МОСКВА – В мире ширится компания против возможного избрания главой Интерпола представителя России – генерал-майора МВД РФ Александра Прокопчука, с 2016 года занимающего пост вице-президента организации. Против такого сценария, в частности, выступили многие правозащитники, американские сенаторы и Форум Свободная Россия. Они опасаются политической ангажированности генерала.
Вместе с тем сам Прокопчук в интервью российским медиа настаивал, что статья 3 Устава Интерпола «запрещает организации осуществлять какое-либо вмешательство или деятельность политического, военного, религиозного или расового характера». По его словам, все страны-члены Интерпола, включая Россию, придерживаются этого требования.
Русская служба «Голоса Америки» поговорила на эту тему с членом постоянного комитета Форума Свободная Россия, юристом Марком Фейгиным. Бывший адвокат Фейгин принимал участие в качестве защитника в делах Pussy Riot, Ильи Горячева, Надежды Савченко и других резонансных судебных процессах.
Виктор Владимиров: Так ли важно, кто станет во главе Интерпола, раз у него априори не будет всеобъемлющих полномочий?
Марк Фейгин: Конечно, допустить избрания Александра Прокопчука президентом Интерпола нельзя. И здесь дело не в структурной иерархии внутри самой организации, при которой один человек не может определять всей ее политики в соответствии с уставом. В частности, это касается и того, кого выбирать или, наоборот, не выбирать из присылаемых национальными бюро Интерпола списков разыскиваемых лиц, чтобы занести их в разряд «красных уведомлений». Тем не менее, это ключевая должность этой закрытой организации. И, конечно, говорить, что не важно, кто ее будет возглавлять, было бы неправильным.
В.В.: А у вас есть представление о личности российской кандидатуры?
М.Ф.: Лично мне биография Александра Прокопчука сильно напоминает биографию сотрудника спецслужб. У него комсомольское прошлое, потом он получил юридическое образование и начал работать в руководстве налоговой полиции. А органы этого ведомства формировались исключительно из сотрудников ФСБ, что, впрочем, ни для кого не секрет. Так вот, теперь он генерал МВД и в этом ранге возглавляет национальное бюро Интерпола в России, а также является вице-президентом всего Интерпола. Все это наводит на определенные мысли. Чтобы в России дослужиться до такого чина, нужно обладать вполне определенными достоинствами и покровительством наверху. Безусловно, такой человек не будет независимым от российской власти. Он будет выполнять все прямые указания кремлевского руководства, прежде всего, в части политических преследований, несмотря на то, что статья 3 Устава Интерпола запрещает это. Замечу, что российское национальное бюро – уже один из рекордсменов в плане количества подаваемых заявлений на розыск людей по политическим мотивам. Так что Прокопчук тут непременно будет надежным инструментом в руках Кремля. Разумеется, ни о какой его независимости говорить не приходится, в принципе.
В.В.: Чего вы опасаетесь в первую очередь?
М.Ф.: Прежде всего того, что это придаст новый импульс активности Москвы по части подачи заявлений на розыск лиц и внесения их в разряд «красный уведомлений». Прокопчук, безусловно, постарается давать «зеленый свет» таким делам для того, чтобы задерживать неугодных высшему руководству страны людей, либо, если это не получится, то испортить им жизнь. Кремлю важно показать, что у него длинные руки. Поэтому многие из тех, кто бежал из России по политическим мотивам, в случае избрания Прокопчука руководителем Интерпола окажутся в опасной ситуации. Например, Андрей Пионтковский, Леонид Невзлин и другие политэмигранты. Это также может коснуться живущих ныне в Киеве Мустафы Джемилева и Рефата Чубарова (лидеров крымскотатарского народа – В.В.), которые тоже вносились в список разыскиваемых Интерполом лиц по делам, возбужденным в России.
В.В.: Насколько на ваш взгляд, обоснована сегодня широкая компания критики по адресу Интерпола?
М.Ф.: Из моего прошлого опыта общения с Интерполом как адвоката для меня стало очевидным, что это абсолютно закрытая организация. Никто не понимает, что там происходит, как и какие работают внутри нее механизмы. Она никому не подконтрольна, не транспарентна, очень отстала во многих вещах. За последнее время сложился образ чуть ли не рыцарей, которые там служат. Это неправда. Это международная бюрократическая структура.
