В музее Гуггенхайма в Нью-Йорке открылась представительная выставка современного искусства Китая. Она могла быть еще более представительной, не сними ее организаторы с показа три работы, уступив нажиму со стороны американских организаций по защите прав животных.
И воспарил черный дракон...
Представляя выставку журналистам, директор музея Гуггенхайма Ричард Армстронг (Richard Armstrong) назвал ее самой крупной экспозицией в США современного искусства Китая. Он выступал на цокольном этаже знаменитой спиральной ротонды музея, в пространстве которой воспарил на время экспозиции гигантский черный дракон длиной 65 футов, смонтированный из велосипедных шин, а в «чрево» дракона помещены игрушечные машинки. Эта инсталляция художника Чэнь Джэня «Стремительные роды» (Precipitous Parturition) сразу настраивает зрителя на искусство непривычное, парадоксальное и порой шоковое.
Выставка называется «Искусство и Китай после 1989 года: театр мира» (Art and China after 1989: Theater of the World). Как сообщил Ричард Армстронг, на ней представлены примерно 150 произведений более 70 китайских художников и творческих групп, многие впервые в США. Ранее показ подобного масштаба современного искусства Китая в Нью-Йорке был осуществлен в 1998 году в стенах здания «Азиатского общества» (Asia Society).
Армстронг высоко оценил труд группы кураторов выставки – Александры Манро (Alexandra Munroe) из музея Гуггенхайм, Филипа Тинари (Philip Tinari) из Центра современного искусства Улленс в Пекине и Хоу Ханьжу (Hou Hanru) из Национального музея искусства 21-го века Макси в Риме.
Для очень многих в США и в целом на Западе китайское искусство наших дней персонифицируется в фигуре и творчестве Ай Вэйвэя, «пекинского Энди Уорхола», самого влиятельного мастера-концептуалиста Китая, неутомимого экспериментатора, философа и бунтаря, открыто выступающего против коммунистического режима. Как отмечают эксперты, своего рода сверхзадачей начавшейся выставки в музее Гуггенхайма и является намерение доказать публике, что, помимо Ай Вэйвэя, в самой населенной стране мира есть еще немало достойных творцов.
Оттепель по-китайски
Конечно же, Ай Вэйвэй участвует в новой выставке. Вот широко известная работа Вэйвэя – фототриптих, на которой сам автор изображен разбивающим вазу «эпохи династии Хань», правда на ней заметно лого компании «Кока-кола».
Ай Вэйвэй и его коллега Лу Цин демонстрируют также пародию на туристическую фотографию на площади Тяньаньмэнь под названием «Июнь 1994 года». Девушка подняла юбку, демонстрируя белые трусики, а со стены исторических ворот, символа Китая, на нее строго взирает с портрета председатель Мао. Фото сделано через пять лет после трагедии 1989 года, когда коммунистические власти КНР в крови потопили студенческие акции протеста в Пекине.
Именно тогда, как подчеркнула в своем выступлении Александра Манро, в творчестве многих китайских художников произошли важные изменения, заставившие говорить о формировании альтернативного сознания, противостоящего догмам официального искусства. Как рассказала Александра Манро, в самом начале 90-х группа молодых, оппозиционных и фактически бездомных художников обосновалась в трущобах на окраине Пекина. Они назвали свое пристанище Ист-Виллиджем и занимались перформансом, чаще всего с обнаженными телами, который документировали на фотопленку. Эти дерзкие опыты воспринимались вызовом властям, и художников-маргиналов часто подвергали арестам.
Как пояснил «Голосу Америки» Филип Тинари, на рубеже 20-21 веков в отношении властей КНР к художникам произошли существенные перемены. «Китай получил право на Олимпиаду 2008 года, – сказал Тинари, – и Пекину было важно создать благоприятный образ режима на Западе. Поэтому изгои, обитавшие на задворках столицы, получили возможность выставляться в самых престижных залах, и концептуализм перестал быть бранным словом. Впрочем, сейчас времена опять, похоже, меняются, отчасти наблюдается некоторый откат назад. Но все очень непросто и противоречиво в позиции властей Китая. И для нас, когда мы готовили эту выставку, лучшим решением оказалось делать свое дело и уповать на невмешательство официальных структур».
Игра с артефактами
Несмотря на изъятие из экспозиции трех работ, выставка оставляет впечатление художественной цельности и дерзкого новаторства. Древние традиции искусства Китая, уходящие в глубь веков, самым неожиданным образом сопрягаются с влиянием западных концептуальных моделей, будь-то новейшие отголоски дадаизма и сюрреализма или постмодернистские инсталляции.
«Карта театра мира» мастера каллиграфии Цю Чжицзе – смесь реальной картографии с вымышленной, в духе Толкиена, причем китайские иероглифы соседствуют с латинскими названиями.
Чжан Пэйли предлагает вслушиваться в бессмысленный текст, который с экрана телевизора произносит известная в Китае диктор, которая в сообщениях о трагедии на площади Тяньаньмэнь озвучивала только официальную риторику.
