«Главной угрозой США и глобальной безопасности более не является обмен ядерными ударами между странами», – говорится в заявлении президента Барака Обамы, обнародованном в связи с публикацией новой ядерной доктрины США. «Россия и США более не противники, и вероятность их военного противостояния кардинально уменьшилась», – указывается в документе.
Главной угрозой названы «ядерный терроризм крайних экстремистов и нарушение режима нераспространения растущим числом государств». Специалисты, к которым Русская служба «Голоса Америки» обратилась за комментариями, считают такую переоценку угроз наиболее значимым элементом новой ядерной доктрины. При этом Уильям Тоби, бывший заместитель главы Национального управления по ядерной безопасности при Министерстве энергетики США, а ныне старший научный сотрудник Белферовского центра науки и международных отношений Гарвардского университета, обратил внимание на «существенные риторические сдвиги» в новой редакции ядерной доктрины, но выразил сомнение в их практической значимости.
Несмотря на переоценку угроз, согласно новой доктрине, «США должны отвечать и на более знакомый вызов поддержания стратегической стабильности с существующими ядерными державами, в первую очередь Россией и Китаем. Россия остается единственной державой, равной США в области ядерного оружия. Но природа американо-российских отношений кардинальным образом изменилась со времен «холодной войны».
Эксперт Совета по международным отношениям Мика Зенко считает, что новая ядерная доктрина «не содержит сюрпризов» для Москвы. «Последний такой документ, подготовленный администрацией Буша-младшего, был засекречен, – отметил он. – Сегодня мы получили открытое, транспарентное заявление о роли, которую отводят США ядерному оружию. Этот документ не содержит угроз в адрес России и не предполагает разработки нового класса оружия, которое бы угрожало российской безопасности. Там упоминаются дальнейшее развитие системы противоракетной обороны и поддержание оборонного потенциала НАТО, но в этом нет ничего нового. Более того, роль ядерного оружия в обеспечении национальной безопасности США снижается. В этом документе несколько раз говорится, что после подписания нового договора по СНВ с Россией США рассчитывают на дальнейшее сокращение ядерных арсеналов».
Реакцию в самой России можно охарактеризовать как сдержанно-положительную. Так, председатель комитета Совета Федерации по международным делам Михаил Маргелов сказал РИА «Новости», что «положение, согласно которому США не будут применять ядерное оружие против неядерных государств, в какой-то мере укрепляет пошатнувшийся режим нераспространения ядерного оружия, а также содержит угрозу странам, страдающим ядерными амбициями».
В то время как новая ядерная доктрина исключает ядерное противостояние США с Россией и Китаем, она не гарантирует безопасности тем странам, которые не являются участниками или не выполняют обязательств по Договору о нераспространении ядерного оружия. Выступая накануне в Вашингтоне, министр обороны США Роберт Гейтс подтвердил, что это касается прежде всего Ирана и Северной Кореи.
Мика Зенко в этом также не видит ничего нового. «Возможны сценарии, когда Соединенным Штатам придется применить ядерное оружие против Ирана, – сказал эксперт. – Например, в том случае, если Иран запустит ракету с ядерной боеголовкой по одному из американских союзников в Европе. Поэтому США должны были сохранить такую угрозу в адрес Ирана для того, чтобы упредить такую возможность».
У американских экспертов нет единого мнения об эффективности подобных угроз. Президент Федерации американских ученых Чарльз Фергюсон процитировал командующего стратегическими войсками США генерала Кевина Чилтона, заявившего недавно, что «за 65 лет существования ядерного оружия ни одна ядерная держава не была завоевана противником». По мнению Фергюсона, это заявление, во-первых, свидетельствует о том, что США не намерены отказываться от ядерного оружия в обозримом будущем, а во-вторых, что это – сигнал Ирану и Северной Корее: «защититься от ядерной угрозы можно, обзаведясь ядерным оружием».
