Литвиненко рассказывает на встречах с русскоязычными американцами
«Преступление без наказания» – так называется 12-дневный тур по городам Америки, во время которого вдова бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко – Марина и друг семьи Алекс Гольдфарб знакомят русскоязычных американцев с только что опубликованным русским изданием своей книги «Саша, Володя, Борис».
Первоначальная версия этой книги «Смерть диссидента», написанная по-английски, с 2007 года переведена на десятки языков.
Для Марины смерть ее мужа это не только одна из проблем в отношениях между Россией и Западом, но в первую очередь – незаживающая личная рана. Об этом она говорила в эксклюзивном интервью с Инной Дубинской в студии «Голоса Америки».
Инна Дубинская: Марина, здравствуйте! Что вас привело с книгой на русском языке в Соединенные Штаты, где все говорят по-английски?
Марина Литвиненко: Здравствуйте, Инна. Я очень рада возможности говорить с вами о нашей поездке… Это очень важно для меня и для Алекса Гольдфарба, который написал эту книгу. Я ему помогала. Тур по Америке, но говорим мы по-русски. И это впервые. Мы можем отвечать на вопросы людей, которые давно уехали или недавно. Но интерес у всех очень большой – что же на самом деле произошло.
Мы выступаем с двух позиций. Моя позиция – очень личная, человека, потерявшего своего мужа, которого убивали в течение месяца на моих глазах. С другой стороны – это Алекс Гольдфарб. Он очень четко в этой книге показал, что же случилось с Россией за последние 10 лет, как то государство, которое рождалось свободным, вдруг превратилось в такого монстра. Почему? Кто управляет этим государством? Чего мы должны бояться? Что ожидать?
И.Д.: Марина, мы с вами знакомы не один год. Вы по натуре человек застенчивый. Несмотря на это, вы много встречаетесь с людьми. Как вас встречают?
М.Л.: Все время, начиная с 2006 года, когда мне пришлось стать публичной фигурой, а это не так просто, потому что приходится говорить об очень личном, я всегда вижу в людях такую искренность, такую теплоту, что у меня сохраняется желание это делать. Встречи, которые уже состоялись в Америки, укрепляют во мне это желание говорить, и не только о политике, но и о человеческих чувствах, о том, как это трудно пережить, но возможно. Важна человеческая поддержка, и я вижу очень большой отклик в глазах не только женщин, которые особенно меня понимают, но и мужчин. Каждый раз после встречи, когда мы подписываем наши книги, я слышу слова благодарности за то, что мы приехали и за то, что мы говорим.
И.Д.: За эти годы вырос ваш сын, который похож на отца…
М.Л.: Сын вырос – и подтверждение этому, что я смогла уехать впервые в нашей жизни так надолго – две с лишним недели. Мы с ним ежедневно в контакте. Он мне говорит: «Да, мама, я скучаю, но чувствую себя хорошо».
И.Д.: Как много вы видите в нем от своего мужа?
М.Л.: Есть удивительные моменты. Саша был очень хороший пловец и всегда мечтал научить Толю профессионально плавать. Любимый стиль у Саши был баттерфляй. И уже после того, как его не стало, мы с Толей ходили в бассейн, где он занимался с инструктором. Толя пробовал плавать этим стилем, но у него не получалось. И вдруг года два назад он поплыл – также красиво, и движения у него были такими, что я увидела Сашу.
Я не могу сказать, что он очень похож, но иногда отдельные слова, выражения…. Он не видел отца уже 4 года и тогда был слишком маленький, чтобы копировать его, но генетически, видимо, это все равно проявляется.
И.Д.: А характер?
М.Л.: Характер у него, наверное, смешанный, тем более что сейчас так неожиданно он проявился как гуманитарий. Последние два года, которые он учится в школе в Англии, он выбрал исключительно гуманитарные предметы: английский язык, английская литература, рисование, философия, и конечно, будет сдавать русский язык. Но что для меня примечательно - начав читать Чехова на английском, то, что положено по программе, он все-таки решил прочитать его на русском языке. Он очень гордился тем, что по сравнению с другими одноклассниками, у него была возможность читать Чехова по-русски. Он сказал: «Мама, как он, Чехов, красиво пишет». Для меня это была большая радость. Толя, который не очень хотел читать по-русски и предпочитал английскую литературу, оценил русскую литературу, русского классика, прочитав его на русском языке.