Китайский поп-арт и неодадаизм, как и его американские и европейские прародители, ведут неустанную игру с вещами-артефактами и образами массовой культуры. Многие художники создают инсталляции, символизирующие бытовую рутину, в первую очередь, технологии и аппаратуру, обреченные на скорое забвение. Так, художница Линь Тяньмяо наложила на архаичную швейную машинку видеоизображение рук швеи.
Видеоинсталляция «Добавить один метр к высоте безвестной горы» Чжан Хуаня запечатлела перформанс, в котором приняли участие десяток обнаженных молодых мужчин и женщин. Они молча, без видимых эмоций, штабелем укладываются на землю, и тогда становится понятным юмор в названии композиции.
Большая стирка
В своем письменном заявлении руководство музея Гуггенхайма объясняет решение убрать три работы с выставки соображениями безопасности для сотрудников, посетителей и участвующих художников, из-за «откровенных и повторяемах угроз применить насилие». Представитель музея Сара Итон дала понять, что угрозы в адрес музея носят самый серьезный характер. Как подтвердил «Голосу Америки» Филип Тинари, речь идет об угрозах со стороны нескольких организаций, защищающих права животных.
В том же заявлении музей подтвердил свою приверженность свободе выражения, которая, как подчеркивается в нем, «остается важнейшей ценностью для музея Гуггенхайма».
Как сообщает сайт Artnet news, примерно 750 тысяч человек подписали петицию, требующую снять с показа три работы, «демонстрирующие жестокое обращение с животными».
Характерно, что в число отозванных экспонатов попала работа живущего в Париже Хуан Юн Пина «Театр мира» (1993), название которой использовано в названии всей выставки. В большом вольере, который, кстати сказать, остался в экспозиции, должны были быть помещены десятки живых рептилий и насекомых. Понятно, что взаимоотношения этих существ идиллическими не назовешь, а для автора-концептуалиста кровожадный «закон джунглей» должен был служить ироническим парафразом конфликтов, раздирающих человечество. Хуан Юн Пин лишился «Театра мира», но выставлена его известная инсталляция 1980 года «История китайской живописи и краткая история современной живописи, простиранные в стиральной машине за две минуты». Две книги, на китайском и на английском, представляют собой слипшийся после стирки бумажный ком, который, как иронизирует арт-критик Холланд Коттер в «Нью-Йорк таймс», «также является историей встречи Востока с Западом, нечитаемой, но поучительной как образец».
В защиту питбулей
Два других изъятых из экспозиции объекта представляют собой видеоинсталляции. Совокупляющиеся свиньи стали «героями» видеосюжета Сюй Бина «Исследование трансференции (переноса)», снятого в 1994 году. Хряк бегает по загону, домогаясь свиноматки, и за этоим процессом наблюдают зрители. Одна из свиней разрисована китайскими иероглифами, другая латинскими буквами, что видимо, призвано символизировать сложные процессы взаимовлияния восточной и западной культур.
Видеоинсталляция «Собаки, которые не могут коснуться друг друга» вызвала наиболее яростные протесты. Созданная творческим дуэтом Сунь Юань и Пэн Юй в 2003 году, она запечатлела своего рода собачьи бега. Восемь агрессивно натренированных американских питбулей пристегнуты парами к беговым дорожкам, так что они бегут навстречу друг другу и только самую малость не могут достать «напарника». Безуспешные усилия собак приводят к их полному изнеможению.
Мэтт Бершадкер, глава ASPCA, одной из организаций по защите прав животных, заявил, что «видео поддерживает фальшивый стереотип, что питбули могут быть только злобными собаками-бойцами, но по сути дела вовсе не так: они преданные и любящие животные, которые ищут вашего внимания и заслуживают безопасного и любящего их дома».
«Нью-Йорк таймс» цитирует профессора истории искусства университета Нортвестерн Стивена Айзенмана, который полагает, что «эти работы жестоки, поддерживают жестокость и санкционируют насилие над животными, и потому музей совершенно прав, убрав их».
Но есть и другие голоса. Как отмечают некоторые обозреватели, решение музея создает тревожный прецедент, когда свобода творческого выражения терпит поражение перед лицом агрессивного давления отдельных активистских групп.
«Когда арт-учреждение не может воспользоваться своим правом на свободу слова, это трагично для современного общества, - сказал Ай Вэйвэй в телефонном интервью «Нью-Йорк таймс», комментируя решение музея. – Давление на музеи с требованием убрать художественные произведения демонстрирует узкое понимание не только прав животных, но и прав человека».
«Музеи призваны показывать работы сложные, неудобные, провокативные, - заявил Том Экклс, исполнительный директор Центра подготовки кураторов в Бард-колледже. – Удушающий эффект (этого решения) будет, несомненно, в том, что музеи станут избегать выставок, которые способны кого-либо обидеть».
Организация литераторов PEN America назвала решение музея «большим ударом по свободе творчества».
Выставка в музее Гуггенхайма закрывается 7 января 2018 года.
