Наталия Бугаева – старший научный сотрудник Института исследований войны (Institute for the Study of War) и одна из ведущих американских аналитиков в сфере исследования угроз со стороны России для США и Европы, тактики и стратегии Кремля в развязанной РФ войне против Украины, а также других российских кампаний по дестабилизации.
Несколько недель назад Наталия Бугаева участвовала в заседании Хельсинской комиссии Конгресса США, где обсуждались вопросы стратегии в отношении защиты украинского воздушного пространства.
В беседе с корреспондентом «Голоса Америки» Наталкой Писней эксперт обсудила возможные сценарии развития событий на фронтах, их зависимость от участия и помощи западных партнеров Украины, а также необходимость предоставления Вооруженным силам Украины возможности использовать американское оружие для нанесения ударов по стратегическим объектам на территории РФ.
– Украина на протяжении длительного периода времени просила своих партнеров о конкретной помощи. В США промедление с ее выделением были связаны с рядом внутриамериканских политических вопросов. Теперь и украинские, и американские политики, говоря о помощи, отмечают: помощь Киеву была отправлена несвоевременно и в неполном объеме – согласны ли вы с таким подходом и, если да, то какое влияние это оказало на военную кампанию ВСУ?
– Если мы посмотрим на последние более, чем два года войны и ключевые моменты успеха [ВСУ] на полях сражений, но все они стали результатом стратегической ясности и быстрых действий со стороны Украины, США и других партнеров. С другой стороны, утраченные возможности – это результат промедлений в принятии решений и действий.
Вот несколько примеров, чтобы проиллюстрировать каждый из этих пунктов. Если мы говорим об успехах, то, если помните, в 2022 году был момент стратегической ясности, который повлиял на множество решений, которые принимались и Украиной, и ее партнерами. Он подтолкнул Украину к достижению критически важных успехов и помог расстроить изначальные планы России, не дав ей достичь ее изначальных целей в войне – здесь как раз особо остро чувствуется разница между понятиями «самая большая в мире война» и «самое масштабное в мире вторжение».
К тому же поставки западных сложных вооружений, таких, как HIMARS, летом 2022 года сделали возможными украинские контрнаступательные операции в Харьковской и Херсонской областях осенью того же года.
Верно и обратное утверждение: задержки в западной помощи дали возможность России проявлять инициативу – например, зимой 2023 года. Это, по моей оценке, проявление недостаточно активного инвестирования США в украинские инициативы после двух лет успешных контрнаступательных операций в Херсоне и Харькове.
Это позволило России перегруппироваться, выстроить вглубь труднопреодолимую оборону – эти факторы превратили контрнаступательную операцию Украины в 2023 в невероятно сложное предприятие.
Если говорить о последних задержках западной помощи, то они позволили России достичь гораздо большего количества целей, чем те, на которые первоначально надеялось ее руководство; использовать возможности по всей линии фронта; возобновить попытки уничтожения энергосистемы Украины.
Россия рассчитала, что в силу нехватки противовоздушных мощностей, она [своими действиями] может оказать долгосрочный эффект на украинскую энергетику и инфраструктуру, которые, в свою очередь, поддерживают украинские оборонные производственные мощности.
Я считаю, что важно понимать: линия фронта сейчас заметно отличалась бы от существующей, если бы США проявили инициативу и инвестировали в украинскую инициативу в 2023 году, если бы более сложные вооружения были бы отправлены раньше и если бы пакет дополнительной помощи быстрее получил поддержку Конгресса.
– Многие украинские законодатели, равно как и их американские коллеги – представители обеих партий и палат Конгресса США – пытаются применить все влияние на администрацию [Байдена], чтобы та позволила ВСУ использовать американские вооружения для нанесения ударов по отдельным стратегическим объектам на территории РФ. Насколько вероятно, что Белый дом согласиться на такой шаг? И как, в случае отказа администрации, это отразится на ведении войны каждой из сторон?
