В постановке почти сорокалетней давности «Пуритан» Винченцо Беллини в Метрополитен-опера пели великие Лючано Паваротти и Джоан Сазерленд. В восстановленной постановке этого спектакля, премьера которого назначена на 17 апреля, на эту сцену впервые выйдет сопрано из России Ольга Перетятько, исполняющая партию Эльвиры.
Это необычный семейный альянс в стенах Мет – альянс певицы из Петербурга и ее мужа, итальянского дирижера Микеле Мариотти, дебютировавшего в нью-йоркском театре чуть раньше супруги, в прошлом сезоне, дирижируя постановкой «Кармен», а затем «Риголетто». Вместе с Ольгой Перетятько на сцену выйдут известные певцы Лоуренс Браунли (Артур) и Мариуш Квечень (Ричард).
Ольга Перетятько уже пела Эльвиру в Лионской опере и Театре Елисейских Полей в Париже. Впервые она попала в орбиту внимания любителей мировой оперы в 2010 году, исполнив главную партию в постановке Робера Лепажа «Соловей и другие небылицы» на музыку Стравинского на фестивале в Экс-ан-Прованс и на других сценах.
Ольга Перетятько родилась в Петербурге и начала музыкальную карьеру в возрасте 15 лет в детском ходе Мариинского театра. Она училась в Берлине. Завоевала несколько премий на международных конкурсах и фестивалях. С 2005 по 2007 год пела в Гамбургской опере. Выступала в Берлине и Мюнхене, Венеции и Пезаро, Торонто и Амстердаме и во многих других театрах мира.
С Ольгой Перетятько по телефону побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: 2014 год, судя по всему, очень важный для вас этап престижных дебютов. Вы уже спели Джильду в «Риголетто» в оперном театре Цюриха, вам предстоит петь Марфу в «Царской невесте» в Ла Скала, а через несколько дней вы впервые выйдете на сцену Мет в роли Эльвиры...
Ольга Перетятько: Мы считаем немножко по-другому. Сезонами – с сентября по июль. Этот сезон для меня действительно очень важен, начиная с Зальцбургского фестиваля и Джильды в «Риголетто» в Вероне. Расслабляться некогда.
О.С.: Партию Эльвиры в «Пуританах» лет семь назад в Мете спела Анна Нетребко. Вы слышали ее исполнение? Как вы вообще оцениваете Анну как певицу?
О.П.: Мы друг друга знаем. Даже один раз пели на одной сцене, в Мариинском театре году в 95-96-м. Она пела Микаэлу в «Кармен», а я в детском хоре. Анна уже тогда была большой звездой. Мы все ее обожали.
О.С.: Обожание сохранилось с годами?
О.П.: Я очень люблю Анну. Мне нравится, что она делает. Мало певиц, которые столько партий исполняют за свою карьеру. Ее работоспособность можно ставить в пример. А до Анны эту партию в «Пуританах» пели Джоан Сазерленд и Эдита Груберова, которые являются моими вокальными идолами. С Сазерленд вообще началось мое увлечение пением. Я помню ее виниловую пластинку в фиолетовой обложке, где были записаны отдельные арии. Я ее заслушала до дыр. И полюбила колоратурное сопрано, решив двигаться именно в этом направлении.
О.С.: Вы же начинали как меццо-сопрано?
О.П.: В детском хоре я пела вторым альтом. Вы слышите, какой у меня низкий тембр голоса? Мне говорили, что я меццо-сопрано, и я была счастлива. Мне хотелось петь Далилу, Любашу. Потом я нашла своего педагога, которая мне сказала: ну, девочка, голос у тебя красивый, но ты не меццо. Я ужасно расстроилась. Дня три провела в глубочайшей депрессии. А потом успокоилась и решила: что ж, будем работать в сторону сопрано.
О.С.: Ваш отец Александр Перетятько пел в Мариинском театре. Вы пришли в оперу, наверное, под его влиянием?
О.П.: Отец и сейчас поет в хоре Мариинки. А я теперь делаю мировую карьеру за нас двоих.
