«Я хочу присоединиться к хору голосов протеста, которые утверждают, что признания в нашей стране добываются властью под пытками», – заявил кинорежиссер Андрей Грязев, представляя свою новую ленту «Котлован» на недавнем кинофестивале в Берлине. Он пояснил, что речь, в первую очередь, идет о судебных делах против активистов «Сети» и «Нового величия».
«Все попытки строить в России гражданское общество, – продолжал Грязев, –затмеваются вопиющими случаями нарушения прав человека. Наш фильм собрал воедино многие голоса протеста, которые раздавались на протяжении последних десяти лет».
В фильме собраны десятки видеообращений, индивидуальных и коллективных, к президенту Путину. В неиссякаемом российском жанре «челобитной царю-батюшке» люди жалуются Путину на многочисленные беды и проблемы, омрачающие их жизнь. Стонет от нищеты инвалид войны. Для больного мальчика нет нормальных лекарств. В доме отрубили электричество и газ. Обрушилось здание, никто не хочет его восстанавливать. Годами не ремонтируют дорогу. Местные бюрократы все разворовывают. Соседняя фабрика загрязняет атмосферу. И так далее и тому подобное. Видеообращения собраны автором фильма на сервисе YouTube.
«Мы не слышим авторского голоса, который заменяют мольбы людей, рождающие эффект гигантской волны, – говорится в каталоге Берлинале. – Это, по сути, и волна протеста против цензуры в России. В 1930 году Андрей Платонов написал повесть «Котлован» о тоталитаризме и утопии. Фильм Грязева дает этой теме отчетливое современное звучание».
Андрей Грязев родился в Москве в 1982 году. Профессиональный танцор на льду, участвовал в крупнейших международных соревнованиях, работал артистом балета в Театре ледовых миниатюр Игоря Бобрина. В 2006 году получил диплом режиссера монтажа в Школе телевидения в Москве. В 2008 году окончил Высшие курсы режиссеров и сценаристов.
Снял документальные фильмы «Ледниковый период», «Саня и Воробей», «День шахтера», «Завтра». Фильм «Котлован» демонстрировался на Берлинале в программе «Панорама. Документ».
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» побеседовал с Андреем Грязевым по телефону.
Олег Сулькин: «Котлован» очень доброжелательно встречен на Берлинале и критикой, и публикой, – я тому свидетель. Это поможет вам в продвижении картины?
Андрей Грязев: Это, конечно, раззадоривает российского зрителя. Люди каким-то образом находят мои контакты. И задают один вопрос: «Где можно посмотреть ваш фильм?».
О.С.: И каков ответ?
А.Г.: В России фильм посмотреть пока никак не возможно. У фильма своя судьба. Он распространяется усилиями дистрибьюторов, программных директоров различных фестивалей. Многие фестивали его взяли.
О.С.: Шансы быть официально показанным на территории России у фильма есть?
А.Г.: Абсолютно точно он будет на Артдокфесте в декабре.
О.С.: А раньше, до декабря?
А.Г.: Все возможности давно закрыты. Все контролируется сверху. Я даже не буду пытаться получать на него прокатное удостоверение. В 2012 году пытался вывести мой фильм «Завтра» в прокат. Потратил кучу времени и нервов. Нашел, наконец, прокатчика. Вначале в плане показов было 15 городов. В результате все города отпали. Осталась только Москва с двумя кинотеатрами. Сегодня нет смысла даже пытаться это делать.
О.С.: Люди в собранных вами роликах резко критикуют российские власти и лично Путина. Они делали эти высказывания какое-то время назад. И сейчас их позиция могла измениться. На встрече со зрителями в Берлине вы сказали, что если кто-то из авторов роликов выразит недовольство тем, что вы использовали их обращение, то вы готовы его вырезать и заменить на какое-то другое. К вам обращались по этому поводу?
А.Г.: Никто не обращался. Я пытался сам многих найти, но их оригинальных видео уже нет в сети. Смотрите, в 90 проц. роликов содержится призыв помочь донести его содержание до общественности любым способом. Ролики – это, по сути, попытка самоидентификации. Люди хотят ощущать себя гражданским обществом.
