«Это не просто история про иммиграцию, это история про иммиграцию в Америку», – подчеркнул известный режиссер-документалист Рик Бернс, выступая недавно перед собранием телевизионных критиков. Его новый двухчасовой фильм, «Акт об исключении китайцев» (The Chinese Exclusion Act) будет впервые показан во вторник, 29 мая по телеканалу PBS в тематическом цикле «Американский опыт». Фильмы из цикла «Американский опыт» (American Experience) считаются самой популярной телесерией на историческую тему за последние тридцать лет.
«Нас поражает, как мало американцы помнят об антикитайском законе, принятом в 1882 году и отмененном в 1943 году, – отметил Рик Бернс, сделавший новый фильм в содружестве с монтажером Лишинь Юй. – Тот закон стал оселком, на котором испытывались принципы федерального иммиграционного законодательства. И он во многом определил наше отношение к новым иммигрантам».
Акт об исключении китайцев был подписан президентом Честером Артуром и стал первым и единственным, в котором был четко зафиксирован запрет для одной конкретной этнической группы – китайцев – на въезд в США. Кроме того, запрещалось предоставлять гражданство тем китайцам, которые уже находились на американской земле.
«Если есть слово, которое определяет опыт китайцев-американцев и, в целом, азиатов-американцев, это слово «исключение», – говорит в фильме Линчи Ван, почетный профессор Калифорнийского университета в Беркли.
Как отмечают эксперты, Бернс и Юй помещают историю этого закона в бурный контекст давних и сложных отношений между Китаем и США, начиная со времени образования американской республики. Именно торговые отношения с Китаем помогли Североамериканским Штатам укрепить свою экономическую независимость.
Найденное в 40-е годы 19-го века в Калифорнии золото вызвало мировую «золотую лихорадку». Малоимущие рабочие и крестьяне южного Китая ринулись в Калифорнию в числе других искателей сокровищ. По мере истощения природных запасов золота конкуренция между золотоискателями ужесточилась и приняла характер расовой и этнической ненависти. Китайские иммигранты стали мишенью массового насилия. А политики и пресса лишь раздували пламя межрасовой напряженности. Как сформулировал эту концепцию сенатор-республиканец Джеймс Блейн: «Мы сегодня должны решать, хотим ли мы, чтобы Тихоокеанское побережье стало царством Христа или царством Конфуция».
Как показано в фильме, в 80-е годы 19-го века «китайский вопрос» оказался в центре политических дебатов. Принятие Закона об исключении китайцев привело к катастрофическим последствиям. В более чем трехстах городах американского Запада стали обыденностью акты насилия в отношении выходцев из Китая. Китайцы в ответ взяли на вооружение тактику судебных исков, которых было зарегистрировано не менее десяти тысяч. Лишь в 40-е годы 20-го века закон был отменен и со временем, к 1965 году, к китайцам стали применять общие нормы иммиграции и натурализации.
Рик Бернс (Ric Burns) учился в Колумбийском и Кэмбриджском университетах. Выступает продюсером, режиссером и драматургом документальных фильмов на исторические темы на общественном ТВ, начиная с «Гражданской войны», показанной впервые в 1990 году. В 1989 году Бернс основал компанию Steeplechase Films, на базе которой выпустил несколько десятков фильмов, включая «Кони-Айленд» (1991); серию «Нью-Йорк» (1999, 2001, 2003), «Юджин О’Нил» (2006), «Американский балетный театр» (2015) и «Пилигримы» (2015). Его фильмы получили семь премий «Эмми», три премии «Коламбия-Дюпон» и две награды «Пибоди».
Лишинь Юй (Li-Shin Yu) – монтажер, живет в Нью-Йорке и последние 23 года сотрудничает с Риком Бернсом. Самой заметной их совместной работой стала серия из восьми частей «Нью-Йорк», за которую Юй получила премию «Эмми» в категории «лучший монтаж». Работала с такими мастерами, как Джим Джармуш, Спайк Ли, Сара Драйвер, Билл Мойерс и другими.
Рик Бернс и Лишинь Юй по телефону ответили на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Признаюсь, само существование этого закона в прошлом для меня оказалось новой информацией. Может, потому что я не учился в американской школе и колледже...
Рик Бернс: Увы, в американских школах эту страницу истории пролистывают. Может, только в Калифорнии уделяют какое-то минимальное внимание. Для большинства американцев это такая же неизвестная часть истории страны, что и для иностранцев.
О.С.: Как вы это можете объяснить?
Р.Б.: Есть несколько причин. Акт об исключении китайцев был принят в 1882 году и отменен в 1943 году, просуществовав 61 год. Тогда, в разгар Второй мировой войны, возник когнитивный диссонанс. Китайцы, которых в Америке ущемляли в правах и всячески унижали, оказались нашими союзниками в войне с Японией. А японцы в своей пропаганде всячески подчеркивали: мол, китайцам верить США нельзя, смотрите, как враждебна американская политика в отношении китайцев, живущих в Америке. Нужно было срочно исправлять положение. Закон отменили, но иммиграционную проблему замели под ковер еще лет на двадцать, сохранив расистские въездные квоты, принятые еще в 1924 году. Лишь при президенте Кеннеди иммиграционная политика оживилась. Мы признали, наконец, что Америка –страна иммигрантов и нужно этим гордиться. Но «китайский вопрос» перестал громко обсуждаться.
О.С.: Почему?
Р.Б.: Так бывает с этническими культурами. Когда стало можно говорить правду, перестали говорить вообще или стали говорить шепотом. Американские китайцы решили, по-видимому, не искать добра от добра. Несправедливый закон отменен, остальные проблемы будем решать явочным порядком.
