Федор Лукьянов: «Ожидать скорой ядерной катастрофы, к счастью, пока оснований нет»

В преддверии Саммита по ядерной безопасности в Вашингтоне, корреспондент «Голоса Америки» взяла интервью у главного редактора журнала «Россия в глобальной политике» Федора Лукьянова. Федор Лукьянов – блоггер Русской службы «Голоса Америки».

Анна Плотникова: Несмотря на то, что на саммите в Вашингтоне не будет представителей Ирана, ядерная программа этой страны наверняка будет одним из важных пунктов дискуссии. Насколько позиция России по данному вопросу близка точке зрения западных участников «Шестерки», занимающейся этой проблемой? Можно ли ожидать, что Россия полностью поддержит санкции в отношении Исламской Республики, либо у нее опять будет «особое мнение»?

Федор Лукьянов: Для начала надо понять, какая позиция у «Шестерки». Если называть позицию России «особой», то надо четко понимать, в чем ее особость, и отличие от других. На мой взгляд, сейчас позиция России ближе к позиции США, чем когда-либо. Во-вторых, в рамках самой группы стран, которая претендует на то, чтобы решать иранский вопрос, четкого понимания, чего они хотят, не существует. Ведутся разговоры о санкциях, разговоры становятся все более интенсивными, и последний раз несколько дней назад Барак Обама заявил, что вопрос введения санкций – это вопрос ближайших недель.

Я сильно сомневаюсь, что это так, во-первых, потому, что существуют разногласия, как обсуждать этот вопрос. Причем, здесь более «особую позицию» занимает не Российская Федерация, а Китай. Таким образом, Китай сейчас ближе к Ирану, чем Россия. Во-вторых, когда начнется обсуждение вопроса о санкциях, я думаю, что темпы его продвижения довольно заметно упадут, потому что представление о содержании этих санкций у участников «Шестерки» очень разное и весьма расплывчатое. Нужно учитывать два аспекта – с одной стороны это конкретные коммерческие интересы (и российские, и китайские), которые обязательно всплывут. Кстати, и в Европе есть коммерческий интерес, связанный с Ираном, особенно у Германии.

А второе, что, на мой взгляд, наиболее важно – это то, что нет никакой уверенности, что санкции сработают. Предыдущие случаи такого рода, даже если взять Югославию или Ирак, показывают, что санкции не дают такого результата, на который рассчитывают их инициаторы. Так вот, если они не работают, то возникает тяжелый вопрос, а что делать дальше? Потому что их дальнейшее ужесточение будет означать, что рано или поздно стороны придут к необходимости военного вмешательства, а это, по-моему, пугает всех – и Россию, и Китай, и США, и Европу. Поэтому я бы не сказал, что существует какая-то ясность в рамках «Шестерки», и чего вообще хотят добиваться эти страны, кроме сформулированной весьма абстрактной цели: не допустить того, чтобы Иран стал ядерной державой.

А.П.: Руководство Соединенных Штатов накануне Саммита заявило, что наибольшую опасность представляют не члены так называемого «ядерного клуба», а международные террористические группировки, стремящиеся к обладанию ядерным оружием. Возможно ли в современных условиях отслеживать действия этих весьма разрозненных группировок, которыми руководят, условно говоря, «полевые командиры», и которые непонятно кому подчиняются?

Ф.Л.: Следить надо не за полевыми командирами, а за теми местами, объектами, странами, источниками, которые могут быть местом обретения ядерного оружия. Потому что сами полевые командиры ядерного оружия не создадут. Они могут его украсть, купить, каким-то образом незаконно получить. И вопрос, прежде всего, в том, где это легче сделать?

К сожалению, полностью исключить такую возможность нельзя, потому что уже был прецедент в начале 2000-х годов с раскрытием масштабной сети контрабанды ядерных материалов, которую организовал вовсе не «полевой командир», а уважаемый отец и руководитель пакистанской ядерной программы доктор Абдул Кадир Хан. Кстати говоря, эта история, будучи раскрытой, предотвратила появление новых каналов распространения ядерного оружия. Но дальше ее аккуратно спустили на тормозах. Доктор Хан жив, здоров, и, по-моему, сейчас уже не под домашним арестом. Так что здесь следить надо, прежде всего, за опасными с точки зрения распространения ядерного оружия государствами и объектами. А полевые командиры – действительно их контролировать невозможно, но в данном случае не в них проблема.

А.П.: А как охраняются ядерные объекты в России, учитывая состояние российской армии? Будут ли террористы стремиться захватить ядерное оружие в России?

Ф.Л.: Террористы всегда будут стремиться завладеть ядерным оружием любым возможным способом. Но представление о том, что Россия является опасным местом с этой точки зрения, на мой взгляд, абсолютно надумано. Даже в начале 90-х годов, когда российская армия действительно находилась в ужасающем состоянии (она просто распадалась в какой-то момент), страна с трудом удержалась от дальнейшей дезинтеграции. Даже тогда серьезных случаев покушения на ядерный арсенал, или утраты контроля над ним не было.

Сейчас, при всех проблемах, российская армия находится совершенно в другом состоянии. И российские стратегические ядерные силы пребывают вполне в благополучном виде. Так что, на мой взгляд, Россия не является источником такого рода угрозы. Чего нельзя сказать о таких странах, как – повторю – Пакистан или Северная Корея, которая, конечно, не обладает большим запасом ядерного оружия, но, тем не менее, можно представить себе ситуацию, когда северокорейское руководство по каким-то соображениям – от финансовых до желания кому-то отомстить – может что-то продать из своего ядерного арсенала. Но, в принципе, ядерное оружие – это не какой-то ширпотреб…

А.П.: …который можно унести в кармане?

Ф.Л.: Да, и который абсолютно никем не отслеживается. Разведки работают во всех крупных странах, поэтому я думаю, что ожидать скорой ядерной катастрофы, к счастью, пока оснований нет.