За последние годы складывается ощущение, что американской администрации приходится метаться от кризиса к кризису, как во внешней политике, так и внутри страны – от стихийных бедствий на территории штатов, до кризиса в Ливии, войны в Сирии и аннексии Россией Крыма. Эксперты по безопасности и внешней политике, собравшиеся в среду на конференции Атлантического совета США, посвященной теме безопасности в условиях новой технологической эры, утверждают, что речь идет о новом статусе-кво, где перманентные кризисы нужно рассматривать как данность.
«В мире происходит много хаотических событий, трудно не только понять, что происходит, но и какие действия нам следует предпринимать по поводу стоящих перед нами вызовов, – пояснил в беседе с Русской службой «Голоса Америки» Барри Пэйвел, вице-президент Центра Международной безопасности имени Брента Скоукрофта при Атлантическом совете (Barry Pavel, Atlantic Council). – Мы решили, что наступила новая эра в истории, в которой национальные государства еще существуют и играют существенную роль, но при этом группы и отдельные лица при помощи новых технологий способны делать много положительных или крайне отрицательных вещей.
Поэтому мы решили, что пришло время начать работу над разработкой стратегий и концепций того, как подойти к этому новому миру, чтобы мы могли жить в безопасности и процветать».
По мнению Пэйвела, кризис в Украине – «идеальный пример подобного сюрприза. У нас очень хорошо получается, чтобы нас заставали врасплох. В ходу еще множество устаревших систем, но эти системы сталкиваются с новыми. Даже Путин применяет некоторые нетрадиционные для государства инструменты, включая социальные медиа, для достижения своих целей. Правительство США пока не очень хорошо подготовлено к этому, поэтому мы пытаемся предложить рамки, стратегию, как подойти к этому вызову, чтобы нам всем было лучше».
Мойзес Наим, старший научный сотрудник Фонда Карнеги за Международный Мир, утверждает, что «мы полностью поглощены чрезвычайными ситуациями, и поэтому не готовимся к завтрашнему дню. Нам нужно начать воспринимать кризисы как новую реальность, и подогнать под это как организационную структуру, так и процесс принятия решений. Надо исходить из предпосылки, что те, кто будет принимать решения, будут вынуждены иметь дело с непрекращающимся потоком экстренных ситуаций».
Стивен Хэдли (Stephen J. Hadley), бывший советник национальной безопасности в администрации президента Буша-младшего, призывает администрацию США обрести стабильность в этой ситуации, «оседлав тигра».
«Нам нужно будет привыкнуть к ускорению перемен, с тем, что нам придется иметь дело с совершенно другим населением – более молодым, требовательным, лучше разбирающимся в технологии, искать новых стратегических партнеров, к примеру, таких, как Бразилия, Индия, Индонезия.
Во всем, что касается объективных факторов, нет страны, подготовленной лучше, чем США для того, чтобы оседлать этого тигра. Но есть ли у нас смелость и видение, чтобы собрать все элементы в единую стратегию? Наш послужной список в этом не слишком хорош. Мы слишком много занимаемся политикой, и слишком мало – стратегией, не задавая вопроса, каковы наши цели. Мы привыкли думать о насаждении решений сверху вниз, хотя у людей сейчас есть достаточно возможностей быть частью решения. Почему очередная попытка добиться мира на Ближнем востоке потерпела поражение?
Потому что мы собрали за столом переговоров игроков сверху, не посвятив времени гражданскому обществу, различным общинам, чтобы посмотреть, не могут ли они поддержать мирное соглашение – снизу вверх».
«В 89-90-м, мы думали, что в Европе все сделано, наступила демократия, – продолжил Хэдли. – Но оказалось, что Владимир Путин не принимает этого, и это видение Европы оказалось в осажденном положении». Хэдли заметил, что Вашингтон по определению является сообществом, негативно относящимся к риску, в то время как в эпоху постоянных кризисов требуется иной подход.
Мозес Наим добавил, что, по его мнению, 21-й век принес множество вызовов в самых разных плоскостях. К примеру, со всей мощью и изобретательностью, американские войска так и не сумели найти эффективного решения угрозы самодельных взрывных устройств в Афганистане, от которых за годы войны пострадали тысячи американских солдат.
