МОСКВА —
Через один год и один месяц после столкновений полиции и демонстрантов на Болотной площади в российской столице начался процесс над 12 обвиняемыми по делу «о массовых беспорядках». Дело должен был рассматривать Замоскворецкий суд, но в нем не нашлось подходящего зала, и рассмотрение переместилось в помещение Московского городского суда. Именно там, в том самом зале, где несколько лет назад рассматривалось дело Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, есть застекленный «аквариум», в котором тогда сидели экс-владельцы ЮКОСа, и который теперь потребовался для подсудимых по «Болотному делу».
В начале заседания 10 из 12 подсудимых были собраны судебными приставами в этом «аквариуме», двое – размещены рядом, после чего двери судебного зала закрылись – ни родственники обвиняемых, ни журналисты в зал допущены не были. 10 человек в стеклянной клетке – это люди, которые арестованы и находятся сейчас в заключении. Двое молодых женщин – Мария Баронова и Александра Духанина – находятся под домашним арестом и под подпиской о невыезде.
Еще до начала процесса у здания Мосгорсуда появляются люди в костюмах огромных овощей – помидора, огурца и лука. У одного из них в руках – лозунг «Требуем посадок!». Проходящая мимо него Мария Баронова плюет ему в лицо. «Помидор» не отвечает, а журналистам говорит, что принадлежит к движению «Неовощи». Чуть позже костюмированные требователи посадок уходят.
Около суда много журналистов, ждущих хоть каких-то известий из зала заседания. Многие из них читают сообщения в Twitter Марии Бароновой, которая иногда пересказывает самые острые моменты судебных прений.
Мнение близких и адвокатов подсудимых
Другие репортеры прошли внутрь здания и общаются с родственниками и близкими подсудимых. Татьяна, невеста одного из них – 22-летнего Алексея Полиховича, рассказывает корреспонденту «Голоса Америки» о том, как арестовали ее жениха, и о своем отношении к тому, что Алексей делал 6 мая 2012 года.
«Его задержали ночью в конце июля прошлого года. Мне позвонили его бабушка и дедушка – он им дал мой номер телефона. С тех пор он в заключении. Я, конечно, горжусь им – он оттаскивал омоновцев от людей, не давал, чтобы экипированный ОМОН бил безоружных, по-летнему одетых людей», – говорит она.
В перерыве к журналистам выходит адвокат, которого пресса знает еще по процессам Ходорковского и Лебедева – Вадим Клювгант. В этом судебном разбирательстве он защищает левого активиста Николая Кавказского, здоровье которого серьезно ухудшилось за 10 месяцев заключения. Клювгант в интервью «Голосу Америки» замечает, что пока не увидел в начавшемся суде ничего обнадеживающего.
«Это, к сожалению, мало похоже на состязательный поединок равноправных сторон при беспристрастном арбитре в лице суда. Скорее, это похоже на подыгрывание сильной стороне, которая демонстрирует – скажу дипломатично – крайне неудовлетворительное качество работы. Ходатайство о продлении меры пресечения было и не ходатайством вовсе, поскольку при подаче ходатайства все-таки есть правила. А это было возмутительным издевательством – по-другому я и затрудняюсь это назвать. Я такого еще не встречал», – отмечает Клювгант.
Он говорит, что пренебрежение не только формальностями, но и к ключевыми обязательными деталями следствия и суда становится в России характерным: «Эта репрессивная сила стала вполне самодостаточной властью в стране, и назвать ее правоохранительной я бы уже не решился, вот правохоронительной – возможно».
Эту точку зрения разделяет другой юрист – адвокат 34-летнего спортсмена Артема Савелова Фарид Муртазин. Артем, как его описывают знакомые и защитник, сильно заикается. Поэтому настойчивость судьи, о которой Муртазин рассказал «Голосу Америки» в перерыве судебного заседания, показалась адвокату, мягко говоря, негуманной: «Мой подзащитный заявил, что текст обвинительного заключения ему незнаком, ему этот текст почему-то не вручали. И судья начала требовать у него согласия на то, чтобы ему прямо здесь этот текст вручили. А вообще ведь то, что подсудимый не знаком с делом – это обязательный возврат дела в прокуратуру. Так по закону. А Вадим... у него с речью не очень, и он пытается фразу выговорить о том, что его адвокат за него ответит, а судья – по новой переспрашивает: да или нет, да или нет. И видит, что мой подзащитный отвечает медленно, и все равно переспрашивает. А потом просто продлила арест и все, даже не рассмотрев ходатайства. Я считаю, судья нарушила закон».
Меры пресечения продлены на полгода
Судья Наталья Никишина в конце первого дня предварительных слушаний объявила о решении продлить всем обвиняемым меру пресечения на 6 месяцев: десятерым – арест, Марии Бароновой и Александре Духаниной – соответственно подписку о невыезде и домашний арест. Защита заявила, что обжалует это решение.
Стоит напомнить, что ранее двое из обвиняемых по «Болотному делу» Максим Лузянин и Константин Лебедев полностью признали вину, заключили соглашение со следствием и были приговорены к 4,5 и 2,5 годам заключения соответственно. Общее число обвиняемых – около 30, среди них и известный левый активист Сергей Удальцов. Некоторые из числа обвиняемых уехали в другие страны. Анастасия Рыбаченко ныне живет в Эстонии. Левому активисту Александру Долматову не предоставили убежища Нидерланды, и он покончил с собой в центре временного содержания для нелегальных мигрантов в Роттердаме.
