МОСКВА —
Попытки проследить за траекторией движения европейского проекта ExoMars к стартовой площадке, с которой первый из двух аппаратов данной миссии должен в 2016 году отправиться к Красной планете, способны вызвать головокружение – столько крутых поворотов сделал на этом пути ExoMars.
В своем первоначальном варианте, одобренном ЕКА в 2005 году, он был сведен к одному марсоходу-роверу со стационарной базой-платформой. Отправиться этот «комплект» в путешествие должен был в 2011 году с помощью российского ракеты-носителя (РН) «Союз», оснащенного разгонным блоком (РБ) «Фрегат».
Однако в июле 2009 года НАСА и ЕКА подписали так называемую «Совместную инициативу по исследованию Марса» (MEJI). Место «Союза» в ExoMars занял американский РН «Атлас». Смена «рабочей лошадки» внесла коррективы в проект: главной полезной нагрузкой в нем стал «Орбитальный аппарат для исследования компонентов марсианской атмосферы» (Mars Trace Gas Orbiter – TGO). Этот космический аппарат (КА), в свою очередь «вырос» из «Марсианского научного орбитального аппарата» НАСА (Mars Science Orbiter – MSO).
Вместе с TGO под обтекателем «Атласа» должен был поместиться европейский марсоход. Однако поскольку этот орбитальный КА был довольно большим, роверу пришлось «похудеть» и уменьшиться в размерах. После этого планировщики ExoMars решили, что уж если «стрелять» по Марсу, то стрелять по-крупному, вследствие чего задумали отправить к Красной планете не только марсоход с TGO, а еще несколько аппаратов, включая стационарную метеостанцию и второй ровер. Естественно, вся эта «компания» не могла уместиться на одном «Атласе», для чего под ExoMars выделили второй однотипный РН.
На горизонте появилась Россия
И произошло это в августе 2009 года. Роскосмос и ЕКА решили «поженить» Фобос-Грунт и ExoMars, для чего подписали соглашение о сотрудничестве в рамках этих двух проектов. Не совсем, правда, понятно, что должно было выйти из этого «брака» за исключением того, что ЕКА «подстраховала» ExoMars с помощью РН «Протон», а Россия должна была поставить ряд элементов для ровера.
И вот, в декабре 2009 года ЕКА дало окончательное «добро» на осуществление двухпускового ExoMars совместно с НАСА. Первый пуск должен был состояться в 2016 году, а второй – в 2018. Вклад ЕКА в этот проект составил порядка 1,2 миллиарда долларов.
Зигзаги, зигзаги…
Но усложнившаяся экономическая ситуация по обеим сторонам океана внесла коррективы в эти планы. В итоге, количество автоматических аппаратов, которые Старый и Новый свет намеревались отправить к Красной планете, уменьшилось. Соответственно, отпала необходимость во втором запуске. Остался только один – тот, который был запланирован на 2018 год.
На нем до Марса должен был долететь вновь «выросший» в размерах и массе ровер. Его предполагалось построить в Европе, а оснастить американским и европейским оборудованием. Кроме того, НАСА собиралось осуществить посадку марсохода на Красную планету с помощью системы «Небесный кран». Вспомним, что именно эта система обеспечила мягкую посадку «Кьюриосити» в августе 2012 года на поверхность Марса.
«Гром» грянул в начале 2012 года. Из-за бюджетных затруднений НАСА вышло из ExoMars, в частности, для того, чтобы освободившиеся средства потратить на достройку космического телескопа «Джеймс Уэбб» – преемника знаменитого «Хаббла».
По стопам «Союза»…
Ни для кого не секрет, почему НАСА и прочие партнеры по МКС используют космические корабли типа «Союз», чтобы доставлять своих представителей на МКС. Мера эта вынужденная. После того, как шаттлы ушли в «отставку», «Союз» остался единственным средством, способным привезти и увезти людей с этого орбитального комплекса.
Очевидно, что подобная практически безвыходная (в рамках имеющегося бюджета проекта ExoMars) ситуация подтолкнула Европу к сотрудничеству с Россией по данному проекту.
