известно, нелегко выживать. Тем не менее вы придерживаетесь принципа бесплатности. Почему?
Д.Э.: Во-первых, это пожелание самого Николая Рериха, который был одним из основателей музея. Он хотел, чтобы его работы могли увидеть самые разные люди, в том числе - и со скромным достатком. Во-вторых, мы – некоммерческая организация, имеющая налоговые льготы, и в силу этого мы обязаны соблюдать принцип общедоступности наших фондов. Скажем, наши регулярные музыкальные концерты тоже бесплатны, что хорошая новость для многих нью-йоркцев. Далеко не все могут позволить себе билеты в концертные залы. На нашем сайте многие книги Рериха доступны для бесплатного скачивания.
О.С.: Из каких источников финансируется музей?
Д.Э.: Как вы знаете, частные культурные учреждения в Америке вынуждены огромное внимание уделять сбору средств. Без фандрейзинга выживать практически невозможно. Мы тоже им занимаемся по мере сил. Нас финансово поддерживает траст, специально созданный одним из наших попечителей. Другой источник поступлений – добровольные пожертвования посетителей, средства от продажи книг, репродукций, открыток.
О.С.: У Центра-музея имени Николая Рериха в Москве, как сообщает пресса, сегодня большие трудности. У главного его спонсора, Мастербанка, власти отобрали лицензию. Что вы думаете об этой истории? Каковы отношения вашего музея с московским?
Д.Э.: В московском музее Рериха я бывал много раз. Отношения между нами, прямо скажем, не лучшие. По какой-то причине они нас не очень любят. Почему - не знаю. Это отношение прослеживается с середины 90-х годов. Что касается их финансовых неурядиц... Вы знаете, если поскрести всякий крупный музей, в том числе и в США, то среди доноров всегда можно отыскать, скажем там, не самых безупречных людей. Люди, у которых много денег, склонны совершать манипуляции с ними, которые входят в противоречие с законом. Крупнейшие промышленники сколачивали первоначальный капитал не самым праведным путем, а потом становились известными меценатами искусств. Но я стараюсь не вникать в подробности. Лучше сосредоточиться на том позитивном, что делали и делают эти люди.
О.С.: В 2009 году две картины вашего музея были украдены. Какова их дальнейшая судьба?
Д.Э.: Нам удалось их вернуть очень быстро. Их украли не профессиональные охотники за произведениями искусства, а те, кого называют магазинными воришками. Полиция отлично сработала. В нескольких странах появились статьи на эту тему. Поскольку цены на Рериха на международных аукционах резко подскочили в последние годы и исчисляются теперь миллионами долларов, мы предприняли дополнительные меры по охране нашей коллекции.
О.С.: Газета «Вашингтон пост» несколько лет назад назвала ваш музей «самым безвестным музеем» Нью-Йорка. Вас задевает такая оценка?
Д.Э.: (смеется). Нет, нисколько. Я считаю такую ситуацию совершенно нормальной. Мы не претендуем на место в музейном мейнстриме. Мы не одиноки. В Нью-Йорке есть несколько музеев, которые занимают свою определенную нишу и привлекают свою определенную аудиторию. Дело не в количестве экспонатов, а в их качестве. Мы базируемся в небольшом помещении, у нас скромная пропускная способность. Если бы мы, скажем, взялись активно рекламировать себя, то, наверное, не смогли бы принять всех желающих. Впрочем, после того, как в прошлом году картину Рериха продали на аукционе за 12 млн долларов, о нас заговорили люди, которые раньше нас просто не замечали.
О.С.: Недалеко от вас находится «башня Рериха». Вы как-то с ними сотрудничаете?
Д.Э.: Многие из тех, кто сейчас живет в этом билдинге, интересуются его историей. Это не самое удобное здание в городе. Поскольку его строили как урбанистическую коммуну, там не предусмотрены кухни. Жильцы всех 450 квартир-студий, как предполагалось, должны были питаться в общей столовой. Группа жильцов-энтузиастов собирает деньги, чтобы восстановить росписи стен в вестибюле, сделанные Рерихом. Мы им помогли, сделав электронные копии материалов нашего музея. Как известно, в 30-е годы башня Рериха стала предметом судебной тяжбы после резкой размолвки художника с его главным спонсором (речь идет о финансисте Луисе Хорше. – О.С.). Проигравшую сторону, - а это сам художник и его соратники, - вышвырнули из башни, и в результате они осели в том помещении, которое сегодня занимает наш музей. Но у нас с обитателями башни самые дружеские отношения.
О.С.: Как лично вы стали директором музея Рериха. Что вас связывает с ним, с его наследием?
Д.Э.: Моя семья приехала в Америку из Украины в начале 20-го века. Будучи революционером, отец бежал от преследования полицией, а семья моей матери уехала в поисках лучшей доли. Я работал коммерческим и журнальным фотографом. Заинтересовался Рерихом в 50-60-е годы, когда в Америке и во всем мире вспыхнул интерес к древним оккультным учениям Востока. Я пришел добровольцем в музей Рериха, стал помогать тогдашему его директору Зинаиде Фосдик, ближайшей и преданной ученице Николая и Елены Рерих. Пятнадцать лет я впитывал опыт и атмосферу этого места, а когда в 1983 году Зинаида умерла, я стал директором. Сейчас мне 86 лет.
О.С.: Наверное, вас подпитывают какие-то мистические источники энергии?
Д.Э.: (смеется). Главный источник энергии – энтузиазм.
