К режиссерскому дебюту Мартин Донован шел много лет. Культовый актер американского независимого кино, любимчик режиссера Хэла Хартли, он также известен многим зрителям по телесериалам «Босс», «Фирма», «Невероятная история», «Дурман». И вот, в 54 года, Донован решил реализовать собственный проект. Для фильма «Соратник» (Collaborator) он написал сценарий и сыграл одну из двух главных ролей – знаменитого драматурга Роберта, который после провала своей очередной пьесы возвращается из Нью-Йорка в родной захолустный городок. И встречается там со своим соседом – «реднеком» Гасом, бывшим заключенным и правым экстремистом, полной своей противоположностью. На эту роль Донован пригласил 58-летнего актера Дэвида Морса, известного по фильмам «Зеленая миля», «Танцующая в темноте», «Скала» и сериалу «Доктор Хаус». За эту роль Морс получил премию как лучший актер на Международном кинофестивале в Карловых Варах.
С 6 июля прокатная компания Tribeca Film начинает показы фильма «Соратник» в киноцентре IFC в Нью-Йорке. Корреспондент «Голоса Америки» Олег Сулькин встретился с Мартином Донованом и Дэвидом Морсом.
Олег Сулькин: Почему вы так долго шли к режиссуре?
Мартин Донован: Наверное, исподволь шло накопление опыта. Я выступал как актер, работал с разными режиссерами. Писать сценарий и ставить кино – да, я думал об этом и раньше, но только недавно созрел для принятия решения. Работал над фильмом шесть лет.
О.С.: Дэвид, как вам работалось под руководством вашего коллеги по актерству Мартина?
Дэвид Морс: Мне вообще нравится работать с режиссерами-дебютантами. Они очень ответственны, стараются все сделать на должном уровне. И эта одержимость передается всем на площадке. Еще мне импонирует чувство юмора Мартина.
О.С.: Фильм начинается как мелодрама, а затем постепенно оборачивается триллером с захватом заложника и полицейской осадой. Мартин, вы задумывались о жанровом наполнении сюжета?
М.Д.: Нет. Меня жанровые дефиниции мало волновали. Хотя, конечно, я понимаю, что фильм неопределенного формата значительно труднее продавать кинотеатрам. Зритель любит жанровую четкость – комедия, триллер, фэнтези. Но в данном случае я танцевал от персонажей, их характеров, ситуаций, в которые они попадают. Я бы определил жанр как трагикомедию. В общем, история человека, попавшего в экстремальную ситуацию.
О.С.: Каковы ощущения от работы на съемочной площадке по другую сторону камеры?
М.Д.: Сначала страшно. Потом страх преодолеваешь. Растет уверенность. Главное – укрепиться в собственной правоте, но и не навязывать свое видение актерам. Они должны проникнуться твоими идеями и воспринять их как свои собственные. Мне очень помогал в этом Дэвид, за что я ему признателен.
О.С.: Дэвид, вы создали запоминающийся образ взрослого ребенка, 57-летнего маменькиного сынка, который сохранил невероятную инфантильность. Он опасен для общества, потому что невероятно импульсивен, обижен на мир и неадекватен в своих поступках. Вы когда-нибудь сами встречали таких людей?
Д.М.: Нет. Я считаю, что актер не обязательно должен ориентироваться на реальность. Какие-то эмоции ты вызываешь в своей душе, причем инструменты для этого используются самые разные. Мне трудно объяснять, это довольно тонкая материя.
О.С.: И все-таки – откуда этот колоритный образ?
Д.М.: Знаете, в любой среде есть такие люди – готовые на отчаянные, безрассудные поступки. Люди, для которых насилие – нормальный инструмент для решения спора. И при этом часто под броней грубости бьется нежное, ранимое сердце.
М.Д.: Я писал Гаса с реального человека, который жил напротив нашего дома. В какой-то момент он забаррикадировался в доме, что спровоцировало осаду.
Помню, нас с родителями эвакуировали. В истории, которая развивается в фильме, многое не так, как было в жизни, но рисунок характера, создаваемого Дэвидом, очень похож на того человека. Оглянитесь вокруг. Таких парней много. Вот они на мотоциклах, с татуировками, в майках «Ангелов ада», с сигаретой и банкой пива в руке.
О.С.: Не выдавая зрителю неожиданного финала, тем не менее скажу, что он заставляет по-новому интерпретировать все происходящее в фильме. Франсуа Трюффо вам наверняка бы аплодировал за такую концовку.
М.Д.: О, спасибо! Мне было важно показать процесс творчества драматурга. Роберт вбирает в себя впечатления жизни. Драматичную историю Гаса он довольно-таки прагматично приспосабливает для будущей пьесы. Можно сказать, что чужая трагедия для него – трамплин его собственного успеха. Он вор, он крадет идеи у жизни.