…или неудавшихся советских/российских миссий к Марсу?
Но возможный российско-европейский альянс по ExoMars вызвал заметную озабоченность у западных специалистов в области исследования и освоения космоса. Выражая их мнение, сайт телеканала Discovery, в частности, отметил:
«Участие НАСА в проекте ExoMars было критически важным. Приборы, связь через спутник, плюс ряд приборов для марсохода. НАСА должно было также предоставить носители, без которых об осуществлении этой миссии нечего было и думать. Да, кстати, еще и посадочную систему, чтобы посадить ровер весом в одну тонну на поверхность.
Есть надежда, что Россия может занять место НАСА. К сожалению, это решение вынуждает удивленно поднимать брови с учетом серии недавних неудач России по запуску космических аппаратов и выведению их на требуемую орбиту. А "послужной список" марсианских миссий Роскосмоса просто ужасает.
…У Роскосмоса нет ни необходимой квалификации, ни технологий для осуществления такого крупного проекта – всего того, что НАСА накопило и отработало в ходе четырех успешных посадок марсоходов, не считая серии стационарных аппаратов».
Увы, сравнение России и США, как потенциальных партнеров по осуществлению автоматических марсианских миссий, действительно говорит не в пользу первой. К настоящему времени человечество запустило 40 подобных миссий. Из них: 19 – СССР/Россия; 19 – США, 1 – Европа (ЕКА) и 1 – Япония.
Из 19 советских/российских миссий ни одна не увенчалась успехом и лишь 10 КА смогли покинуть земную орбиту, из которых 8 достоверно достигли Марса, или его окрестностей. Самой успешным советским КА оказался «Фобос-2», который смог проработать в 1989 году на околомарсианской орбите 57 дней.
У США «марсианский» рейтинг заметно лучше. 14 аппаратов, включая марсоходы, выполнили или продолжают выполнять свои задачи, а в ряде случаев («Викинг-1» и «Викинг-2», роверы «Спирит» и «Оппортьюнити»), проработали существенно больше расчетного срока эксплуатации.
Не будем забывать и о том, что, несмотря на жизненную важность «Союзов» для продолжения пилотируемой эксплуатации МКС, Россия показала себя неважным партнером по сооружению станции, систематически срывая поставки критически важных элементов для нее. Данный негативный опыт не мог не учитываться функционерами ЕКА, рассматривавшими вопрос о взаимодействии с Россией по ExoMars.
Но если выхода нет, надо пытаться
14 марта представители ЕКА и Роскосмоса подписали соглашение о сотрудничестве в рамках ExoMars. Надо отдать должное руководству Роскосмоса – оно заняло достаточно жесткую и принципиальную позицию, суть которой можно выразить фразой: «Россия не будет просто космическим "извозчиком"», весь вклад которого сведется только к предоставлению «лошадей» в виде РН «Протон».
Можно предположить, что стремление Роскосмоса придать импульс развитию российских космических технологий с целью многопланового участия страны в ExoMars, было с настороженностью принято в ЕКА по причинам, о которых уже говорилось выше. Европе было бы «спокойнее», если б Россия внесла в проект пусть и весьма устаревшую, но все-таки достаточно отработанную и надежную космическую технику в виде РН «Протон».
Но в данном случае Россия (как в случае с «Союзами» для МКС) оказалась в ситуации, когда могла предлагать свои условия и настаивать на них. В итоге, ЕКА и Роскосмос договорились, что Россия предоставит для проекта ExoMars:
1. Два РН «Протон»
2. Систему для входа в марсианскую атмосферу, снижения и посадки марсохода на поверхность Марса в 2018 году. Чтобы минимизировать риск, «железо», то есть, механические конструкции будет разрабатывать и строить Россия, а электронную начинку для данного «железа» – в основном Европа.
3. Орбитальный космический аппарат TGО будет оснащен российскими, а не американскими приборами, включая те, которые были разработаны для неудавшейся миссии «Фобос-Грунт». (Впрочем, НАСА не исключает, что может еще «поучаствовать» в ExoMars, в той части миссии, которая будет отправлена к Марсу в 2018 году).
