Один из анекдотов эпохи перестройки: Горбачев во время встречи с Бушем-старшим спрашивает у переводчика, как будет по-английски нАчать. Тот отвечает: ту бЕгин. Говорят, что этот анекдот был не только лингвистическим, но и политическим, потому что содержал отсылку к смежной политической персоналии — Менахему Бéгину, видному политическому деятелю Израиля, который с 1977 по 1983 год занимал должность премьер-министра. Однако на первый план, конечно, прежде всего тут выступает пародия на произносительные особенности речи Горбачева.
Одной из главных черт его речевого портрета были неправильные ударения, которые, что называется, уходили в народ. Именно с его подачи многие стали говорить «углУбить», «облЕгчить», «мЫшление» и даже «прОцесс». Лингвист Максим Кронгауз отмечает: «Речь Горбачева влияла на окружающих. За ним начали повторять слова и особенности произношения. Он, например, ввел в оборот незнакомое советской аудитории слово «консенсус» и выражение «процесс пошел». Кстати, «консенсус» Горбачев, снова вопреки нормам, произносил с мягкой С.
В каком-то смысле всё это было очень символично: зашаталась эпоха («ПрОцесс пошел!»), а вместе с ней «зашатались» и ударения. Речь Горбачева вообще резко отличалась от речи его предшественников: он говорил много, «без бумажки», смело переплетал в своей речи некую народность, старые номенклатурные обороты и новый, только зарождающийся политический язык.
«Когда мы первый раз услышали Горбачева, — вспоминает лингвист Елена Шмелева, — это было просто невероятное впечатление. Это трудно понять людям, которые не жили в советское время. Мы выросли в эпоху Брежнева, который читал только по бумажке, очень плохо выговаривал звуки, над ним смеялись. И казалось, что весь советский политический язык так устроен: надо достать бумажку и прочитать по ней, что это абсолютно бессмысленный язык, бу-бу-бу. Так что когда появился Горбачев, это было просто чудо! Это сейчас мы уже понимаем, что он говорил не совсем грамотно. Но тогда это было невероятно! Человек говорит сам, без бумажки, смеется, шутит во время политической речи, обращается к людям...»
С Еленой Шмелевой соглашается ее американский коллега, автор книги «После новояза. Культура языка и политика в России от Горбачева до Путина» Майкл Горэм: «Первоначально на него смотрели снисходительно из-за его акцента, но он изменил подход к общению с народом. Если предыдущие генсеки всегда говорили по заготовленному тексту, Горбачев просто начал выходить на публику и свободно общаться с народом. На это смотрели как на новое явление, как на свежий подход. Именно поэтому можно говорить о том, что он изменил политический языковой фон».
Майкл Горэм также напоминает, что именно благодаря Горбачеву в английский язык попали слова perestroika и glasnost. Их пишут без кавычек, обычным шрифтом — это полноценные английские слова.
Как отмечают лингвисты, Горбачев был многословен — сказывалось отсутствие традиции публичной политической речи. Это в Америке политическая риторика складывалась столетиями, а в России такой культуры как таковой не было. Горбачев в этом смысле был первопроходцем. И самое главное — его речь была живой, настоящей.
Тогда, в 80-х, такого слова еще не знали, но, по сути, Горбачев был президентом-мемом. Из-за своего южного говора и фрикативного «г», из-за тех самых ударений, из-за своеобразной манеры высказываться — в чем-то в российском политическом языке он был предтечей Черномырдина с его парадоксальными афоризмами. Не случайно музыкант Господин Дадуда посвятил ему хит «Внедрёж», в котором горбачевскую манеру говорить пародировал сатирик Михаил Задорнов. Трек разобрали на цитаты: «А теперь буду сказать без бумажки», «Падёж-внедрёж», «Окультуриваться надо», «Мы не позволим кому ни попадя», «Вот где собака порылась», «Вы про процедурному вопросу? Обождите».
Региональный говор при этом присутствовал и у Ельцина, однако, как объясняет Елена Шмелева, в России всегда было негласное деление на «престижные» и «непрестижные» акценты. Южнорусские говоры, к сожалению, попадали во вторую категорию.
Во многом именно эта особенность — манера говорить — стала причиной очарования Путиным в начале двухтысячных. В отличие от речи «неграмотного» Горбачева, его речь казалась едва ли не идеальной: ну надо же, оказывается, политический лидер умеет и ударения правильно ставить, и говорить об экономике, и, когда надо, перескакивать в криминальный жаргон! Вбрасывание жаргонизмов, сленга, грубой лексики для политического дискурса с подачи Путина стало нормой.
И только со временем стало понятно: правильные ударения не заменят человечности.
В конце июля близкий друг Горбачева, журналист Алексей Венедиктов заявил, что тот был расстроен, узнав о том, что Путин начал вторжение в Украину. По словам Венедиктова, Горбачев сказал, что Путин «разрушил дело его жизни». По всей видимости, это понимание пришло к нему лишь в конце жизни. Ведь в какой-то момент и сам Горбачев попал под грамматически выверенное «обаяние» Путина. Многие сейчас вспоминают его одобрительные высказывания об аннексии Крыма, а также публичную поддержку Путина на президентских выборах в 2018 году.
Теперь уже мы не узнаем, что двигало первым и единственным президентом СССР: может быть, он просто пытался приспособиться к новым обстоятельствам, а может, по каким-то причинам так до конца и не понял, «кто есть ху» на самом деле.
