30 декабря российский Минюст пополнил реестр иноагентов новыми именами: в список попали участницы Pussy Riot Надежда Толоконникова и Вероника Никульшина, публицисты Виктор Шендерович и Марат Гельман, а также главред издания «Холод» Таисия Бекбулатова. Буквально за день до этого стало известно о ликвидации «Международного Мемориала», а также правозащитного центра «Мемориал».
Усиливающиеся репрессии, давление на журналистов, угрозы и пытки — все это стало одним из лейтмотивов 2021 года в России. Это подтверждают и результаты ежегодного конкурса «Слово года», жюри которого признало главным антисловом сокращение «иноагент». О том, как атмосфера репрессий отразилась в вербальном портрете года, рассуждает журналист, филолог Ксения Туркова.
- Скажите, в какой концлагерь нас везут?
- Не знаю, я не интересуюсь политикой...
Этот анекдот появился еще несколько лет назад, однако именно в этом году приобрел пугающую актуальность и даже правдоподобность. «Дружелюбный концлагерь» — меткая характеристика колонии Алексеем Навальным — оказался очень точной метафорой раздвоенной российской реальности, в которой в один и тот же день ресторанам раздают мишленовские звезды и нападают на «Мемориал». Не случайно эта метафора попала в десятку главных выражений года.
И хотя на первых позициях оказались, как и во многих других странах, слова, связанные с пандемией (вакцина, антиваксеры, QR-код), еще одним основным и не менее важным вербальным лейтмотивом стало противостояние власти и оппозиции, ужесточение режима.
В пятерку главных в номинации «Слово года» вошло наименование «Мемориал», следом за ним — «пытки». В номинации «Выражение года» на первом месте оказалась «избыточная смертность», однако сразу за ней подряд идут «Дворец Путина», «бункерный дед» и «трусы Навального».
А в номинации «Антиязык» (язык лжи, ненависти, пропаганды) с огромным отрывом победило слово «иноагент». Экспертный совет конкурса «Слово года», в который входят лингвисты, филологи, писатели и журналисты, признал его главным отрицательным символом года.
В пятерку антивыражений вошло и знаменитое «запотевшее забрало». Фразой «забрало запотело» объяснил свой поступок ОМОНовец, который во время разгона митинга ударил ногой в живот одну из его участниц. Запотевшее забрало стало символом безнаказанности и беспардонности, с которой совершаются очевидно антигуманные поступки, и породило множество шуток, мемов и даже стихов и песен.
В десятку главных неологизмов вошел образный глагол «уНИКТОжить» авторства куратора конкурса Михаила Эпштейна. УНИКТОжение — это акт уничтожения, направленный против личностей, свободно мыслящих существ.
Важно, что в этом году эксперты конкурса подводили итоги не только года, но и всего десятилетия. Устрашающим символом минувшей декады, причем устрашающим не только смыслом, но и самим своим видом, признали «черную метку из 24 слов» — текст, которым должны сопровождать каждое свое сообщение те, кого признали иноагентами:
Эта конструкция оказалась на первом месте в номинации «Антиязык десятилетия», и это действительно очень символично. За минувшие десять лет тон государственных медиа, в особенности российского телевидения, превратился в ор/капслок (не случайно даже возникла шутка «Они орали за Родину») и насквозь пропитался душным канцеляритом — именно таким, каким написан этот текст-метка.
«Я вряд ли ошибусь, если скажу, что сейчас, наверное, самый сложный период для медиа в России. Я не могу вспомнить ни одного другого периода, когда на медиа оказывалось столько давления», — говорила в интервью «Голосу Америки» Таисия Бекбулатова, главный редактор издания «Холод», за несколько месяцев до того, как ее внесли в реестр иноагентов.
На втором месте среди слов десятилетия оказалось «обнуление» — пожалуй, один из определяющих символов декады. «Сброс результатов», как в компьютерной игре, случился в самом широком смысле: от обнуления международных договоренностей и географических границ (аннексия Крыма), обнуления оппозиции и независимой прессы — до обнуления Конституции во имя обнуления президентских сроков. Пандемия в 2020 также превратила нашу жизнь в большой Ноль, за которым — «новая нормальность» (еще одно выражение последних двух лет) и новая жизнь.
