На завершившемся 52-м Нью-Йоркском кинофестивале одним из самых громких и обласканных критикой фильмов стал байопик о выдающемся художнике первой половины 19-го века Джозефе Тернере (1775-1851). Его снял 71-летний британский мастер Майк Ли (Mike Leigh), обладатель самых престижных наград мировых кинофестивалей, включая Золотую Пальмовую ветвь в Канне за «Секреты и ложь» (1996) и Золотого Льва в Венеции за «Веру Дрейк» (2004).
«Мистер Тернер» (Mr. Turner) был впервые показан в мае этого года в Канне, где исполнитель главной роли Тимоти Сполл получил премию за лучшую мужскую роль, а оператора Дика Поупа отметили наградой за лучшую камеру. Фильм в октябре выйдет на экраны Великобритании, в США его покажут в кинотеатрах в декабре. И Майка Ли, и Тимоти Сполла, и Дика Поупа считают претендентами на награды предстоящего «оскаровского» киносезона.
До Нью-Йорка фильм «Мистер Тернер» показали на кинофестивале в Торонто, где с режиссером Майком Ли встретился корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Актеры, занятые в вашей новой картине, не скрывают восторга от журналистов. Они восхищены вашим Методом, назовем его так же, как и Метод Станиславского. Он достаточно революционен, ваш Метод, ведь вы всю свою долгую карьеру кинорежиссера всегда работаете без предварительного сценария. Никаких изменений в вашем подходе не было за эти годы? Все так же, как всегда?
Майк Ли: Нет, ничего не меняется вот уже... (задумывается) ну да, вот уже сорок лет. Не знаю, какие мои фильмы вы видели, но возьмите практически любой – все они делались без сценария.
О.С.: Как же вы работаете с актерами? Ведь они привыкли заглядывать в сценарий как в учебник, учить по нему реплики и диалоги...
М.Л.: Да, понимаю. Актеров, которые не хотят принимать мой подход, я просто избегаю. Они могут быть замечательными, выдающимися, меня они не интересуют. Но большинство актеров охотно идут ко мне сниматься, потому что я предоставляю им простор для импровизации, для эксперимента, а это они любят. Нет, не вижу никакой проблемы.
О.С.: Тернер – один из самых загадочных художников за всю историю европейской живописи. Когда я очень давно впервые увидел его картину в музее, я подумал – начало 20-го века, экспрессионизм, в любом случае – авангард. Тернер – гений, визионер, новатор, опередивший свое время. Вас именно это привлекло в его личности?
М.Л.: И это тоже. Но фильм не отвечает на вопросы: «Кем был Тернер? Что он оставил человечеству?». Загадка остается. Ее не разгадать никому. Меня интересовала связь между личностью конфликтного, тяжелого в быту, одержимого эксцентрика и его чистыми спиритуальными устремлениями, удивительными прорывами в стихию неведомого, в то, что всегда составляет тайну искусства. В мои планы не входило объяснять его, растолковывать, упрощать – словом, делать все то, что в подобных жанровых рамках предписывает делать Голливуд.
О.С.: Тимоти Сполл замечательно играет Тернера, его физическую оболочку и прорывы в стихию искусства, о чем вы только что сказали. Кажется, так и должно быть всегда в историях гениев – острая конфликтность физического, материального и духовного, возвышенного...
М.Л.: Вы используете слово «гений». За весь период работы над фильмом, так сказать, от его зачатия до финальной точки, мы ни разу не употребили слово «гений». Мы относились к Тернеру как к обычному смертному, который жил, страдал, радовался. И работал. И мы относились к нему как к работящему ремесленнику, замечательному, конечно. Он сильно вымазывался, буквально с головы до ног, когда писал картины на пленере. Он вымазывался и в мастерской, когда смешивал и растирал краски. Интересно было его показать как мастерового – в не меньшей, а может и в большей степени, чем как художника.
О.С.: Есть кадры, когда Тернер предстает перед зрителем на фоне величественных пейзажей, такая романтизированная маленькая фигурка, иногда просто черная тень в высоком цилиндре, совсем как на английских миниатюрах 18-19-го века. И тут ты понимаешь, что этот тучный человек с грубоватыми манерами это только скорлупа, оболочка...
М.Л.: Понимаю, к чему вы ведете. Для меня все несколько иначе. Вы умеете рисовать?
О.С.: Практически нет. Точно нет.
М.Л.: А я умею. Но гений ли я? Думаю, что нет. Гений ли Тернер? Возможно. Но где эта черта? Гений ли Бетховен? Да, конечно. Но гении ли десятки великолепных композиторов и художников? И главное – надо ли отягощать свой мозг разграничением творцов на гениев и не-гениев? Мне в принципе интересен любой человек, будь он художник или подметальщик улиц.
О.С.: В фильме вы воссоздаете образ жизни Британии образца середины 19-го века. Чем вы вдохновлялись, откуда черпали приметы быта, костюмы, лексику, манеры? Мне показалось, что вы подчеркиваете «британскость» своих героев...
М.Л.: К «британскости» можно относиться с юмором, как это делают некоторые европейцы, называющие нашу страну «группой непонятных островов у французского побережья». Я вообще с опаской реагирую, когда мои фильмы называют сугубо британскими. Мне-то хочется, чтобы они были для всего мира, для всех людей, независимо от того, где они живут. Но, наверное, национальное, родное, привычное проявляет себя помимо воли режиссера.
О.С.: Что для вас признание, слава?
М.Л.: Меня это интересует только как способ увеличить число зрителей моих фильмов.