4. Все научные результаты будут интеллектуальной собственностью ЕКА и Российский академии наук.
С благословения «Кьюриосити»
Можно предположить, что дополнительным фактором, склонившим в ЕКА чашу весов в пользу сотрудничества с Россией, стал тот поток данных, который пришел от «Кьюриосити». Если свести их все к одному «знаменателю», то он будет выглядеть в виде весьма обнадеживающего для исследователей Красной планеты выводу: «На Марсе когда-то была среда, в условиях которой могла зародиться жизнь». А если могла, то значит где-то могут быть ее следы, причем не только те, что насчитывают миллионы лет, но и те, которые она сейчас оставляет на Красной планете.
ExoMars, во многом, продолжит дело «Кьюриосити». Вся техника, которая станет обеспечивать реализацию данного проекта, будет отправлена к Марсу в два приема. Сначала, в 2016 году, на околомарсианскую орбиту будет доставлен TGO, а на поверхность Марса – стационарный аппарат. Затем, в 2018 году – «связка» в виде российской посадочной платформы и марсохода.
Главными задачами ExoMars являются:
• Поиск следов жизни на Марсе, как тех, которые могли быть оставлены в прошлом, так и тех, что в настоящем
• Определить глубинное распределение воды и геохимических образований в поверхностных слоях марсианского грунта
• Изучить приповерхностную окружающую среду Марса с целью выявления возможных рисков для будущих пилотируемых экспедиций на Красную планету
• Исследовать внутреннее строение Марса с целью лучшего понимания эволюции планеты и возможности возникновения на ней жизни
• Провести отработку техники и процедур для осуществления следующей миссии, в задачу которой войдет доставку образцов марсианского грунта на Землю.
Мысли «вдогонку»
Ряд высокопоставленных сотрудников российской космической отрасли уже заявили о том, что благодаря ExoMars Россия возвращается в «большие космические исследования», и ее участие в этом проекте говорит о том, что она «ровня» Европе в области изучения космоса.
Не станем комментировать подобные заявления. Пусть каждый читатель в меру своей осведомленности о состоянии дел в российской космонавтике сам решит, в какой степени подобные слова соответствуют истине. Обратим внимание на несколько других моментов, связанных с российско-европейским сотрудничеством в рамках данного проекта.
Первое, насколько можно гарантировать, что Россия выполнит в срок все свои обязательства по ExoMars? Выше уже упоминалась российская необязательность по сооружению МКС, приведшая к задержке сборки станции на орбите и, как следствие, к ее удорожанию. Но у этой медали есть и другая, более светлая сторона.
Именно международные обязательства по станции вынуждали администрацию Бориса Ельцина пусть и со «скрежетом», но все-таки выделять необходимые ресурсы на строительство российского сегмента комплекса. Можно предположить, что и в случае с ExoMars – самым крупном современном международном проекте по исследованию космоса с участием России, – обязательства перед западным партнером станут серьезным стимулом для Кремля оказывать необходимую финансовую и административную поддержку данному участию. Особенно, если учесть настойчивые попытки Москвы убедить Европу пойти на более тесное сближение с Россией, в частности, введя безвизовый режим для поездок россиян в Старый свет.
А надежен ли «Протон»?
Даже недоброжелатели российской космонавтики согласятся с тем, что «Протон», находящийся в эксплуатации уже почти полвека, один из самых надежных ракет-носителей в мире. Чего нельзя сказать про разгонный блок (РБ) «Бриз-М», ставший причиной последних громких неудач космической отрасли России.
Но ведь именно связка «Протон» – «Бриз-М» и будет выводить элементы ExoMars в космос. Таким образом, определенный риск в использовании российской техники есть. Остается лишь надеяться, что к 2016 году все проблемы с этим РБ будут устранены.
С использованием «Протонов» для ExoMars связаны еще две интриги. Первая – согласно сайту «Новости ВПК», «тяжелые "Протоны" с 2017-2018 годов заменят на ракеты с экологически чистым топливом». Эти экологически чистые ракеты – ни что иное, как РН «Ангара», который создается уже без малого 20 лет, но который до сих пор ни разу не оторвался от стартового стола. Первый испытательный полет данного РН запланирован на этот год.