В.В.: И вы не исключаете того, что Александр Прокопчук, невзирая ни на что, все-таки станет ее главой?
М.Ф.: Да, не исключаю. Потому что процедура избрания президента предусматривает голосование. А в состав Интерпола входят представители ряда недемократических стран (Китай, Саудовская Аравия, Турция), которых вряд ли убедят призывы американских сенаторов, правозащитников, Ходорковского с Браудером. У них нет никакой аллергии к подобного рода кандидатурам.
Кроме того, у Москвы неплохо получается коррумпировать международные организации. Тому примеров мы видели, начиная с ФИФА, допинговых комиссий и так далее. И потом все это кончается невероятными скандалами. Потому что рано или поздно все выходит на поверхность. Я не исключаю, что его выберут. Он уже сейчас вице-президент. Он работал бок о бок с китайским руководителем Интерпола, который фактически исчез в Китае. Пекин заявил, что он задержан по обвинению в причастности к коррупции. Мы, понятно, не знаем, так ли это или не так. Китай – специфическая страна, где могли обвинить и просто так, а могли – обоснованно. Непубличная страна. Но для меня совершено непонятно, как можно обвинить главу Интерпола, который пользуется иммунитетом неприкосновенности, можно просто так взять и задержать его. В этом смысле все эти страны могут проголосовать. Лидеры других национальных бюро точно также могут быть коррумпированы, как руководства ФИФА или ФИДЭ и принять решение в пользу России. Потому что его нельзя выбрать именно в силу причин сугубо политического характера.
М.Ф.: Ряд его предшественников были ничем не лучше. Потому что, вообще, к Интерполу есть огромные претензии. 194 страны, которые входят в Интерпол, национальные бюро этих стран, голосуют за того или иного кандидата. А как вы понимаете, национальные бюро Китая, Саудовской Аравии и подобных стран легко могут договориться с Россией в отношении российской кандидатуры. От стран, которые недемократичны и абсолютно точно маркированы как страны, преследующие оппонентов по политическим мотивам как на своей территории, так и за ее пределами. Поэтому, конечно, ни при каких обстоятельствах допускать выборы Прокопчука на пост главы Интерпола нельзя именно по политическим причинам, потому что Россия не свободна от политических преследований и никакого другого мотива для кремлевского руководства, как захватить Интерпол, к чему уже очень давно стремится Москва, нет. И дело Браудера, которое странным образом совпало за день до этого, с новыми обвинениями в его адрес по делу отравления Сергея Магнитского якобы по указанию Браудера. Совершенно абсолютно абсурдное обвинение. Человек, который умер от сердечной недостаточности, а фактически убитый в СИЗО, – оказывается, Браудер его отравил. Конечно, это носит политический характер.
В.В.: Непрозрачность этой структуры во многом и привлекает Кремль, публично поддержавший кандидатуру?
М.Ф.: Конечно. Гигантские полномочия по розыску, задержанию, передаче лиц. Интерпол же сам ничего не расследует. Он руководствуется переданными ему материалами национальных бюро о розыске тех или иных лиц, которые в свою очередь, получают их от соответствующих правоохранительных органов. А уж как возбуждаются и ведутся дела в России – хорошо известно. По совершенно надуманным обвинениям. Судебная система в России полностью разрушена. Следствие, суд, адвокатура… Отсутствуют хоть какие-то правовые основания. Передаются дела, возбужденные по политическим мотивам. За экстремизм и все производные от нее. Да и многие уголовные обвинения фактически маскируют политический заказ. Отсутствие прозрачности в работе Интерпола действительно обеспечивает Кремлю возможности «решать вопросы», как они говорят.
Результаты голосования будут показательны в любом случае. Москве было бы выгодно, чтобы об этом никто не говорил, и никто об этом не слышал. Если бы общественность не поднимала этот вопрос. Остались две кандидатуры. Все настолько непрозрачно, что мы не понимаем даже, кто эти кандидаты. Думаю, что сейчас встревожились многие страны, которые ответственны за своих представителей, которые будут выбирать президента. Возможно, они проведут какие-то совещания в национальных бюро и там попытаются повлиять на этот результат. Такое тоже можно допустить. И Южная Корея, возможно, получит больше шансов. Но это совершенно не факт.