По мнению Фрэнка Миллера, бывшего помощника президента Джорджа Буша-младшего и директора по оборонной политике Совета национальной безопасности, Иран и Северная Корея заинтересованы в ядерном оружии не потому, что опасаются ядерного удара со стороны США, а потому, что США обладают подавляющим преимуществом в обычном оружии. «США могут завтра отказаться от ядерного оружия, – сказал Миллер корреспонденту «Голоса Америки», – а Иран и Северная Корея все равно будут стремиться заполучить ядерное оружие, потому что эти страны заинтересованы в гегемонии в своих регионах, и с тем, чтобы упредить возможное вмешательство со стороны США на стороне тех государств, которым они угрожают. Иными словами, государства, нарушающие режим нераспространения, опасаются не ядерной мощи США, а нашего конвенционального оружия».
С такой точкой зрения согласился и Уильям Тоби. Он напомнил, что во время первой войны в Персидском заливе и конфликта на Балканах США продемонстрировали неоспоримую способность побеждать армии крупных региональных держав с помощью преимущественно военно-воздушных сил.
Чарльз Фергюсон в интервью Русской службе «Голоса Америки» заявил, что в новом документе нет ничего «революционного». «Новая ядерная доктрина не предполагает драматического сокращения ядерного оружия, – отметил он. – Содержащиеся в этом документе цифры соответствуют договоренностям, закрепленным в американо-российском соглашении по СНВ, которое будет подписано в Праге». Фергюсон приветствовал заявленное в новой доктрине стремление к стратегическому диалогу с Россией, но констатировал, что этот документ не дает ответы на ключевые вопросы американо-российских отношений – будь то система ПРО, уровень обычных вооружений или расширение НАТО.
По мнению Зенко, новая ядерная доктрина США будет способствовать успеху предстоящей в мае в Нью-Йорке обзорной конференции по выполнению Договора о нераспространении ядерного оружия. «Последняя такая конференция была настоящей катастрофой, – сказал он, – потому что администрация Буша-младшего всеми силами противилась ядерному разоружению».
«Нынешний документ содержит послание не столько для Ирана и Северной Кореи, сколько для Египта, Индии и других стран-членов Движения неприсоединения, которые хотят видеть прогресс в американо-российских усилиях по разоружению», – сказал Зенко.
И хотя, добавил он, для Индии ключевым является баланс сил с Пакистаном, если США и Россия предпринимают конкретные шаги по ядерному разоружению, это сделает более вероятным присоединение Индии и Пакистана к Договору о нераспространению ядерного оружия. «Такие шаги могут также привести к большей прозрачности ядерных программ Индии и Пакистана, – отметил Зенко. – В данный момент, не будучи участниками Договора, эти страны не предоставляют информацию ни о своих ядерных арсеналах, ни о количестве расщепляющихся материалов, которыми они обладают».
Появления ядерной доктрины, которую обязана подготовить каждая новая администрация США, ждали еще в декабре прошлого года. По мнению Зенко, задержка связана с напряженными дебатами, развернувшимися в администрации Обамы, а итоговый документ стал результатом компромисса. «С одной стороны, в администрации Обамы на высоких постах работает достаточно много людей, которые до поступления на государственную службу были активными сторонниками ядерного разоружения, вывода американского ядерного оружия из Европы и так далее, – сказал эксперт. – Их мнения нашли отражение в новой доктрине. С другой стороны, военные ответственны за поддержание сил ядерного сдерживания, которые могут быть задействованы по приказу президента. Новый документ отражает и их точку зрения».
Чарльз Фергюсон также называет новую ядерную доктрину результатом компромисса, вследствие чего, по его мнению, она найдет поддержку умеренных представителей обеих ведущих политических партий в США. «Лево-ориентированная общественность настолько рада тому, что наконец-то президент США серьезно поднимает вопросы ядерного разоружения, что даже те, кто ратует за более радикальные меры, в данном случае поддержат Обаму», – сказал Фергюсон.
