Ответственность России за военные преступления в Украине, как и за само развязывание агрессивной войны, все больше оказывается в фокусе мирового сообщества. Среди самых серьезных нарушений международного права – действия, которые российские чиновники и военные предпринимают в отношении детей на захваченных Россией украинских территориях.
В конце января Верховный комиссар ООН по делам беженцев Филиппо Гранди заявил, что Россия нарушает фундаментальные принципы защиты детей в военное время, выдавая украинским детям российские паспорта и отдавая их на усыновление в российские семьи. Речь идет о детях, которых перевезли из Украины в Россию. Зачастую – против их воли.
Уполномоченная президента Украины по правам ребенка и детской реабилитации Дарья Герасимчук в январе заявляла, что ее ведомству «удалось идентифицировать и верифицировать данные 13 899 детей, которые были похищены и депортированы российской армией». Детский омбудсмен Украины сказала, что только 125 из них удалось вернуть домой.
Критики действий Москвы сравнивают осуществляемые ею депортации украинских детей в Россию с «германизацией», которой нацистская Германия подвергала детей из оккупированных ею стран восточной и центральной Европы.
Кроме того, Россия регулярно обстреливает мирные кварталы городов Украины, каждый день увеличивая число убитых ее действиями украинских граждан.
О том, как привлечь власти России к ответственности за военные преступления, возможно ли исключить Москву из главных международных организаций, а также о судьбе российских политзаключенных Русская служба «Голоса Америки» спросила в эксклюзивном интервью у посла США в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) Майкла Карпентера (Michael Carpenter).
Данила Гальперович: Международное сообщество ищет способы привлечь Россию к ответственности за военные преступления и преступления против человечности в Украине. Что можно сделать в рамках ОБСЕ для этого, и какие еще есть варианты?
Майкл Карпентер: Да, работа по установлению ответственности является критически важной основой деятельности ОБСЕ. Мы, ОБСЕ, фактически были первой международной организацией, которая направила группу по установлению фактов в Украину, и первой, кто установил и объявил, что военные преступления в Украине были на самом деле совершены Российской Федерацией. Эти преступления были задокументированы, и эти доказательства были переданы различным другим организациям для установления ответственности. Мы сделали это еще раз, используя так называемый «Московский механизм» и отправив вторую группу по установлению фактов, которая также установила факты вероятных преступлений против человечности, совершенных в Украине. Так что мы проделали довольно большую работу. Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ продолжает с самого начала войны и по сей день документировать и сохранять доказательства военных преступлений и других преступлений или, я бы сказал, нарушений международного права в области прав человека. Все они сохраняются и направляются в Международный уголовный суд (МУС), в прокуратуру Украины и в другие инстанции, которые впоследствии будут расследовать эти преступления. Я думаю, не секрет, что сейчас Комиссия ООН по расследованию является главным механизмом, который управляет процессом привлечения к ответственности. Также ясно, что генеральная прокуратура Украины, скорее всего, будет органом, который будет вести уголовное преследование по подавляющему большинству этих дел. До сих пор было установлено более шестидесяти тысяч военных преступлений. МУС, очевидно, будет рассматривать часть от этого количества, но, вероятно, лишь небольшую часть. И тогда нам придется посмотреть, состоится ли решение международного сообщества о создании какого-то специального трибунала.
Д.Г.: Есть конкретный вопрос об одном конкретном преступлении. Эксперты ООН опубликовали свежие доказательства того, что Россия похищает украинских детей с территории Украины и проводит их русификацию. Что международное сообщество и ОБСЕ могут сделать, чтобы остановить это преступление?
М.К.: Это одно из самых гнусных и варварских преступлений из многих и самых разных преступлений, которые Россия совершает в Украине. И мы полны решимости помочь в документировании случаев с детьми, которые были разлучены со своими семьями, незаконно или принудительно депортированы через границу в Россию. Это, на мой взгляд, еще один пример стремления России стереть с лица земли украинский суверенитет, избавившись от всех следов украинской национальной идентичности. Мы в ОБСЕ только что создали новую программу поддержки Украины, которая базируется внутри этой страны, потому что, как вы помните, Россия наложила вето на предыдущую полевую миссию. Так что мы должны были придумать способ создать миссию, на которую Россия не могла бы наложить вето, и мы сделали это сейчас. И это будет одним из приоритетов для этой миссии, а для ОБСЕ в целом – выяснить, как мы можем помочь украинским властям разработать какой-то процесс регистрации всех этих незаконных депортаций, чтобы в конечном итоге эти дети могли воссоединиться со своими семьями.
Д.Г.: Вы только что упомянули российское вето. Но Россия фактически нарушила все основные документы ОБСЕ, которые были подписаны Москвой в 1970-х и 1990-х годах. Не следует ли просто исключить Россию из ОБСЕ хотя бы до тех пор, пока она не прекратит свою агрессию против Украины и не выведет свои войска со всей украинской территории?