Инструменты, которые грозят стать самым разрушительным оружием нового века – от хакерства до беспилотников – доступны частным лицам. Эксперт добавляет, что эта эпоха знаменуется появлением большого количество микро-сил, которые не способны доминировать на игровом поле, но имеют достаточно возможностей для того, чтобы лишить победы более крупных игроков и государства, где криминальные структуры сливаются с властью.
«То, как Россия завладела Крымом – это было очень умное использование глобального тренда – роста влияния гражданского общества, – рассуждает Наим. – Мол, Крым завоевала не оккупационная армия, но гражданское общество, члены которого считали, что Крым должен стать российским».
По мнению Мэтью Бэрроуза (Mattew Burrows) из Центра международной безопасности Брента Скоукрофта при Атлантическом совете, в США увеличиваются социальные различия, и сложно добиться консенсуса.
«США – очень патриотичная страна, но я не уверен, что на данном этапе мы знаем, что это означает. У нас менее сильный нарратив, чем у России, или, предположим, у Китая, которые считают, что сообща они смогут преодолеть сотни лет унижения».
Однако в США, сказал Бэрроуз, существует действительно эффективное партнерство между государственным и частным сектором, и в случае кризиса частный сектор придет на помощь. При этом, как и прочие эксперты, Бэрроуз отметил, что работая над процессом принятия решений, надо исходить из того, что «перманентный кризис будет стандартом».
Некоторые участники конференции отметили, что одной из главных сложностей выработки концепции готовности к «перманентным кризисам» являются бюджетные ограничения – каждый кризис требует специфической реакции, в том числе специфической готовности вооруженных сил.
Выступая на конференции, глава Объединенного комитета начальников штабов США Мартин Демпси заявил, что его попытка кратко сформулировать сложную концепцию оборонной стратегии укладывается в следующий ряд цифр: 2, 2, 2, 1.
ервая двойка – это «тяжеловесы». Россия и Китай. Вторая двойка – вызовы «среднего веса». Иран и Северная Корея. Две «сети» – «Аль-Кайда» и международная преступная сеть. И единица в конце – это кибер-безопасность.
По словам Демпси, каждая из угроз требует особого подхода – США используют различные виды силы, в разных пропорциях – от дипломатической и экономической до военной. Но не все игроки реагируют на действия США одинаково. К примеру, реакция сетей отличается от реакций государств.
«Мир, в котором мы живем и действия, которые мы предпринимаем, стратегически находятся в контексте того, что это будет значить для двух “тяжеловесов”, – сказал он. – Угроза “Аль-Кайды” известна, но она меняется. Сеть – это не означает, что речь идет об одной идеологически последовательной или финансово связанной организации. Последним аффилиатом, открыто заявившим об этом, стала нигерийская “Боко-Харам”. Они заявляют о своей связи (с «Аль-Кайдой»), когда это им удобно». По словам Демпси, специалистам по обороне нужно учитывать, что угроза «Аль-Кайды» может остаться актуальной на протяжении целого поколения.
Глава Объединенного комитета начальников штабов добавил, что, по его мнению, международные преступные сети заслуживают большего внимания:
«Мы склонны рассматривать их в контексте контрабанды наркотиков, но они не менее эффективно переправляют нелегальных иммигрантов, оружие и деньги для отмывания. Они обладают большими средствами, возможностями и могут переправить с места на место что угодно – тому, кто заплатит наибольшую цену».
Что касается угроз в сфере кибер-безопасности, по мнению Демпси, некоторые отрасли готовы к кибер-атаке больше других, «однако в масштабах страны у нас не существует последовательной кибер-стратегии, и для того, чтобы ее разработать, необходимо ответить на ряд вопросов по поводу границ частной жизни, обмена информацией и цены усиления мер кибер-безопасности. Демпси отметил, что сокращения оборонного бюджета вызывают «неопределенность», что затрудняет адаптацию Пентагона к новым условиям, несмотря на готовность ведомства действовать.