О.С.: Некоторое время вы жили в Литве...
О.П.: Мои родители, к сожалению, тогда развелись. С 87-го по
94-й год я жила в Литве, в маленьком городке, тогда он назывался Снечкус, а сейчас Висагинас. Он известен Игналинской атомной электростанцией, которую после бурных дискуссий закрыли. Помню, люди интересные там жили, инженеры, ученые – образованные, воспитанные. Я все успевала – и в музыкальной школе училась, и в математической гимназии, и на карате ходила. Это возможно только в небольшом городе, где все рядом.
О.С.: А какой пояс у вас в карате?
О.П.: Красный. Мне очень нравилось заниматься в секции. Вообще, я должна была родиться мальчиком. Мне никогда не нравились куколки, кастрюльки, ну, во что девочки играют. Мне всегда нравились боевые искусства, машины, скорость, техника, компьютеры. Я – технический фрик. Что-то разобрать, собрать – это мое. Очень благодарна тому времени, когда я стала заниматься спортом: я и сейчас умею концентрироваться. Это важно: в оперном искусстве выигрывает тот, у кого нервы сильнее.
О.С.: Что вы имеете в виду?
О.П.: Ты выходишь на сцену Метрополитен, и на тебя смотрят четыре тысячи зрителей. А аудитория Арена ди Верона – до 18 тысяч. Представляете? Выходишь на сцену и чувствуешь себя тореадором на корриде. Неизвестно, кто победит. Уговариваешь себя, что не надо думать, насколько это важно. Иначе сойдешь с ума. Просто делаешь свою работу.
О.С.: Ваша карьера пошла в последнее время резко ввысь. Осознание успеха помогает?
О.П.: Я бы не стала говорить, что вот так все резко происходит. Я планомерно работаю, начиная где-то с 2006 года. Так что успех – результат моих постоянных усилий.
О.С.: Ваш муж – дирижер Микеле Мариотти. Как вы с ним познакомились?
О.П.: Познакомились летом 2010 года в Италии, на оперном фестивале в Пезаро. Он дирижировал «Сигизмундом» Россини, а я пела в этой же постановке. У нас тогда ничего не было, я была замужем за другим человеком. Через три месяца мы вновь с Микеле встретились, я за это время подучила итальянский. Страсть зажглась, и с тех пор мы вместе.
О.С.: Можно спросить про детей?
О.П.: Видите ли, это одна из непривлекательных сторон нашей кочевой жизни – некогда заводить детей. Каждый месяц ты в новом городе, в новой стране. Чтобы совмещать карьеру и семью, надо быть топ-менеджером. Но я позитивный человек и никогда не загадываю. Что будет, то будет.
О.С.: Как получилось, что спектаклем «Пуритане» в Мет дирижирует ваш муж? Вы это как-то заранее скалькулировали?
О.П.: Забавная получилась история. Я подписала контракт с Мет на другую, гораздо более скромную партию, еще в 2009 году. Время шло, репутация моя росла, и, в конце концов, Питер Гелб (директор Метрополитен-опера – О.С.) предложил мне партию Эльвиры. Я согласилась, а потом в разговоре с мужем узнаю, что дирижировать будет именно он! И так у нас бывало не раз. У меня и Микеле разные агенты, они нам предлагают контракты, и в какой-то момент наши планы совпадают. Просто замечательно – мы это время будем вместе. До этого мы не виделись два месяца; Микеле работал над постановкой в Чикаго, а я пела в Швейцарии и Италии.
О.С.: Чем, на ваш взгляд, оперные традиции Европы отличаются от американских?
О.П.: Организация в театре Метрополитен – идеальная, работать – одно удовольствие. Двадцать человек занимаются тем, чтобы тебе все было удобно. Все работают как часы. Репетиционный процесс удобен для певцов. Американский бренд – огромные залы с отличной акустикой. Если у тебя поставлен голос и правильная техника, можно петь без напряжения, не нужно напрягаться, кричать. Единственный минус – репетиции начинаются в 10.30 утра, что для меня очень рано. Когда начнутся спектакли (а они в большинстве своем вечерние) – естественно, надеюсь – отосплюсь.
