В понедельник 1 марта начался трехдневный визит президент России Дмитрия Медведева во Францию. Визит дал официальный старт широкомасштабной программе мероприятий в рамках проводимых в 2010 году Года России во Франции и Года Франции в России. В частности, 2 марта президенты двух стран откроют в Лувре уникальную по ценности экспонатов выставку «Святая Русь».
Однако кроме представления культурных проектов Дмитрий Медведев и его французский коллега Николя Саркози уже приступили к обсуждению широкого круга вопросов экономического сотрудничества. Прежде всего – в сфере энергетики, новых технологий, космоса, финансов. На повестке дня и стратегические международные темы – такие как евробезопасность и иранская ядерная проблема.
На каком из этих направлений возможен наибольший успех в ходе переговоров, и где позиции Москвы и Парижа остаются противоположными? На эти вопросы Русская служба «Голоса Америки» попросила ответить московских экспертов.
«После культурной составляющей экономическая программа нынешнего визита выглядит наиболее перспективной. И она отвечает общей концепции модернизации, которая, как хорошо понимает президент Медведев, невозможна без западных инвестиций и инноваций», – отмечает Сергей Зацепилов, директор политических программ Международного центра за справедливую политику.
Гораздо меньше шансов достигнуть сейчас практических договоренностей в военно-технической сфере, продолжает эксперт, имея в виду строительство французских многоцелевых десантных вертолетоносцев типа «Мистраль» для российского ВМФ. Наконец, самой сложной на переговорах в Париже будет иранская ядерная проблема, полагает Сергей Зацепилов. «Франция в этом вопросе занимает, на мой взгляд, позицию даже более жесткую, чем Соединенные Штаты. Она выступает за самые серьезные, парализующие санкции против Тегерана. У России, как известно, большие сомнения в целесообразности таких мер. Поэтому очевидные противоречия в этом вопросе между Москвой и Парижем пока сохранятся», – констатирует Сергей Зацепилов.
Не столь категоричен в своих оценках руководитель французского центра при Институте Европы Российской академии наук Юрий Рубинский, который допускает возможность какого-то компромисса между Медведевым и Саркози в иранском вопросе. «Оба президента хорошо понимают, что так дальше продолжаться не может. Ответ на ядерные амбиции иранского руководства должен быть найден, – полагает Юрий Рубинский. – Возможно, будут приняты какие-то меры по ограничению торговли с Тегераном. В первую очередь в области поставок высокотехнологичного оборудования и военной техники».
Что касается обсуждения предложенной президентом Дмитрием Медведевым новой архитектуры общеевропейской безопасности, то здесь, по мнению доктора исторических наук Юрия Рубинского, Франция традиционно занимает более гибкую и более удобную для России позицию, чем, например, руководство НАТО. Вероятно, эта позиция будет продемонстрирована и во время нынешних парижских переговоров.
Такую точку зрения в определенной мере разделяет и Евгений Волк, глава московского офиса американского фонда «Наследие». «С одной стороны, говоря о российских инициативах по коллективной безопасности в Европе, французы делают в отношении Москвы даже большие реверансы, чем, например, Хиллари Клинтон, – размышляет Евгений Волк. – С другой – сама Москва не оставляет надежд поиграть здесь на традиционных противоречиях европейцев и американцев».
Однако, по мнению доктора исторических наук Евгения Волка, пока трудно говорить, какие выгоды может получить Кремль от этой игры. Это, отмечает аналитик, хорошо видно на примере возможной программы строительства французских вертолетоносцев для российского ВМФ. Вряд ли в этом вопросе будет достигнут прогресс в ходе нынешних переговоров в Париже, считает Евгений Волк.
Не только Грузия, но и некоторые восточно-европейские страны скептически относятся к перспективам военной сделки Парижа и Москвы для европейской безопасности, напоминает эксперт. Кроме того и в самой России пока продолжается борьба сторонников и противников такого совместного военного проекта, обращает внимание директор московского офиса фонда «Наследие» Евгений Волк.