В начале заседания 10 из 12 подсудимых были собраны судебными приставами в этом «аквариуме», двое – размещены рядом, после чего двери судебного зала закрылись – ни родственники обвиняемых, ни журналисты в зал допущены не были. 10 человек в стеклянной клетке – это люди, которые арестованы и находятся сейчас в заключении. Двое молодых женщин – Мария Баронова и Александра Духанина – находятся под домашним арестом и под подпиской о невыезде.
Еще до начала процесса у здания Мосгорсуда появляются люди в костюмах огромных овощей – помидора, огурца и лука. У одного из них в руках – лозунг «Требуем посадок!». Проходящая мимо него Мария Баронова плюет ему в лицо. «Помидор» не отвечает, а журналистам говорит, что принадлежит к движению «Неовощи». Чуть позже костюмированные требователи посадок уходят.
Около суда много журналистов, ждущих хоть каких-то известий из зала заседания. Многие из них читают сообщения в Twitter Марии Бароновой, которая иногда пересказывает самые острые моменты судебных прений.
Мнение близких и адвокатов подсудимых
Другие репортеры прошли внутрь здания и общаются с родственниками и близкими подсудимых. Татьяна, невеста одного из них – 22-летнего Алексея Полиховича, рассказывает корреспонденту «Голоса Америки» о том, как арестовали ее жениха, и о своем отношении к тому, что Алексей делал 6 мая 2012 года.
«Его задержали ночью в конце июля прошлого года. Мне позвонили его бабушка и дедушка – он им дал мой номер телефона. С тех пор он в заключении. Я, конечно, горжусь им – он оттаскивал омоновцев от людей, не давал, чтобы экипированный ОМОН бил безоружных, по-летнему одетых людей», – говорит она.
В перерыве к журналистам выходит адвокат, которого пресса знает еще по процессам Ходорковского и Лебедева – Вадим Клювгант. В этом судебном разбирательстве он защищает левого активиста Николая Кавказского, здоровье которого серьезно ухудшилось за 10 месяцев заключения. Клювгант в интервью «Голосу Америки» замечает, что пока не увидел в начавшемся суде ничего обнадеживающего.
«Это, к сожалению, мало похоже на состязательный поединок равноправных сторон при беспристрастном арбитре в лице суда. Скорее, это похоже на подыгрывание сильной стороне, которая демонстрирует – скажу дипломатично – крайне неудовлетворительное качество работы. Ходатайство о продлении меры пресечения было и не ходатайством вовсе, поскольку при подаче ходатайства все-таки есть правила. А это было возмутительным издевательством – по-другому я и затрудняюсь это назвать. Я такого еще не встречал», – отмечает Клювгант.
Он говорит, что пренебрежение не только формальностями, но и к ключевыми обязательными деталями следствия и суда становится в России характерным: «Эта репрессивная сила стала вполне самодостаточной властью в стране, и назвать ее правоохранительной я бы уже не решился, вот правохоронительной – возможно».
Эту точку зрения разделяет другой юрист – адвокат 34-летнего спортсмена Артема Савелова Фарид Муртазин. Артем, как его описывают знакомые и защитник, сильно заикается. Поэтому настойчивость судьи, о которой Муртазин рассказал «Голосу Америки» в перерыве судебного заседания, показалась адвокату, мягко говоря, негуманной: «Мой подзащитный заявил, что текст обвинительного заключения ему незнаком, ему этот текст почему-то не вручали. И судья начала требовать у него согласия на то, чтобы ему прямо здесь этот текст вручили. А вообще ведь то, что подсудимый не знаком с делом – это обязательный возврат дела в прокуратуру. Так по закону. А Вадим... у него с речью не очень, и он пытается фразу выговорить о том, что его адвокат за него ответит, а судья – по новой переспрашивает: да или нет, да или нет. И видит, что мой подзащитный отвечает медленно, и все равно переспрашивает. А потом просто продлила арест и все, даже не рассмотрев ходатайства. Я считаю, судья нарушила закон».
Меры пресечения продлены на полгода
Судья Наталья Никишина в конце первого дня предварительных слушаний объявила о решении продлить всем обвиняемым меру пресечения на 6 месяцев: десятерым – арест, Марии Бароновой и Александре Духаниной – соответственно подписку о невыезде и домашний арест. Защита заявила, что обжалует это решение.
Стоит напомнить, что ранее двое из обвиняемых по «Болотному делу» Максим Лузянин и Константин Лебедев полностью признали вину, заключили соглашение со следствием и были приговорены к 4,5 и 2,5 годам заключения соответственно. Общее число обвиняемых – около 30, среди них и известный левый активист Сергей Удальцов. Некоторые из числа обвиняемых уехали в другие страны. Анастасия Рыбаченко ныне живет в Эстонии. Левому активисту Александру Долматову не предоставили убежища Нидерланды, и он покончил с собой в центре временного содержания для нелегальных мигрантов в Роттердаме.