– Если говорить о последствиях, то я начну с того, что Россия не имеет права претендовать на то, чтобы быть безопасным местом. К слову, мой коллега, Джордж Баррос, возглавляющий команду по изучению геопространственных разведданных в Институте изучения войны (ISW), написал отличный аналитический материал на эту тему.
Россия пытается стереть с лица земли целый народ и мы должны отказаться от информационной линии, которую навязывает нам Россия, относительно того, что она может чувствовать себя в безопасности и в то же время может со своей территории наносить удары по Украине без каких-либо последствий.
Россия наносит удары по Харьковской области из российского воздушного пространства, используя корректируемые авиабомбы (КАБы). Остановить российское наступление на Харьков исключительно сложно без решения проблемы с ее авиабомбами. Это нельзя сделать только с помощью противовоздушной обороны.
Решение этой проблемы должно включать в себя возможность для Украины наносить удары по российским районам материально-технического обеспечения и приграничным с Украиной регионам. Позволить Украине наносить удары по территории России будет ключевым моментом в вопросе обороны.
Это критически важно, если серьезно подходить к вопросу внедрения стратегических дилемм в отношении России, потому что это заставит их расставить приоритеты в отношении распределения усилий и ресурсов. Таким образом, это повлечет за собой стратегические издержки.
– Многие республиканцы говорят о том, что понимают важность предоставления США помощи Украине, но они также указывают на то, что хотят видеть стратегию и план Белого дома в отношении Украины. Есть ли шанс, что такой план, в создании которого будут принимать участие и Киев, и Вашингтон, может быть представлен и как он может выглядеть?
– Я думаю, ключевыми принципами подобной стратегии будет признание двух данностей. Первая – Россия сама назначила себя соперником США. Второе – признание того, что Украина и результат этой войны – это центры тяжести России и ее возможности представлять собой значимую угрозу для интересов США и их партнеров.
Таким образом, вопрос не только в стратегии США в отношении Украины. Это больше о стратегии США защитить свои собственные интересы от вызовов, исходящих от России. Украина – это стержень для российской власти, ее способности к восстановлению, к возможности оказания военной поддержки партнерам – таким, как Иран, и восстановления возможностей для ведения войны в большем масштабе. Об этом Кремль говорит довольно откровенно.
Все зависит от того, утратит или удержит Россия завоеванное в Украине. Таким образом, стратегия, в первую очередь – это признание связи и зависимости между вызовами со стороны России для США и результатом хода войны в Украине.
Еще один важный принцип – понимание шкалы результатов этой войны в соотношении с американскими интересами. Начиная с самых опасных – позволить России победить в этой войне, что повлечет за собой катастрофическую цену, в том числе, и для США, потому что в этом случае риск войны между Россией и НАТО увеличится в геометрической прогрессии.
Проблема с защитой стран Балтии станет почти неразрешимой, не говоря о других страшных последствиях.
Сценарий, при котором Россия получит временную передышку на фронтах – как результат преждевременного перемирия или недостаточной западной поддержки, сдерживающей украинское наступление, также не является оптимальным результатом.
Это даст России время перегруппироваться и снова перейти в атаку. Это означает, что США столкнутся с той же самой проблемой, но уже в других обстоятельствах – тех, что будут на руку России. В этом случае она сможет частично восстановиться и будет более уверенной в своей способности достичь своих целей в Украине и одновременно навредить США.
Последний сценарий – позволить Украине освободить свои территории и людей – пока это остается ее выбором и волей, это лучший результат, в достижении которого можно помочь Украине. Именно этот сценарий должен быть путеводной звездой для американо-украинской стратегии.
– Когда мы рассматриваем сценарии достижения Украиной победы, освобождения территорий, как должны выглядеть основные этапы этого процесса?