Барак Обама еще в начале своего президентства выступил с инициативой так называемого «глобального нуля», то есть достижения безъядерного мира. В последнее время эта идея, которая может показаться утопической, получила поддержку ряда бывших американских государственных деятелей, которых трудно заподозрить в наивности или излишнем идеализме: бывших госсекретарей Генри Киссинджера и Джорджа Шульца, бывшего министра обороны Уильяма Перри и бывшего сенатора Сэма Нанна.
Однако идею «глобального нуля» приемлют далеко не все. Бывший помощник Джорджа Буша-младшего Фрэнк Миллер считает, что ядерное оружие – это необходимое зло. «Ядерное оружие – это симптом мира, в котором нет определенности, и в котором некоторые страны по-прежнему верят в то, что они могут использовать силу для достижения своих целей, – сказал он Русской службе «Голоса Америки». – Ядерное оружие сдерживает эти страны. Если мы сможем исключить возможность применения силы в международных отношениях – отпадет необходимость ядерного оружия. Я не берусь предсказать, когда это может произойти. А тем временем, американское и британское ядерное оружие помогает сохранять мир. Раскрыв ядерный зонтик над нашими союзниками, мы убедили их самих отказаться от ядерного оружия. В целом, американское ядерное оружие сыграло крайне позитивную роль в мировой истории с 1945 года».
Мика Зенко считает, что значение инициатив о ядерном разоружении не следует преувеличивать. «Во-первых, – напоминает он, – 6 статья Договора о ядерном нераспространении обязывает США и другие страны к ядерному разоружению. Этот договор был ратифицирован Сенатом и является для США юридически обязывающим. Каждый американский президент, начиная с Ричарда Никсона, официально подтверждал эти обязательства. В этом смысле Обама не отличается от своих предшественников. Однако его администрация более, чем другие, акцентирует внимание на этой проблематике».
Начиная с 1980-х годов, ядерные арсеналы США и России медленно, но сокращаются. Другое дело, говорит Зенко, что, по мере того как число ядерных боеголовок снижается, задача по дальнейшему сокращению становится все более сложной. «Если арсенал насчитывает 1550 единиц стратегического ядерного оружия, это все равно больше, чем у других стран, – пояснил он. – Но когда это число достигает нескольких сотен – столько ракет находится на вооружении Китая, Франции, Израиля, – возможно Пакистана. Таким образом, число игроков, с которыми нужно считаться, увеличивается».
Иными словами, процесс становится многократно сложнее, по мере того как ядерные арсеналы приближаются к нулю. Уильям Тоби главной проблемой считает поддержание при этом стратегической стабильности. «Мы не хотим предпринять шаги, которые сделают ядерный конфликт более вероятным, – сказал он в интервью Русской службе «Голоса Америки». – Особое значение приобретают и проблемы верификации, так как стратегическое значение одной единицы ядерного оружия резко возрастает в безъядерном мире».
По мнению Зенко, «достижение этой цели потребует нового американо-российского договора о стратегических вооружениях и договора о тактическом оружии, о чем стороны никогда еще не договаривались (у США имеется около 2000 единиц тактического ядерного оружия, у России – около 5500), многостороннего соглашения о прекращении производства расщепляющихся материалов, соглашения о запрете испытаний ядерного оружия и других шагов».
Президент Обама признает, что эта глобальная цель не будет достигнута в течение его жизни. Однако, по словам Зенко, в этом процессе ключевую роль играет «ощущение прогресса».
Чарльз Фергюсон более оптимистичен. «В 1980-е годы я служил на военно-морском флоте, – вспомнил он, – и главнокомандующим тогда был Рональд Рейган. Кто бы мог тогда подумать, что Рейган и Горбачев заговорят о ядерном разоружении, и что произойдут столь радикальные перемены в Советском Союзе? Никто не мог такого себе представить. Я надеюсь, что будущее приятно удивит нас, но, конечно, ничего предсказать нельзя. Все, что мы можем сделать, это подготовить почву для безъядерного мира, который будет более безопасен для всех».
