«Мертвые женщины идут». Так интригующе называется одна из самых нашумевших игровых картин только что завершившегося в Нью-Йорке 17-го международного кинофестиваля Трайбека.
Dead Women Walking, английское название картины, снятой израильским режиссером Хагар Бен-Ашер (Hagar Ben-Asher) по ее сценарию, является парафразом названия известного американского фильма 1995 года Dead Man Walking ( в русском варианте – «Мертвец идет») режиссера Тима Роббинса с Шоном Пенном и Сюзан Сэрендон. Полагают, что этой фразой охранники в американских тюрьмах, ведя по коридору заключенного-смертника, уведомляют коллег о его передвижении.
Картина Бен-Ашер представляет собой девять новелл о женщинах в американских тюрьмах, ожидающих смертной казни.
Критики отмечают, что это трудное для глаз зрелище. Каждая новелла длится примерно 10 минут. В одной новелле смертница Донна препровождена в суд, где рассматривается ее апелляция, и адвокат просит ее не улыбаться фоторепортерам. Но она не может сдержаться, когда видит своих мать и маленького сына. В другой новелле Уэнди расстроена тем, что ее родные не пришли на последнее свидание, и сочувствующие ей охранники разрешают ей поиграть в карты с другой узницей в коридоре вне камеры.
В одной из самых эмоционально заряженных новелл навестить смертницу Хэлен приходит ее 18-летний сын, которого она отдала на усыновление сразу после родов в тюрьме. Он спрашивает ее, почему она совершила убийства, за которые теперь расплачивается своей жизнью. «Стану ли я тоже убийцей?» – спрашивает ее сын.
И в последнем эпизоде мы видим в подробностях приведение приговора в исполнение. Уже знакомой зрителю Донне делают смертельную инъекцию...
Хагар Бен-Ашер родилась в Израиле. Изучала киноискусство в арт-школе Миншар в Тель-Авиве, которую закончила в 2007 году. Ее игровой дебют «Шлюха» (The Slut) показывался на фестивале в Канне. Последующий фильм «Взломщик» (The Burglar) вышел в 2016 году.
Режиссер фильма «Мертвые женщины идут» Хагар Бен-Ашер по телефону ответила на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Хагар, новеллы о женщинах-смертницах основаны на подлинных историях?
Хагар Бен-Ашер: Нет, нисколько. Это воображаемые женщины, воображаемые судьбы. Я провела очень подробные изыскания, изучив судьбы смертниц, как остающихся и сегодня в живых, так и уже казненных.
О.С.: Это, так сказать, композитные героини? Черты нескольких реальных смертниц приданы вашим персонажам?
Х.Б.-А.: Можно и так сказать. Главное, что мне хотелось донести: около 90 проц. смертниц сами являются жертвами домашнего насилия и сексуального запугивания. Эти девять женщин – своего рода одна большая боль.
О.С.: Вам удалось увидеть своими глазами тюрьмы, где содержатся смертницы?
Х.Б.-А.: Увы, нет. Я бы очень этого хотела. Но добиться разрешения практически невозможно. Я многое почерпнула, разговаривая с представителями правозащитной организации «Информационный центр по смертной казни» (Death Penalty Information Center, с штаб-квартирой в Вашингтоне. – О.С.). Там я изучила много материалов о пребывании смертниц в тюрьмах, о процедуре самой казни. Кроме того, мне удалось побеседовать с несколькими бывшими исполнителями смертных приговоров. Но я никогда не беседовала с самими смертницами.
О.С.: Удивительно. Вы так подробно и убедительно показываете каждодневную рутину жизни узниц, что, кажется, вы ее изучили досконально. И особенно впечатляют последние часы и минуты перед казнью, неукоснительное следование протоколу администрацией тюрем.
Х.Б.-А.: Это все я видела в огромном числе просмотренных документальных кадров. Очень подробно показано содержание приговоренных к казни в недавнем минисериале Вернера Херцога «На скамье смертников» (On Death Row). Интересно, что многие эти серии и телепередачи доступны на YouTube, и судя по отзывам, для многих зрителей смертники – почти звезды, знаменитости.
О.С.: Правомочно ли утверждать, что ваш фильм направлен против смертной казни?
Х.Б.-А.: По-моему, это бесчеловечный акт, который санкционирован государством. Но мой фильм не только об этом, но и в самом широком смысле о насилии в отношении женщин.
О.С.: Отличается ли обращение с заключенными-женщинами, ожидающими смертную казнь, с обращением с заключенными-мужчинами?
Х.Б.-А.: Сначала немного статистики. С 1976 года, когда Верховный суд США восстановил применение смертной казни, около 1450 осужденных были казнены. Из них – 16 женщин (по данным CNN, еще 54 женщины находятся на скамье смертников. – О.С.). Что же касается протокола и обращения со смертниками, то больших различий в отношении мужчин и женщин нет. Есть процедура, ее и придерживаются безотносительно пола смертника. Обычно приговоры сопровождают апелляции, и, как правило, ожидая казни, смертники сидят по 10-20 лет.
О.С.: Во время просмотра фильма у меня возникло странное ощущение. Заключенные и тюремный персонал проводят вместе столько времени, что, кажется, и те, и другие вместе отбывают наказание. Как будто граница между ними стирается...
Х.Б.-А.: Совершенно точное наблюдение. У меня даже мурашки по телу! Представляете, год за годом охранники проводят все дни в тюрьме и, даже придя домой, мыслями остаются в ее стенах. Поэтому адвокаты смертниц не раз говорили мне, что охранники часто выражают сочувствие и делают поблажки заключенным. С другой стороны, бывший палач из Хантсвилла, Техас, который совершил 98 казней, говорил мне, что, выполнив свою работу, он шел домой, ужинал в кругу семьи и спокойно засыпал. Спокойно? Тут я ему не поверила. У такой работы всегда есть психологические последствия, человек просто не всегда это осознает.
О.С.: Сейчас в основном используют смертельные инъекции. Это действительно самый гуманный способ казни?
Х.Б.-А.: Это как выбирать между плохим и очень плохим. Бывают случаи, когда яд почему-то не действует сразу, люди долго страдают. Недавно был случай, когда смертник был жив около шести часов после инъекции. А врача в комнате, чтобы попытаться его оживить, не было. Из-за клятвы Гиппократа он не мог находиться в одной комнате с обреченным на муки. Я не могу об этом говорить, простите... Этого не должно быть в цивилизованном мире.
О.С.: Смертниц, охранников и родственников заключенных играют незнакомые актеры. И играют очень убедительно.
Х.Б.-А.: Когда наш директор по кастингу Рич Делиа (Rich Delia) прочитал сценарий, он сказал, что история настолько мощная, что мы можем приглашать любых актеров. Я сказала ему, что мне нужны не любые, а незатертые лица. Все они профессионалы высокого класса. Мы снимали всего 18 дней, и мне грех жаловаться. Актеры вживались в свои образы мгновенно.
О.С.: Где проходили съемки?
Х.Б.-А.: В трех тюрьмах Калифорнии. В двух бывших и одной действующей, причем последняя тюрьма самого нестрогого режима, где заключенных выпускают на какое-то время на свободу.
О.С.: Вы согласны, когда ваш фильм причисляют к жанру «мокьюментари» (популярный в последние годы жанр псевдодокументального игрового фильма, в котором имитируется стилистика документального кино. – О.С.)?
Х.Б.-А.: Нет. Мокьюментари обманывает зрителя разными способами, вводит его в заблуждение. Я не выдаю иллюзию за реальность, не играю в эту игру. У меня другие задачи.