– Важно понимать, что до того, как Конгресс поддержал проект закона о дополнительной помощи Украине, так называемая воронка возможностей была невероятной широкой и включала в себя, в том числе, и самый опасный результат – возможное подавление Россией украинских войск. Дополнительная помощь Украине на данный момент сняла этот сценарий с повестки дня. Таким образом, весь спектр опций прошел через процесс перезагрузки, в нем победа Украины и поражение России остаются в списке возможностей.
Сейчас приоритетом Украины остается стабилизация линии фронта – она сможет это сделать с помощью американской помощи, чтобы ослабить российское наступление и после этого рассмотреть возможности для восстановления инициативы и способности совершения маневров на фронтах.
Если говорить о возможных и реалистичных сценариях, то, я думаю, стоит отметить еще пару аспектов – возможность намерений, подход к намерениям и сами возможности – это три ключевых динамических фактора, которые формируют траекторию этой войны. Намерения – однозначно останутся одними и теми же и для России, и для Украины.
Нет признаков того, что Путин ищет дипломатические выходы из ситуации или отказывается от своих максималистских целей полностью подчинить Украину, даже несмотря на то, что российские информационные кампании наводнены идеями о мирных переговорах или перемирии – это делается только для того, чтобы повлиять на принятие решений Западом.
Украинские цели также остаются прежними – сохранение суверенитета, освобождение народа и территорий. В силу того, что Россия обозначила эту войну как войну за существование, это оставило Украине очень небольшой выбор.
То, что представляет собой особую важность – это возможности, и как раз этот аспект будет зависеть от большого количества факторов. Первый: выучат ли США и Запад уроки последних двух лет, среди прочего, речь идет об ускорении процесса принятия решений. Это также зависит от того, способна ли будет Россия полностью поставить свою промышленную оборонную базу на военные рельсы.
Путин намерен это сделать, но мы также должны понимать, что российские возможности для подобного шага не являются бесконечными, и Россия добилась успеха в расширение своих оборонных промышленных возможностей не бесплатно.
Россия смогла уменьшить эффект от результатов украинской изобретательности и пытается использовать массовое производство в России для расширения новых инновационных возможностей, особенно в отношении боевых операций с использованием дронов.
Но мы видим, что у российских возможностей есть предел: РФ использовала множество ресурсов, у нее было превосходство и в два последних года (с момента полномасштабного вторжения), и все десять лет (с момента начала войны), и тем не менее, Россия смогла заполучить только 18 процентов территории Украины.
Я считаю, это очень важно понимать: окно возможностей все еще есть. Оно существует в силу того, что возможности России для резкого рывка ограничены, это не стоит воспринимать как должное и этот момент нельзя упустить. Это как раз то окно, которое необходимо для рывка со стороны Запада, это и есть третья переменная.
По моей оценке, она как раз, и будет определяющим фактором в траектории этой войны в следующем году. Западу просто нужно решиться на использование такого подхода.
Если вы посмотрите на ВВП стран НАТО, стран ЕС, не являющихся членами НАТО, азиатских партнеров США – это 63 триллиона (долларов). ВВП России составляет 1.9 триллиона долларов, партнеры России могут в краткосрочной перспективе предоставить ей некоторые возможности, но их нельзя сравнить с возможностями Запада.
Весь вопрос только в самом решении Запада о рывке. Мы видим некоторые признаки пробуждения западных стран и осознания реальности, в которой Россия является для них угрозой и самопровозглашенным соперником. Их выбор – либо противодействовать этому вызову, либо признать поражение. Таким образом, признаки есть, но это переменные, за которыми мы продолжаем наблюдать.
– Многие аналитики говорят о переменах в российском обществе, которые произошли с начала полномасштабного вторжения РФ в Украину, в том числе, и усилении позиций ультраправых. Как на российский социум может повлиять исход войны, развязанной РФ против Украины?
– Война действительно усилила сообщества ультранационалистов – как тех, что находятся при власти, так и в российском обществе в целом. Эта группа верит в экспансию силой, по своему характеру она крайне антизападная и Путину приходится полагаться на ее представителей для того, чтобы получать поддержку для своего режима, и для того, чтобы продолжать войну.