Таким образом, если замена «Протонов» на «Ангару» будет идти по плану, то вывод в космос элементов ExoMars станет «лебединой песней» машин, разработанных главным конструктором Владимиром Челомеем еще в начале 1960-х годов.
Принуждение Астаны к «деликатности»
А вторая интрига – это позиция Казахстана, который с беспощадностью строгой гувернантки, оставляющей без обеда нерадивых воспитанников, вводит моратории на запуски «Протонов» после очередного неудачного старта одного из них и даже пытается уменьшить квоты на последующие запуски этих РН.
Представим (не дай Бог!), что накануне запуска «Протона» с ExoMars, один из
«близнецов» данного РН упадет вскоре после старта, оросив окружающую среду Казахстана ядовитым топливом – гептилом. Запретит ли Казахстан старт «Протона» с ExoMars до выяснения причин аварии?
Ведь сделать это – не просто создать неудобства иностранному коммерческому клиенту, который решил вывести свой коммуникационный спутник на орбиту с помощью российского РН. ExoMars – это общеевропейский межгосударственный проект. Если Астана вставит ему «палку в колесо», это, как минимум, не улучшит ее отношения с Евросоюзом. Поэтому, можно предположить, что власти Казахстана будут соблюдать повышенную «деликатность» в вопросах эксплуатации «Протонов», да и Байконура в целом, накануне старта ExoMars.
P.S. Последствия для России участия в проекте ExoMars, во многом, напоминают игру в рулетку, на которую игрок ставит, если не все свое состояние, то его значительную часть. Если что-то пойдет «не так» по вине российской стороны («Протоны» с «Бризами» не выведут элементы ExoMars в космос, не сработает система посадки ровера на поверхность Марса и.т.д…), это может навсегда отбить желание у ведущих космических держав иметь с Россией дело за пределами предоставления ею услуг «извозчика».
Если же все пройдет, как запланировано, то ExoMars может стать прологом к началу полноправной интеграции России в крупные международные космические проекты, связанные, в том числе и с пилотируемым исследованием и освоением космоса.
В своем первоначальном варианте, одобренном ЕКА в 2005 году, он был сведен к одному марсоходу-роверу со стационарной базой-платформой. Отправиться этот «комплект» в путешествие должен был в 2011 году с помощью российского ракеты-носителя (РН) «Союз», оснащенного разгонным блоком (РБ) «Фрегат».
Однако в июле 2009 года НАСА и ЕКА подписали так называемую «Совместную инициативу по исследованию Марса» (MEJI). Место «Союза» в ExoMars занял американский РН «Атлас». Смена «рабочей лошадки» внесла коррективы в проект: главной полезной нагрузкой в нем стал «Орбитальный аппарат для исследования компонентов марсианской атмосферы» (Mars Trace Gas Orbiter – TGO). Этот космический аппарат (КА), в свою очередь «вырос» из «Марсианского научного орбитального аппарата» НАСА (Mars Science Orbiter – MSO).
Вместе с TGO под обтекателем «Атласа» должен был поместиться европейский марсоход. Однако поскольку этот орбитальный КА был довольно большим, роверу пришлось «похудеть» и уменьшиться в размерах. После этого планировщики ExoMars решили, что уж если «стрелять» по Марсу, то стрелять по-крупному, вследствие чего задумали отправить к Красной планете не только марсоход с TGO, а еще несколько аппаратов, включая стационарную метеостанцию и второй ровер. Естественно, вся эта «компания» не могла уместиться на одном «Атласе», для чего под ExoMars выделили второй однотипный РН.
На горизонте появилась Россия
И произошло это в августе 2009 года. Роскосмос и ЕКА решили «поженить» Фобос-Грунт и ExoMars, для чего подписали соглашение о сотрудничестве в рамках этих двух проектов. Не совсем, правда, понятно, что должно было выйти из этого «брака» за исключением того, что ЕКА «подстраховала» ExoMars с помощью РН «Протон», а Россия должна была поставить ряд элементов для ровера.