О.С.: Может быть, это разумный подход?
Р.Б.: Как на это посмотреть. Антикитайский закон отражал суть американского общественного сознания. Ущемление прав этнических групп — это своего рода ДНК американской иммиграционной политики и по сей день. По-прежнему сильны ксенофобия и нативизм (учение, утверждающее врожденность идей или способностей к определенным идеям. – О.С.). По-прежнему под подозрением «они», «другие», только тогда это были китайцы, сейчас – мексиканцы, мусульмане. Именно они крадут наши рабочие места, именно они грозят убить нас в наших постелях. И, как и тогда, все эти страхи и подозрения основаны на нулевой фактической базе.
Лишинь Юй: Я хочу подчеркнуть, что китайцы с самого начала были очень удобны как «другие», как мишень для нападок и ненависти. Смотрите, они выглядят не так, как мы, они молятся другим богам, они пишут странными значками, они одеваются не так, как мы, едят не ту пищу, которую едим мы. В отторжении азиатской культуры формировался иммиграционный менталитет Америки.
О.С.: Играла ли роль в формировании этой враждебности склонность китайской общины Америки к повышенному герметизму, к сохранению этнического, культурного единства и многовековых традиций? Да и внешне чайнатауны могли, наверное, действовать как повышенные раздражители - они всегда ярки и экзотичны, их ни с чем не спутаешь.
Л.Ю.: Нужно четко представлять себе положение китайцев в американском обществе в 19-м веке, когда формировались первые чайнатауны. Это единственное место, где китаец мог чувствовать себя в относительной безопасности, где он мог свободно исповедовать свою веру, следовать своим обрядам и традициям.
Р.Б.: Уместно сравнить тягу китайцев к компактному проживанию с клановостью ортодоксальных евреев, которые также стремятся жить наособицу. В 19-м веке возникли сотни чайнатаунов, что стало закономерной реакцией на преследования китайцев, на рост насильственных преступлений против них на почве расовой, религиозной ненависти. Эти акции того времени также можно сравнить с антиеврейскими погромами и преступлениями против негритянского населения, лишь недавно формально освобожденного из цепей рабства, и против американских индейцев, сгоняемых с их исконных земель.
О.С.: Вы приводите в фильме статистику 1880 года. Тогда число китайцев в США составило менее 0,2 процента всего населения страны, при этом огромное большинство составили мужчины, так как женщинам въехать в страну было гораздо сложнее. А вот официальная статистика 2010 года: число китайцев в США достигло 1,2 процента. Но и тогда, и теперь нередко раздаются голоса об «азиатском нашествии», о «желтой экспансии».
Р.Б.: Валить вину за свои проблемы на «других» – эта отвратительная тактика расистов и шовинистов существует испокон веку. «Мы» хорошие, мы патриоты, а «они» только вредят и мешают нам жить. Как сказал доктор Сэмюэл Джонсон, «патриотизм – последнее прибежище негодяя». Увы, мы слышим ту же ксенофобскую риторику в 2018 году, что и в середине 19-го века. Буквально слово в слово. Мы показываем в фильме газетную карикатуру 19-го века, где двое злодеев-китайцев готовятся обезглавить труженика-ирландца. Сегодня мы слышим те же самые аргументы о «плохих пришельцах», когда преступление – убийство, изнасилование, грабеж – совершает мусульманин или мексиканец. Когда же жестокое преступление совершено белым американцем, эта риторика совсем не слышна.
О.С.: Наверное, уместно посмотреть на проблему «других» и с иного ракурса. Континентальный Китай, КНР, сегодня одна из мировых сверхдержав. Оставим Тайвань в стороне, это отдельный и очень сложный клубок проблем. Присуще ли китайцам Америки чувство лояльности своей родине? И вступает ли оно в противоречие с лояльностью Америке?
Л.Ю.: Такие разговоры – составная часть расистской риторики, попытка найти виноватых во всех бедах и проблемах Америки. Китайцы – «другие», они не ассимилируются, они сохраняют лояльность своей родине и так далее. Увы, отношение к китайцам по-прежнему приправлено щепоткой традиционной подозрительности.
Р.Б.: Меня очень занимают истории, в которых проявляется реальный патриотизм иммигрантов. Истории, в которых иммигранты жертвуют собой во имя Америки, работают, не щадя себя, на укрепление американских ценностей. Из сложения тысяч и миллионов судеб и воль иммигрантов и сформировалась американская нация с ее главенством закона и равными возможностями для всех.
О.С.: Какие уроки, на ваш взгляд, должна извлечь Америка из Акта об исключении китайцев?
Л.Ю.: Для меня это то, о чем сейчас говорил Рик. Китайские иммигранты, отодвигаемые на задворки общества, тем не менее стремились отстаивать подлинно американские ценности, которые стали для них главным вектором жизни. Нужно вслушиваться в их далекие голоса, чтобы понять высокую драму самопожертвования. Чем больше ты погружаешься в историю, тем лучше понимаешь, что объединящих нас вещей гораздо большее, чем разъединяющих. И это приобретенное знание лучше осветит нам дорогу к истине.
Р.Б.: Нельзя всю иммиграционную политику сводить к умилительной символике Статуи Свободы. Это лишь отдельный фрагмент большой картины. Нужно изучать историю иммиграции, восстанавливая полузабытые ее страницы. Наш фильм – тревожный звонок. Один из наших экспертов говорит в фильме, что закон может быть совершенно легальным и принятым демократическим путем, но при этом быть расистским и несправедливым. Нельзя, чтобы удобные мифы и стереотипы занимали место многоцветной сложной картины, отражающей реальность.