Эта группа людей нужна ему еще и для сплочения всего населения или его отдельных категорий в вопросах, связанных с войной. Таким образом, он заметно усилил позиции ультранационалистов.
Их будущее довольно туманно – если Россия потерпит в Украине поражение, то следующий [правитель] после Путина вполне может оказаться хуже нынешнего. Если Россия выиграет или сможет удержать захваченное – а это еще раз подтвердит правоту России в этой войне [для ультранационалистов], то этот сценарий еще сильнее усилит позиции этой группы людей.
Они как раз и будут формировать российскую международную политику на многие десятки лет вперед, что повлечет за собой серьезные последствия для США и НАТО. Это также будет иметь катастрофические последствия и для Украины.
– Я уверена, что многие задают этот вопрос: сколько еще контрнаступательных кампаний ВСУ потребуется для того, чтобы увидеть конец этой войны?
– Я думаю, один из важных уроков последних двух лет – не рассчитывать на то, что какая-либо отдельная операция или кампания будет решающей. Для того, чтобы увидеть конец войны, потребуется столько контрнаступательных операций, сколько нужно.
В интересах США помочь Украине пройти этот сложный путь, потому что результат, при котором Украина сможет освободить свои территории и людей – это единственный путь к прочному миру, а не к временной передышке.
Таким образом, это потребует провести не одну операцию и кампанию – очень тяжело сказать точное количество, эта траектория будет зависеть от того, насколько быстро Украина сможет стабилизировать линию фронта, чтобы уменьшить российскую наступательную кампанию.
И тогда основным вопросом будет восстановление возможности Украины вести маневры на фронтах, это также потребует большего количества ресурсов, новой концепции ведения войны. Но я подчеркну – не должно быть ожиданий, что та или иная операция будет решающей.
Я думаю, это было ошибкой, по крайней мере, со стороны Запада, – предполагать, что контрнаступление 2023 года должно было быть чем-то подобным.
– Сейчас, в преддверии саммита НАТО, Украина пытается подписать со своими западными партнерами соглашения о гарантиях безопасности – важно, что речь в этом случае не идет о стратегических заверениях, как это было в тексте Будапештского меморандума. Это также предполагает, что каждая страна-подписант такого соглашения будет выделять Киеву определенную сумму на протяжении 10 лет и должна будет в течение 24 часов принять решение об ответе в случае, если в отношении Украины будет совершено нападение. Учитывая, что так называемая «сила кошелька» в США в руках Конгресса, насколько реалистично, что Америка в случае подписания подобного соглашения с Украиной, сможет его выполнять?
– Эти усилия Украины крайне важны. Они как раз затрагивают саму основу российской стратегии в развязанной ею войне. Она заключается в том, чтобы сократить разрыв между максимальными целями России в этой войне и ее ограниченными возможностями, которых явно не хватает для того, чтобы достичь таких результатов.
Таким образом, стратегия России предполагает двухходовку – усилить свои собственные возможности и одновременно изолировать Украину, убедив ее западных партнеров, особенно США, что им нужно держаться в стороне. Это позволит России сражаться с Украиной, находящейся в изоляции. Этот сценарий – одна из немногих надежд Путина на достижение его целей-максимум.
Подписание как можно большего количества отдельных двухсторонних соглашений Украины с западными партнерами и их последующая интеграция в решения в сфере безопасности каждого отдельного государства – это очень важно с точки зрения противодействия стратегии Кремля.
Кроме того, подобные соглашения важны и с точки зрения стремления Украины в НАТО, учитывая, что все больше отдельных государств-членов НАТО понимают, что Россия – это вызов для них самих.
Кроме того, граница Северо-Атлантического альянса – это не граница из сказки, а пункт 5 устава НАТО – не волшебный щит. Это означает, что отдельные соглашения крайне важны – они увеличивают доверие к каждому отдельному государству-подписанту, которое поддерживает Украину в ее борьбе.
Форум