И.Д.: Марина, вы много сил и времени уделяете сохранению памяти о вашем муже. Чем еще насыщена ваша жизнь?
М.Л.: У меня большой круг друзей и общения в Лондоне. Так сложилась жизнь, что у меня много информации о культурной жизни Лондона, о практических вещах. Люди пользуются моей осведомленностью. Это не является бизнесом и это не только русскоязычная информация. Люди знают, что если они мне позвонят, они получат четкую информацию - в какой театр пойти и что посмотреть, на какую выставку сходить. Если у кого-то что-то дома сломалось, они тоже знают, что я могу им порекомендовать мастера, который придет и все им починит. Это не складывается в какую-то форму работы, но получается, что я очень даже занята.
И.Д.: Вы как справочное бюро?
М.Л.: Наверное…. А кому-то надо просто поговорить. Им этого не хватает. На самом деле, существует такой жанр – Life couching. Я пока еще не знаю, буду ли этим заниматься.
И.Д.: Вами создан фонд, который поддерживает тех, кто пережил потерю близкого человека. Когда вы встречаетесь с людьми и рассказываете о своей жизни, о своем муже, какие вопросы вам задают чаще всего? И на какие вопросы вы хотите отвечать?
М.Л.: Фонд не состоялся так, как мы хотели. Сейчас вы дали мне одну интересную идею – это может получиться. Изначально фонд создавался непосредственно для помощи тем людям, кто пострадал от полония. Обратившись к этим людям, мы не нашли отклика, потому что они боялись. Они боялись идентифицироваться. Они не хотели, чтобы о них знали, что они пострадали также как я, стали случайными жертвами. Так что фонд перестал выполнять свою миссию. Но вот если он будет поддерживать людей, пострадавших от репрессий, политических преступлений, то есть расширит свою миссию, потому что таких людей много – это и Магницкий, и Ходорковский – то об этом стоит говорить.
А что касается вопросов, то я вижу, как важно людям понять, что это можно пережить. К сожалению, мир сейчас очень жестокий. Иногда люди ломаются и перестают бороться даже по не очень серьезным причинам. Встречаясь со мной, они понимают, что можно пережить очень большие страдания, и я могу им в этом помочь.
Я готова ответить на их вопросы и сказать, что надо жить, что это важно и нашим близким, и нашим друзьям, и детям, что мы не имеем права сломаться сегодня и сейчас.
И.Д.: Были ли вопросы, которые вы хотели услышать, но вам не задавали?
М.Л.: Мне трудно прогнозировать. Я не всегда следую программе или плану, все идет от чувств. Мне кажется, встречи настолько не похожи одна на другую, что, даже имея какую-то канву, каждую встречу мы проводим по-разному, но каждый раз ее звучание теплое и хорошее.
И.Д.: Какой вопрос вам больше всего запомнился?
М.Л.: Один был очень интересный вопрос, потому что получился казусным. Он возник из-за недопонимания того, кем же на самом деле был Саша. Я всегда пытаюсь объяснить, что он не был разведчиком. Он не был перебежчиком, предателем. Он не работал на спецслужбы. Когда мне был задан вопрос: «Как же вы, жена разведчика, знали, чем Саша занимается…», и далее в этом же контексте, я сказала: «Во-первых, Саша не был разведчиком. А во-вторых, если бы он был, то я, зная, чем он занимается, тоже была бы разведчицей - или полной идиоткой, если бы не знала, чем он занимается». Мне не был обиден этот вопрос. Просто видно, что люди не до конца понимают, кем был Саша, что он делал, за что пострадал. Поэтому отвечая на любой вопрос по этой теме, я хочу четко дать понять людям, что Саша – это, наверное, уникальное явление.
И.Д.: Дают ли вам эти встречи пищу для размышлений относительно того, что вы будете делать после того, как закончится этот тур?
М.Л.: Конечно. Я очень благодарна Алексу Гольдфарбу за то, что он уже 10 лет в нашей жизни. Он как член семьи…. Очень хорошо, что мы вместе в этом туре. Мы думаем о том, что можем делать дальше, во что это может вылиться. Можно ли еще раз переиздать книгу Саши, которая сейчас, я думаю, действительно стала очень актуальна – это «Лубянская преступная группировка»? То, что Саша говорил 12 лет назад на своей пресс-конференции, становится опять актуально. Это опять вызывает интерес к его имени и создает возможность нам продвинуть его старую, но по-новому звучащую книгу.
Видеоверсию этого интервью смотрите здесь