Демпси отметил, что Китай и Россия не скрывают своих действий, направленных на модернизацию их вооруженных сил, но при этом подчеркнул, что Соединенные Штаты «не должны вновь оказаться в состоянии "холодной войны" с Россией».
«В мире происходит много хаотических событий, трудно не только понять, что происходит, но и какие действия нам следует предпринимать по поводу стоящих перед нами вызовов, – пояснил в беседе с Русской службой «Голоса Америки» Барри Пэйвел, вице-президент Центра Международной безопасности имени Брента Скоукрофта при Атлантическом совете (Barry Pavel, Atlantic Council). – Мы решили, что наступила новая эра в истории, в которой национальные государства еще существуют и играют существенную роль, но при этом группы и отдельные лица при помощи новых технологий способны делать много положительных или крайне отрицательных вещей.
Поэтому мы решили, что пришло время начать работу над разработкой стратегий и концепций того, как подойти к этому новому миру, чтобы мы могли жить в безопасности и процветать».
По мнению Пэйвела, кризис в Украине – «идеальный пример подобного сюрприза. У нас очень хорошо получается, чтобы нас заставали врасплох. В ходу еще множество устаревших систем, но эти системы сталкиваются с новыми. Даже Путин применяет некоторые нетрадиционные для государства инструменты, включая социальные медиа, для достижения своих целей. Правительство США пока не очень хорошо подготовлено к этому, поэтому мы пытаемся предложить рамки, стратегию, как подойти к этому вызову, чтобы нам всем было лучше».
Мойзес Наим, старший научный сотрудник Фонда Карнеги за Международный Мир, утверждает, что «мы полностью поглощены чрезвычайными ситуациями, и поэтому не готовимся к завтрашнему дню. Нам нужно начать воспринимать кризисы как новую реальность, и подогнать под это как организационную структуру, так и процесс принятия решений. Надо исходить из предпосылки, что те, кто будет принимать решения, будут вынуждены иметь дело с непрекращающимся потоком экстренных ситуаций».
Стивен Хэдли (Stephen J. Hadley), бывший советник национальной безопасности в администрации президента Буша-младшего, призывает администрацию США обрести стабильность в этой ситуации, «оседлав тигра».
«Нам нужно будет привыкнуть к ускорению перемен, с тем, что нам придется иметь дело с совершенно другим населением – более молодым, требовательным, лучше разбирающимся в технологии, искать новых стратегических партнеров, к примеру, таких, как Бразилия, Индия, Индонезия.
Во всем, что касается объективных факторов, нет страны, подготовленной лучше, чем США для того, чтобы оседлать этого тигра. Но есть ли у нас смелость и видение, чтобы собрать все элементы в единую стратегию? Наш послужной список в этом не слишком хорош. Мы слишком много занимаемся политикой, и слишком мало – стратегией, не задавая вопроса, каковы наши цели. Мы привыкли думать о насаждении решений сверху вниз, хотя у людей сейчас есть достаточно возможностей быть частью решения. Почему очередная попытка добиться мира на Ближнем востоке потерпела поражение?
Потому что мы собрали за столом переговоров игроков сверху, не посвятив времени гражданскому обществу, различным общинам, чтобы посмотреть, не могут ли они поддержать мирное соглашение – снизу вверх».
«В 89-90-м, мы думали, что в Европе все сделано, наступила демократия, – продолжил Хэдли. – Но оказалось, что Владимир Путин не принимает этого, и это видение Европы оказалось в осажденном положении». Хэдли заметил, что Вашингтон по определению является сообществом, негативно относящимся к риску, в то время как в эпоху постоянных кризисов требуется иной подход.
Мозес Наим добавил, что, по его мнению, 21-й век принес множество вызовов в самых разных плоскостях. К примеру, со всей мощью и изобретательностью, американские войска так и не сумели найти эффективного решения угрозы самодельных взрывных устройств в Афганистане, от которых за годы войны пострадали тысячи американских солдат.