И вот, в декабре 2009 года ЕКА дало окончательное «добро» на осуществление двухпускового ExoMars совместно с НАСА. Первый пуск должен был состояться в 2016 году, а второй – в 2018. Вклад ЕКА в этот проект составил порядка 1,2 миллиарда долларов.
Зигзаги, зигзаги…
Но усложнившаяся экономическая ситуация по обеим сторонам океана внесла коррективы в эти планы. В итоге, количество автоматических аппаратов, которые Старый и Новый свет намеревались отправить к Красной планете, уменьшилось. Соответственно, отпала необходимость во втором запуске. Остался только один – тот, который был запланирован на 2018 год.
На нем до Марса должен был долететь вновь «выросший» в размерах и массе ровер. Его предполагалось построить в Европе, а оснастить американским и европейским оборудованием. Кроме того, НАСА собиралось осуществить посадку марсохода на Красную планету с помощью системы «Небесный кран». Вспомним, что именно эта система обеспечила мягкую посадку «Кьюриосити» в августе 2012 года на поверхность Марса.
«Гром» грянул в начале 2012 года. Из-за бюджетных затруднений НАСА вышло из ExoMars, в частности, для того, чтобы освободившиеся средства потратить на достройку космического телескопа «Джеймс Уэбб» – преемника знаменитого «Хаббла».
По стопам «Союза»…
Ни для кого не секрет, почему НАСА и прочие партнеры по МКС используют космические корабли типа «Союз», чтобы доставлять своих представителей на МКС. Мера эта вынужденная. После того, как шаттлы ушли в «отставку», «Союз» остался единственным средством, способным привезти и увезти людей с этого орбитального комплекса.
Очевидно, что подобная практически безвыходная (в рамках имеющегося бюджета проекта ExoMars) ситуация подтолкнула Европу к сотрудничеству с Россией по данному проекту.
…или неудавшихся советских/российских миссий к Марсу?
Но возможный российско-европейский альянс по ExoMars вызвал заметную озабоченность у западных специалистов в области исследования и освоения космоса. Выражая их мнение, сайт телеканала Discovery, в частности, отметил:
«Участие НАСА в проекте ExoMars было критически важным. Приборы, связь через спутник, плюс ряд приборов для марсохода. НАСА должно было также предоставить носители, без которых об осуществлении этой миссии нечего было и думать. Да, кстати, еще и посадочную систему, чтобы посадить ровер весом в одну тонну на поверхность.
Есть надежда, что Россия может занять место НАСА. К сожалению, это решение вынуждает удивленно поднимать брови с учетом серии недавних неудач России по запуску космических аппаратов и выведению их на требуемую орбиту. А "послужной список" марсианских миссий Роскосмоса просто ужасает.
…У Роскосмоса нет ни необходимой квалификации, ни технологий для осуществления такого крупного проекта – всего того, что НАСА накопило и отработало в ходе четырех успешных посадок марсоходов, не считая серии стационарных аппаратов».
Увы, сравнение России и США, как потенциальных партнеров по осуществлению автоматических марсианских миссий, действительно говорит не в пользу первой. К настоящему времени человечество запустило 40 подобных миссий. Из них: 19 – СССР/Россия; 19 – США, 1 – Европа (ЕКА) и 1 – Япония.
Из 19 советских/российских миссий ни одна не увенчалась успехом и лишь 10 КА смогли покинуть земную орбиту, из которых 8 достоверно достигли Марса, или его окрестностей. Самой успешным советским КА оказался «Фобос-2», который смог проработать в 1989 году на околомарсианской орбите 57 дней.
У США «марсианский» рейтинг заметно лучше. 14 аппаратов, включая марсоходы, выполнили или продолжают выполнять свои задачи, а в ряде случаев («Викинг-1» и «Викинг-2», роверы «Спирит» и «Оппортьюнити»), проработали существенно больше расчетного срока эксплуатации.