Это необычный семейный альянс в стенах Мет – альянс певицы из Петербурга и ее мужа, итальянского дирижера Микеле Мариотти, дебютировавшего в нью-йоркском театре чуть раньше супруги, в прошлом сезоне, дирижируя постановкой «Кармен», а затем «Риголетто». Вместе с Ольгой Перетятько на сцену выйдут известные певцы Лоуренс Браунли (Артур) и Мариуш Квечень (Ричард).
Ольга Перетятько уже пела Эльвиру в Лионской опере и Театре Елисейских Полей в Париже. Впервые она попала в орбиту внимания любителей мировой оперы в 2010 году, исполнив главную партию в постановке Робера Лепажа «Соловей и другие небылицы» на музыку Стравинского на фестивале в Экс-ан-Прованс и на других сценах.
Ольга Перетятько родилась в Петербурге и начала музыкальную карьеру в возрасте 15 лет в детском ходе Мариинского театра. Она училась в Берлине. Завоевала несколько премий на международных конкурсах и фестивалях. С 2005 по 2007 год пела в Гамбургской опере. Выступала в Берлине и Мюнхене, Венеции и Пезаро, Торонто и Амстердаме и во многих других театрах мира.
С Ольгой Перетятько по телефону побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: 2014 год, судя по всему, очень важный для вас этап престижных дебютов. Вы уже спели Джильду в «Риголетто» в оперном театре Цюриха, вам предстоит петь Марфу в «Царской невесте» в Ла Скала, а через несколько дней вы впервые выйдете на сцену Мет в роли Эльвиры...
Ольга Перетятько: Мы считаем немножко по-другому. Сезонами – с сентября по июль. Этот сезон для меня действительно очень важен, начиная с Зальцбургского фестиваля и Джильды в «Риголетто» в Вероне. Расслабляться некогда.
О.С.: Партию Эльвиры в «Пуританах» лет семь назад в Мете спела Анна Нетребко. Вы слышали ее исполнение? Как вы вообще оцениваете Анну как певицу?
О.П.: Мы друг друга знаем. Даже один раз пели на одной сцене, в Мариинском театре году в 95-96-м. Она пела Микаэлу в «Кармен», а я в детском хоре. Анна уже тогда была большой звездой. Мы все ее обожали.
О.С.: Обожание сохранилось с годами?
О.П.: Я очень люблю Анну. Мне нравится, что она делает. Мало певиц, которые столько партий исполняют за свою карьеру. Ее работоспособность можно ставить в пример. А до Анны эту партию в «Пуританах» пели Джоан Сазерленд и Эдита Груберова, которые являются моими вокальными идолами. С Сазерленд вообще началось мое увлечение пением. Я помню ее виниловую пластинку в фиолетовой обложке, где были записаны отдельные арии. Я ее заслушала до дыр. И полюбила колоратурное сопрано, решив двигаться именно в этом направлении.
О.С.: Вы же начинали как меццо-сопрано?
О.П.: В детском хоре я пела вторым альтом. Вы слышите, какой у меня низкий тембр голоса? Мне говорили, что я меццо-сопрано, и я была счастлива. Мне хотелось петь Далилу, Любашу. Потом я нашла своего педагога, которая мне сказала: ну, девочка, голос у тебя красивый, но ты не меццо. Я ужасно расстроилась. Дня три провела в глубочайшей депрессии. А потом успокоилась и решила: что ж, будем работать в сторону сопрано.
О.С.: Ваш отец Александр Перетятько пел в Мариинском театре. Вы пришли в оперу, наверное, под его влиянием?
О.П.: Отец и сейчас поет в хоре Мариинки. А я теперь делаю мировую карьеру за нас двоих.
О.С.: Некоторое время вы жили в Литве...