О.С.: Образ платоновского котлована как вечной и бессмысленной стройки возник у вас сразу?
А.Г.: Долго придумывали концепцию и пришли к метафоре котлована. Никто не помнит, к чему мы стремимся, что пытаемся строить. Жизнь на дне котлована – основное времяпровождение наших граждан. Там живут, работают, развлекаются, плавают, умирают. Котлован как братская могила надежд и мечтаний. Мы собрали 80 часов видеоматериала. Первая сборка фильма была продолжительностью три с половиной часа, которую мы в результате сократили до 70 минут.
О.С.: Вы включили в фильм эпизод митинга сторонников Путина. Почему?
А.Г.: Один только такой эпизод, но все обращают на него внимание (смеется). Смотрите: так как система вообще не работает, государству нужно создавать видимость, что она работает, что связь между властью и народом существует. В людей пытаются вселить веру в чудо, в сказку, в Деда Мороза. Эпизод, о котором идет речь, – несколько странный. Ряженые в майках «Отряды Путина» запинаются, произнося очевидно заранее написанный текст. Кадр этот явно постановочный. Но, по сути, эти ребята мало чем отличаются от тех, кто шлет Путину мольбы о помощи.
О.С.: Из этих видеообращений хотя бы одно возымело действие?
А.Г.: Нет. Действия властей лишь усугубляют каждодневные проблемы людей.
О.С.: Вы осознавали, что для многих западных зрителей показ повседневного кошмара российской провинции станет шоком? Особенно в сравнении с пропагандистскими картинками, скажем, вылизанным центром Москвы с шикарными магазинами и хорошо одетыми прохожими.
А.Г.: «Потемкинские деревни» в России – давний, проверенный столетиями, способ одурачивания. Специально шокировать я не собирался. Я себя убрал как режиссера. Это было осознанное решение.
О.С.: Два года назад в США показали российский фильм «Дорога», смонтированный режиссером Дмитрием Калашниковым из роликов на YouTube с российских авторегистраторов со всякими происшествиями и авариями. Тот же принцип, хотя ваш фильм политический, а тот – социально-бытовой. Так кто же первопроходец жанра?
А.Г.: В наше время в кино сложно кого-либо называть первопроходцем. Принципы киномонтажа придуманы в прошлом веке. А метафора на протяжении многих веков использовалась в литературе. Фильм «Дорога», который вы упомянули, никогда не заканчивается. В него можно войти когда угодно, и выйти когда угодно. Мысль, которая приходит в голову иностранцу: «Ого! Как вы живете! У вас в каждой машине есть видеокамера».
О.С.: Вы сказали, что премьера в России намечена на декабрь. Зачем держать острую и актуальную картину столь долгое время в виде консервной банки, которую предстоит открыть лишь в конце года? Скажем, у Алексея Навального есть видеоканал на YouTube, который смотрят более миллиона пользователей. Может, вам имело бы смысл предложить фильм Навальному?
А.Г.: Я совершенно трезво оцениваю ситуацию. Искусство не меняет реальность. Наш фильм – не для того, чтобы что-то менять. Хроника становится более ценной с годами. Через пять лет она будет восприниматься документом того недавнего времени, когда люди в России имели возможность выйти в свободный Интернет, на свободный YouTube и что-то такое высказать. Двигать сейчас фильм в сторону оппозиционной плоскости я считаю неправильным. Фильм не про политику, а про людей, про страну. Не случайно, сетевое издание «Открытые медиа» взяло трейлер к нашему фильм, добавив к звучащим в нем обращениям к Путину еще несколько подобных обращений. Это мгновенно породило своего рода флэшмоб – люди стали присылать на «Открытые медиа» свои обращения.
О.С.: Если бы сегодня какой-нибудь дистрибьютор предложил вам выпустить фильм в российский кинотеатры, вы бы разве отказались?
А.Г.: У меня бы сразу возникло большое опасение. Такие схемы властью уже использовались, когда кто-то через подставных лиц выкупал права на показ фильма, только чтобы положить его на полку. К примеру, по информации британской газеты «Дейли телеграф», представители российских властей предлагали продюсеру картины «Игры Путина» о подготовке к Олимпийским играм в Сочи большую сумму, чтобы не допустить его показа.