Инструменты, которые грозят стать самым разрушительным оружием нового века – от хакерства до беспилотников – доступны частным лицам. Эксперт добавляет, что эта эпоха знаменуется появлением большого количество микро-сил, которые не способны доминировать на игровом поле, но имеют достаточно возможностей для того, чтобы лишить победы более крупных игроков и государства, где криминальные структуры сливаются с властью.
«То, как Россия завладела Крымом – это было очень умное использование глобального тренда – роста влияния гражданского общества, – рассуждает Наим. – Мол, Крым завоевала не оккупационная армия, но гражданское общество, члены которого считали, что Крым должен стать российским».
По мнению Мэтью Бэрроуза (Mattew Burrows) из Центра международной безопасности Брента Скоукрофта при Атлантическом совете, в США увеличиваются социальные различия, и сложно добиться консенсуса.
«США – очень патриотичная страна, но я не уверен, что на данном этапе мы знаем, что это означает. У нас менее сильный нарратив, чем у России, или, предположим, у Китая, которые считают, что сообща они смогут преодолеть сотни лет унижения».
Однако в США, сказал Бэрроуз, существует действительно эффективное партнерство между государственным и частным сектором, и в случае кризиса частный сектор придет на помощь. При этом, как и прочие эксперты, Бэрроуз отметил, что работая над процессом принятия решений, надо исходить из того, что «перманентный кризис будет стандартом».
Некоторые участники конференции отметили, что одной из главных сложностей выработки концепции готовности к «перманентным кризисам» являются бюджетные ограничения – каждый кризис требует специфической реакции, в том числе специфической готовности вооруженных сил.
Выступая на конференции, глава Объединенного комитета начальников штабов США Мартин Демпси заявил, что его попытка кратко сформулировать сложную концепцию оборонной стратегии укладывается в следующий ряд цифр: 2, 2, 2, 1.
ервая двойка – это «тяжеловесы». Россия и Китай. Вторая двойка – вызовы «среднего веса». Иран и Северная Корея. Две «сети» – «Аль-Кайда» и международная преступная сеть. И единица в конце – это кибер-безопасность.
По словам Демпси, каждая из угроз требует особого подхода – США используют различные виды силы, в разных пропорциях – от дипломатической и экономической до военной. Но не все игроки реагируют на действия США одинаково. К примеру, реакция сетей отличается от реакций государств.
«Мир, в котором мы живем и действия, которые мы предпринимаем, стратегически находятся в контексте того, что это будет значить для двух “тяжеловесов”, – сказал он. – Угроза “Аль-Кайды” известна, но она меняется. Сеть – это не означает, что речь идет об одной идеологически последовательной или финансово связанной организации. Последним аффилиатом, открыто заявившим об этом, стала нигерийская “Боко-Харам”. Они заявляют о своей связи (с «Аль-Кайдой»), когда это им удобно». По словам Демпси, специалистам по обороне нужно учитывать, что угроза «Аль-Кайды» может остаться актуальной на протяжении целого поколения.
Глава Объединенного комитета начальников штабов добавил, что, по его мнению, международные преступные сети заслуживают большего внимания:
«Мы склонны рассматривать их в контексте контрабанды наркотиков, но они не менее эффективно переправляют нелегальных иммигрантов, оружие и деньги для отмывания. Они обладают большими средствами, возможностями и могут переправить с места на место что угодно – тому, кто заплатит наибольшую цену».
Что касается угроз в сфере кибер-безопасности, по мнению Демпси, некоторые отрасли готовы к кибер-атаке больше других, «однако в масштабах страны у нас не существует последовательной кибер-стратегии, и для того, чтобы ее разработать, необходимо ответить на ряд вопросов по поводу границ частной жизни, обмена информацией и цены усиления мер кибер-безопасности. Демпси отметил, что сокращения оборонного бюджета вызывают «неопределенность», что затрудняет адаптацию Пентагона к новым условиям, несмотря на готовность ведомства действовать.
Демпси отметил, что Китай и Россия не скрывают своих действий, направленных на модернизацию их вооруженных сил, но при этом подчеркнул, что Соединенные Штаты «не должны вновь оказаться в состоянии "холодной войны" с Россией».