О.П.: Мои родители, к сожалению, тогда развелись. С 87-го по
94-й год я жила в Литве, в маленьком городке, тогда он назывался Снечкус, а сейчас Висагинас. Он известен Игналинской атомной электростанцией, которую после бурных дискуссий закрыли. Помню, люди интересные там жили, инженеры, ученые – образованные, воспитанные. Я все успевала – и в музыкальной школе училась, и в математической гимназии, и на карате ходила. Это возможно только в небольшом городе, где все рядом.
О.С.: А какой пояс у вас в карате?
О.П.: Красный. Мне очень нравилось заниматься в секции. Вообще, я должна была родиться мальчиком. Мне никогда не нравились куколки, кастрюльки, ну, во что девочки играют. Мне всегда нравились боевые искусства, машины, скорость, техника, компьютеры. Я – технический фрик. Что-то разобрать, собрать – это мое. Очень благодарна тому времени, когда я стала заниматься спортом: я и сейчас умею концентрироваться. Это важно: в оперном искусстве выигрывает тот, у кого нервы сильнее.
О.С.: Что вы имеете в виду?
О.П.: Ты выходишь на сцену Метрополитен, и на тебя смотрят четыре тысячи зрителей. А аудитория Арена ди Верона – до 18 тысяч. Представляете? Выходишь на сцену и чувствуешь себя тореадором на корриде. Неизвестно, кто победит. Уговариваешь себя, что не надо думать, насколько это важно. Иначе сойдешь с ума. Просто делаешь свою работу.
О.С.: Ваша карьера пошла в последнее время резко ввысь. Осознание успеха помогает?
О.П.: Я бы не стала говорить, что вот так все резко происходит. Я планомерно работаю, начиная где-то с 2006 года. Так что успех – результат моих постоянных усилий.
О.С.: Ваш муж – дирижер Микеле Мариотти. Как вы с ним познакомились?
О.П.: Познакомились летом 2010 года в Италии, на оперном фестивале в Пезаро. Он дирижировал «Сигизмундом» Россини, а я пела в этой же постановке. У нас тогда ничего не было, я была замужем за другим человеком. Через три месяца мы вновь с Микеле встретились, я за это время подучила итальянский. Страсть зажглась, и с тех пор мы вместе.
О.С.: Можно спросить про детей?
О.П.: Видите ли, это одна из непривлекательных сторон нашей кочевой жизни – некогда заводить детей. Каждый месяц ты в новом городе, в новой стране. Чтобы совмещать карьеру и семью, надо быть топ-менеджером. Но я позитивный человек и никогда не загадываю. Что будет, то будет.
О.С.: Как получилось, что спектаклем «Пуритане» в Мет дирижирует ваш муж? Вы это как-то заранее скалькулировали?
О.П.: Забавная получилась история. Я подписала контракт с Мет на другую, гораздо более скромную партию, еще в 2009 году. Время шло, репутация моя росла, и, в конце концов, Питер Гелб (директор Метрополитен-опера – О.С.) предложил мне партию Эльвиры. Я согласилась, а потом в разговоре с мужем узнаю, что дирижировать будет именно он! И так у нас бывало не раз. У меня и Микеле разные агенты, они нам предлагают контракты, и в какой-то момент наши планы совпадают. Просто замечательно – мы это время будем вместе. До этого мы не виделись два месяца; Микеле работал над постановкой в Чикаго, а я пела в Швейцарии и Италии.
О.С.: Чем, на ваш взгляд, оперные традиции Европы отличаются от американских?
О.П.: Организация в театре Метрополитен – идеальная, работать – одно удовольствие. Двадцать человек занимаются тем, чтобы тебе все было удобно. Все работают как часы. Репетиционный процесс удобен для певцов. Американский бренд – огромные залы с отличной акустикой. Если у тебя поставлен голос и правильная техника, можно петь без напряжения, не нужно напрягаться, кричать. Единственный минус – репетиции начинаются в 10.30 утра, что для меня очень рано. Когда начнутся спектакли (а они в большинстве своем вечерние) – естественно, надеюсь – отосплюсь.
