Расположенный в Нью-Йорке Комитет по защите журналистов заявил, что за годы правления бывшего президента, а теперь – премьер-министра Владимира Путина в России были убиты 19 журналистов. Независимая наблюдательная группа в четверг 7 октября провела презентацию книги-расследования двух российских журналистов, которые задокументировали рост влияния спецслужб при Путине и угрозу, которую эти службы представляют для свободных СМИ в России.
В новой книге «Новое дворянство» Андрей Солдатов и Ирина Бороган цитируют закон, принятый во время президентства Путина, который расширил понятие «экстремизм», включив в него критику государственных чиновников в СМИ. Солдатов сказал, что высокопоставленные российские чиновники используют юридическое давление, вплоть до тюремных заключений, чтобы заставить журналистов замолчать.
«Если вы нападаете на чиновников низкого ранга, уровня лейтенантов, полковников, майоров, то это может быть еще труднее и опаснее, – говорит Солдатов. – Та же самая проблема возникает с местными и региональными властями. Они чувствуют себя настолько неподконтрольными даже Кремлю, что свободно используют жесткие меры в отношении журналистов».
Жесткие методы включают нападения, которые приводят к сломанным костям, сотрясению мозга и даже смерти.
Директор Комитета по защите журналистов по Европе и Центральной Азии Нина Огниянова представила авторов «Нового дворянства», отметив, что название книги было взято из слов бывшего директора ФСБ Николая Патрушева. Он сказал, что сотрудниками его спецслужбы движет чувство российского патриотизма. Огниянова говорит, что результаты десятилетнего расследования рассеивают такие представления.
«Не чувства благородства и служения движут спецслужбами, а скорее чувство жадности, – сказала Огниянова. – Спецслужбы превратились в бизнес, корпоративный интерес, который работает безнаказанно и без какой-либо подотчетности».
Андрей Солдатов отметил, что премьер-министр Путин является первым российским лидером, власть которого основывается на спецслужбах. По его словам, после распада Советского Союза в 1991 году был короткий период, когда ФСБ прислушивалась к общественному мнению и журналистам, поскольку опасалась политических реформ. Но эта способность к реагированию была недолгой.
«Кремль открыто заявил, что ФСБ настолько ослабла в ходе демократических реформ 1990-х, что эта спецслужба нуждается в поддержке, а не в критике, – сказал Солдатов. – Вот почему ФСБ стала обрывать контакты с журналистами».
С учетом накопившихся 19 нераскрытых и вяло расследуемых убийств журналистов, российская следственная журналистика практически затихла. Авторы называют «Новую газету» как одно из немногих сохранившихся независимых изданий в стране. Но даже она потеряла несколько авторов, которые были убиты, включая Анну Политковскую, застреленную в Москве ровно четыре года назад.
Однако Ирина Бороган отмечает, что журналисты все еще получают инсайдерскую информацию о работе ФСБ от преданных сотрудников нижнего уровня, которые недовольны нарушениями, совершаемыми в организации.
«Особенно полезными для журналистов могут быть уволенные офицеры, – говорит она. – У них много проблем с руководством и их можно использовать. И у них есть очень хорошая информация для вас».
Авторы «Нового дворянства» приходят к заключению, что российские спецслужбы излишне подозрительны, замкнуты и имеют клановый менталитет, который выливается в слабые результатам работы разведки и контрразведки. Они добавляют, что агенты спецслужб находятся повсюду в российских органах власти, подрывая эффективность государственного управления в целом.
ФСБ – в фокусе журналистских расследований