М.К.: Я, безусловно, сочувственно отношусь к такой позиции, и Бог свидетель, что все, что Россия сделала в течение этих последних 11 месяцев, уж точно заслуживает гораздо более жестких действий, чем просто исключение из ОБСЕ. Однако, как вы указали, организация была создана в начале 1990-х годов, и в то время не было положения об исключении или приостановлении членства какой-либо страны без согласия большинства членов организации. Это должен быть консенсус «минус один», то есть консенсус всех, кроме страны, которую исключают. К сожалению, у нас нет такого консенсуса, поскольку Беларусь, также член ОБСЕ, помогает России и содействует ее агрессивной войне – поэтому формальный механизм изгнания России не может быть задействован. Но те инструменты, что у нас есть, на самом деле очень важны, потому что в отличие от Совета Европы, который изгнал Россию и, как следствие, больше не имеет инструментов для привлечения России к ответственности, у нас нет инструментов для изгнания России – но нам удалось изолировать Россию и Беларусь внутри организации. И если вы посмотрите на итоги заседания Совета Министров ОБСЕ в декабре прошлого года, то увидите, что ОБСЕ единодушно осудила Россию и Беларусь. Поэтому мы успешно подвергли эти две страны изоляции, и будем продолжать это делать. В этом есть некоторые преимущества с точки зрения отправки дипломатических сигналов с осуждением их действий практически каждую неделю. И в конце концов, я думаю, все считают, что то, что сделала Россия - это не просто нарушение некоторых правил или процедур ОБСЕ, но, по сути, разрушение всех основных обязательств, на которых основана ОБСЕ.
Д.Г.: Если продолжить тему международных организаций, то Россия также использует Совет Безопасности ООН, чтобы заблокировать любые попытки привлечь ее к ответственности за агрессию против Украины. На ваш взгляд, можно ли лишить Россию места в Совете Безопасности ООН за все те преступления против мирового порядка и безопасности, которые были совершены ее руководством?
М.К.: Я не эксперт по проблемам Организации Объединенных Наций, поскольку я, естественно, посол в ОБСЕ, но, как и здесь, точно так же трудно представить себе механизм в ООН, который позволил бы исключить Россию из Совета Безопасности. Однако это не значит, что мы не можем проявить креативность и работать вместе с нашими единомышленниками, чтобы привлечь Россию к ответственности. Как я уже упоминал, есть различные идеи по поводу трибуналов, и МУС, конечно же, активно занимается делами о военных преступлениях. Есть и другие способы привлечь Россию к ответственности. Мы потенциально можем рассмотреть вопрос о выплате Россией репараций за весь причиненный ею ущерб. Есть и другие способы использовать международные организации и международную систему для привлечения России к ответу, помимо простого исключения России из всех различных органов, в которых она участвует. И я просто приведу вам в пример ОБСЕ, потому что я знаю ее лучше: иногда бывает очень полезно иметь возможность взаимодействовать в нашей организации с такими странами и регионами, как Центральная Азия, Южный Кавказ, Молдова, Западные Балканы, которые активно участвуют в наших усилиях в отношении России, нежели просто ликвидировать организацию и работать с НАТО и ЕС – они, конечно, имеют свои собственные задачи, которые очень важны, но полезно работать и с другими странами на периферии России. И если бы вы избавились от России в ОБСЕ, то при этом потенциально и вся организация могла бы прекратить существование, и это было бы очень плохо. Так что просто надо, чтобы мы, дипломаты, подходили творчески к тому, какие мы можем использовать новые механизмы, чтобы привлечь Россию к ответственности и поддержать Украину. Пока, я думаю, мы неплохо с этим справляемся.
Д.Г.: Россия также превратилась в полную диктатуру внутри страны, о чем свидетельствуют различные международные организации. Сейчас уровень подавления гражданского общества вернулся к тому, что был во времена СССР. Есть ли реальный вариант для ОБСЕ, у которой есть еще и функции надзора за соблюдением прав человека, как-то помочь российским политзаключенным, в частности, например, Алексею Навальному, условия которого в заключении сейчас в очередной раз были ухудшены? Что могли бы сделать США в этом вопросе?
М.К.: Сейчас в этой области нам приходится действовать по тем же сценариям, которым мы следовали в советское время. К сожалению, большую часть терминов, которые мы использовали в советский период, мы снова используем сегодня: тоталитаризм, использование психиатрических больниц для подавления инакомыслящих, уничтожение гражданского общества. Все это происходит прямо сейчас в современной России – как и десятилетия назад в Советском Союзе. И поэтому мы должны возродить некоторые из инструментов, которые мы использовали тогда. Как вы помните, одной из самых важных вещей, которую делало СБСЕ в 1970-х и 80-х годах, было привлечение внимания к делам диссидентов, несправедливо заключенных в тюрьмы советской системы. Андрей Сахаров, например, был благодарен Хельсинкскому движению за то, что оно продолжает напоминать о его деле. И мы делаем то же самое с делами Алексея Навального, Владимира Кара-Мурзы, Ильи Яшина и всех других политических заключенных, которых лишили свободы за простое осуществление своих основных прав, за то, что они просто говорят правду о войне России против Украины, и ни за что другое. К сожалению, теперь их наказывают одиночным заключением, ужасными условиями содержания, длительными тюремными сроками, что опять же напоминает советские репрессии и тоталитаризм – сейчас, в 2023 году! Это невероятно, но мы должны использовать все инструменты, чтобы пролить свет на судьбу этих людей, не забывать о них, постоянно говорить об их делах, поднимать их дела и надеяться, что когда-нибудь в близком будущем обстоятельства изменятся, и они выйдут на свободу.
Форум