О.С.: Трудно добывать финансирование для артхаусного фильма?
М.Д.: Я десять лет живу в Канаде. И по статусу имею право на налоговые скидки. Фильм почти целиком снят в Онтарио, где мы использовали очень привлекательные финансовые льготы. 18 дней в Онтарио и четыре дня в Лос-Анджелесе. Такое кино совершенно невозможно сегодня снять на американские деньги.
С 6 июля прокатная компания Tribeca Film начинает показы фильма «Соратник» в киноцентре IFC в Нью-Йорке. Корреспондент «Голоса Америки» Олег Сулькин встретился с Мартином Донованом и Дэвидом Морсом.
Олег Сулькин: Почему вы так долго шли к режиссуре?
Мартин Донован: Наверное, исподволь шло накопление опыта. Я выступал как актер, работал с разными режиссерами. Писать сценарий и ставить кино – да, я думал об этом и раньше, но только недавно созрел для принятия решения. Работал над фильмом шесть лет.
О.С.: Дэвид, как вам работалось под руководством вашего коллеги по актерству Мартина?
Дэвид Морс: Мне вообще нравится работать с режиссерами-дебютантами. Они очень ответственны, стараются все сделать на должном уровне. И эта одержимость передается всем на площадке. Еще мне импонирует чувство юмора Мартина.
О.С.: Фильм начинается как мелодрама, а затем постепенно оборачивается триллером с захватом заложника и полицейской осадой. Мартин, вы задумывались о жанровом наполнении сюжета?
М.Д.: Нет. Меня жанровые дефиниции мало волновали. Хотя, конечно, я понимаю, что фильм неопределенного формата значительно труднее продавать кинотеатрам. Зритель любит жанровую четкость – комедия, триллер, фэнтези. Но в данном случае я танцевал от персонажей, их характеров, ситуаций, в которые они попадают. Я бы определил жанр как трагикомедию. В общем, история человека, попавшего в экстремальную ситуацию.
О.С.: Каковы ощущения от работы на съемочной площадке по другую сторону камеры?
М.Д.: Сначала страшно. Потом страх преодолеваешь. Растет уверенность. Главное – укрепиться в собственной правоте, но и не навязывать свое видение актерам. Они должны проникнуться твоими идеями и воспринять их как свои собственные. Мне очень помогал в этом Дэвид, за что я ему признателен.
О.С.: Дэвид, вы создали запоминающийся образ взрослого ребенка, 57-летнего маменькиного сынка, который сохранил невероятную инфантильность. Он опасен для общества, потому что невероятно импульсивен, обижен на мир и неадекватен в своих поступках. Вы когда-нибудь сами встречали таких людей?
Д.М.: Нет. Я считаю, что актер не обязательно должен ориентироваться на реальность. Какие-то эмоции ты вызываешь в своей душе, причем инструменты для этого используются самые разные. Мне трудно объяснять, это довольно тонкая материя.
О.С.: И все-таки – откуда этот колоритный образ?
Д.М.: Знаете, в любой среде есть такие люди – готовые на отчаянные, безрассудные поступки. Люди, для которых насилие – нормальный инструмент для решения спора. И при этом часто под броней грубости бьется нежное, ранимое сердце.
М.Д.: Я писал Гаса с реального человека, который жил напротив нашего дома. В какой-то момент он забаррикадировался в доме, что спровоцировало осаду.
Помню, нас с родителями эвакуировали. В истории, которая развивается в фильме, многое не так, как было в жизни, но рисунок характера, создаваемого Дэвидом, очень похож на того человека. Оглянитесь вокруг. Таких парней много. Вот они на мотоциклах, с татуировками, в майках «Ангелов ада», с сигаретой и банкой пива в руке.
О.С.: Не выдавая зрителю неожиданного финала, тем не менее скажу, что он заставляет по-новому интерпретировать все происходящее в фильме. Франсуа Трюффо вам наверняка бы аплодировал за такую концовку.
М.Д.: О, спасибо! Мне было важно показать процесс творчества драматурга. Роберт вбирает в себя впечатления жизни. Драматичную историю Гаса он довольно-таки прагматично приспосабливает для будущей пьесы. Можно сказать, что чужая трагедия для него – трамплин его собственного успеха. Он вор, он крадет идеи у жизни.
О.С.: Трудно добывать финансирование для артхаусного фильма?
М.Д.: Я десять лет живу в Канаде. И по статусу имею право на налоговые скидки. Фильм почти целиком снят в Онтарио, где мы использовали очень привлекательные финансовые льготы. 18 дней в Онтарио и четыре дня в Лос-Анджелесе. Такое кино совершенно невозможно сегодня снять на американские деньги.