Не будем забывать и о том, что, несмотря на жизненную важность «Союзов» для продолжения пилотируемой эксплуатации МКС, Россия показала себя неважным партнером по сооружению станции, систематически срывая поставки критически важных элементов для нее. Данный негативный опыт не мог не учитываться функционерами ЕКА, рассматривавшими вопрос о взаимодействии с Россией по ExoMars.
Но если выхода нет, надо пытаться
14 марта представители ЕКА и Роскосмоса подписали соглашение о сотрудничестве в рамках ExoMars. Надо отдать должное руководству Роскосмоса – оно заняло достаточно жесткую и принципиальную позицию, суть которой можно выразить фразой: «Россия не будет просто космическим "извозчиком"», весь вклад которого сведется только к предоставлению «лошадей» в виде РН «Протон».
Можно предположить, что стремление Роскосмоса придать импульс развитию российских космических технологий с целью многопланового участия страны в ExoMars, было с настороженностью принято в ЕКА по причинам, о которых уже говорилось выше. Европе было бы «спокойнее», если б Россия внесла в проект пусть и весьма устаревшую, но все-таки достаточно отработанную и надежную космическую технику в виде РН «Протон».
Но в данном случае Россия (как в случае с «Союзами» для МКС) оказалась в ситуации, когда могла предлагать свои условия и настаивать на них. В итоге, ЕКА и Роскосмос договорились, что Россия предоставит для проекта ExoMars:
1. Два РН «Протон»
2. Систему для входа в марсианскую атмосферу, снижения и посадки марсохода на поверхность Марса в 2018 году. Чтобы минимизировать риск, «железо», то есть, механические конструкции будет разрабатывать и строить Россия, а электронную начинку для данного «железа» – в основном Европа.
3. Орбитальный космический аппарат TGО будет оснащен российскими, а не американскими приборами, включая те, которые были разработаны для неудавшейся миссии «Фобос-Грунт». (Впрочем, НАСА не исключает, что может еще «поучаствовать» в ExoMars, в той части миссии, которая будет отправлена к Марсу в 2018 году).
4. Все научные результаты будут интеллектуальной собственностью ЕКА и Российский академии наук.
С благословения «Кьюриосити»
Можно предположить, что дополнительным фактором, склонившим в ЕКА чашу весов в пользу сотрудничества с Россией, стал тот поток данных, который пришел от «Кьюриосити». Если свести их все к одному «знаменателю», то он будет выглядеть в виде весьма обнадеживающего для исследователей Красной планеты выводу: «На Марсе когда-то была среда, в условиях которой могла зародиться жизнь». А если могла, то значит где-то могут быть ее следы, причем не только те, что насчитывают миллионы лет, но и те, которые она сейчас оставляет на Красной планете.
ExoMars, во многом, продолжит дело «Кьюриосити». Вся техника, которая станет обеспечивать реализацию данного проекта, будет отправлена к Марсу в два приема. Сначала, в 2016 году, на околомарсианскую орбиту будет доставлен TGO, а на поверхность Марса – стационарный аппарат. Затем, в 2018 году – «связка» в виде российской посадочной платформы и марсохода.
Главными задачами ExoMars являются:
• Поиск следов жизни на Марсе, как тех, которые могли быть оставлены в прошлом, так и тех, что в настоящем
• Определить глубинное распределение воды и геохимических образований в поверхностных слоях марсианского грунта
• Изучить приповерхностную окружающую среду Марса с целью выявления возможных рисков для будущих пилотируемых экспедиций на Красную планету
• Исследовать внутреннее строение Марса с целью лучшего понимания эволюции планеты и возможности возникновения на ней жизни
• Провести отработку техники и процедур для осуществления следующей миссии, в задачу которой войдет доставку образцов марсианского грунта на Землю.
Мысли «вдогонку»
Ряд высокопоставленных сотрудников российской космической отрасли уже заявили о том, что благодаря ExoMars Россия возвращается в «большие космические исследования», и ее участие в этом проекте говорит о том, что она «ровня» Европе в области изучения космоса.
Не станем комментировать подобные заявления. Пусть каждый читатель в меру своей осведомленности о состоянии дел в российской космонавтике сам решит, в какой степени подобные слова соответствуют истине. Обратим внимание на несколько других моментов, связанных с российско-европейским сотрудничеством в рамках данного проекта.
Первое, насколько можно гарантировать, что Россия выполнит в срок все свои обязательства по ExoMars? Выше уже упоминалась российская необязательность по сооружению МКС, приведшая к задержке сборки станции на орбите и, как следствие, к ее удорожанию. Но у этой медали есть и другая, более светлая сторона.
Именно международные обязательства по станции вынуждали администрацию Бориса Ельцина пусть и со «скрежетом», но все-таки выделять необходимые ресурсы на строительство российского сегмента комплекса. Можно предположить, что и в случае с ExoMars – самым крупном современном международном проекте по исследованию космоса с участием России, – обязательства перед западным партнером станут серьезным стимулом для Кремля оказывать необходимую финансовую и административную поддержку данному участию. Особенно, если учесть настойчивые попытки Москвы убедить Европу пойти на более тесное сближение с Россией, в частности, введя безвизовый режим для поездок россиян в Старый свет.
А надежен ли «Протон»?
Даже недоброжелатели российской космонавтики согласятся с тем, что «Протон», находящийся в эксплуатации уже почти полвека, один из самых надежных ракет-носителей в мире. Чего нельзя сказать про разгонный блок (РБ) «Бриз-М», ставший причиной последних громких неудач космической отрасли России.
Но ведь именно связка «Протон» – «Бриз-М» и будет выводить элементы ExoMars в космос. Таким образом, определенный риск в использовании российской техники есть. Остается лишь надеяться, что к 2016 году все проблемы с этим РБ будут устранены.
С использованием «Протонов» для ExoMars связаны еще две интриги. Первая – согласно сайту «Новости ВПК», «тяжелые "Протоны" с 2017-2018 годов заменят на ракеты с экологически чистым топливом». Эти экологически чистые ракеты – ни что иное, как РН «Ангара», который создается уже без малого 20 лет, но который до сих пор ни разу не оторвался от стартового стола. Первый испытательный полет данного РН запланирован на этот год.
Таким образом, если замена «Протонов» на «Ангару» будет идти по плану, то вывод в космос элементов ExoMars станет «лебединой песней» машин, разработанных главным конструктором Владимиром Челомеем еще в начале 1960-х годов.
Принуждение Астаны к «деликатности»
А вторая интрига – это позиция Казахстана, который с беспощадностью строгой гувернантки, оставляющей без обеда нерадивых воспитанников, вводит моратории на запуски «Протонов» после очередного неудачного старта одного из них и даже пытается уменьшить квоты на последующие запуски этих РН.
Представим (не дай Бог!), что накануне запуска «Протона» с ExoMars, один из
«близнецов» данного РН упадет вскоре после старта, оросив окружающую среду Казахстана ядовитым топливом – гептилом. Запретит ли Казахстан старт «Протона» с ExoMars до выяснения причин аварии?
Ведь сделать это – не просто создать неудобства иностранному коммерческому клиенту, который решил вывести свой коммуникационный спутник на орбиту с помощью российского РН. ExoMars – это общеевропейский межгосударственный проект. Если Астана вставит ему «палку в колесо», это, как минимум, не улучшит ее отношения с Евросоюзом. Поэтому, можно предположить, что власти Казахстана будут соблюдать повышенную «деликатность» в вопросах эксплуатации «Протонов», да и Байконура в целом, накануне старта ExoMars.
P.S. Последствия для России участия в проекте ExoMars, во многом, напоминают игру в рулетку, на которую игрок ставит, если не все свое состояние, то его значительную часть. Если что-то пойдет «не так» по вине российской стороны («Протоны» с «Бризами» не выведут элементы ExoMars в космос, не сработает система посадки ровера на поверхность Марса и.т.д…), это может навсегда отбить желание у ведущих космических держав иметь с Россией дело за пределами предоставления ею услуг «извозчика».
Если же все пройдет, как запланировано, то ExoMars может стать прологом к началу полноправной интеграции России в крупные международные космические проекты, связанные, в том числе и с пилотируемым исследованием и освоением космоса.
