В начале этой недели стало известно, что российские пограничники задержали на юге Приморского края более 160 северокорейских браконьеров. Подданные Ким Чен Ына при задержании оказали яростное сопротивление: в результате перестрелки были ранены несколько северокорейцев и российских пограничников, а 20 сентября один из раненых граждан КНДР скончался.
Между тем, ситуация с нашествием северокорейских браконьеров в российские воды развивается уже в течение нескольких лет. Жители Приморья регулярно обнаруживают на побережье выброшенные штормом пустые северокорейские шхуны. Пограничная служба по Приморскому краю сообщает, что в российских водах только в этом году были задержано около 500 северокорейских судов, а в распоряжении местных журналистов оказались аэрокосмические снимки, на которых видно, что у берегов Приморья ежедневно незаконно промышляют сотни, если не тысячи шхун из КНДР.
Один из ведущих мировых специалистов по Северной Корее, профессор сеульского университета Кунмин Андрей Ланьков в интервью Русской службе «Голоса Америки» рассказал, с чем связан наплыв северокорейских браконьеров в российские воды и можно ли как-то бороться с этим явлением.
С каких пор северокорейцы массово занимаются браконьерством в иностранных водах?
Все началось несколько лет назад и идет по нарастающей. Формально эти суда являются государственной собственностью. У каждого капитана вы обнаружите бумаги, в которых будет сказано, что судно принадлежит северокорейской внешнеторговой фирме или, скажем, отделу снабжения воинской части с таким-то номером, под которым может скрываться даже какое-нибудь из подразделений северокорейской разведки. Но это - фикция. На практике все эти суда, за исключением некоторых самых крупных, являются частными. Настоящий владелец судна – капитан или его родственник, он строит или покупает его на свои деньги, а потом покупает фальшивую регистрацию у той или иной государственной организации, и с этой лицензией ходит в море.
Причем плата за лицензию не является взяткой, это официальные лицензионные платежи, которые владельцы судов осуществляют организациям, которые соглашаются взять их «под свое крыло». Платежи фиксированные – сумма зависит от размеров судна и численности экипажа. После того, как лицензионный налог выплачен, оставшиеся деньги делятся между экипажем и владельцем в определенной пропорции.
Судя по числу кораблекрушений и массовых задержаний, это довольно опасное занятие. Зачем этим рыбакам так рисковать?
Это достаточно выгодный промысел. Это самая денежная работа в бедных районах побережья провинции Хамгён. Если ты мужчина, если ты не боишься тяжелого труда, русских и японских пограничников, с которыми иногда приходится драться и даже сидеть в тюрьме, если не боишься того, что попадешь в шторм, что у тебя откажет двигатель, и ты умрешь от голода и жажды на дрейфующем без управления корабле – ты идешь туда и зарабатываешь достаточно приличные деньги. Благодаря этому твоя семья живет сыто, на эти деньги можешь купить квартиру или дом и так далее. Поэтому люди идут на этот риск.
С чем связана такая агрессивная реакция на их задержания пограничниками?
Естественно, никаких иностранных пограничников они не признают, общее их отношение к миру - вполне северокорейское. Заключается оно в том, что внешний мир враждебен. Если сделать отсылку к миру «блатных» уголовников, то все иностранцы в глазах северных корейцев – это «фраера». Еще не надо забывать, что, если рыбаки придут назад с пустыми руками, их семья может реально голодать. У них может не оказаться денег, чтобы заплатить за лечение больных родителей, чтобы отправить дочь в университет, поэтому понятно, что эти люди не останавливаются ни перед чем. Они уходят в море, ловят рыбу и потом, с разной степенью ярости, защищают свою добычу. И их совсем не волнует то обстоятельство, что эту рыбу они ловят в экономических зонах России и Японии. Тем более, если они вообще задаются этим вопросом, то рассуждают примерно так: ведь Россия – богатая страна, а Япония – еще богаче. Что им, жалко?
Почему сейчас все это приняло такой массовый характер?
Проблема в том, что в последние годы лицензий этих стали выдавать все больше и больше. Судов стало больше, а рыбы – меньше. И корейские рыбаки в последние пять-семь лет уходят все дальше, в том числе на злополучную банку Кито-Ямато, где они вступают в конфликт с пограничниками, как российскими, так и японскими.
Здесь мы имеем дело с кучей экономических и социальных факторов, которые толкают ситуацию в одну сторону. Во-первых, эта деятельность очень выгодна всем ее участникам, начиная с правительства, которое получает часть платежей легально, часть – в виде взяток. Коррупционные схемы там очень сильны. Получает неплохие деньги капитан, большое судно приносит тысячу долларов в месяц. Это выгодно владельцам, организаторам-держателям лицензий, это выгодно рыбакам…
На это накладывается обеднение рыбных ресурсов в непосредственной близости от берега, плюс техническое усовершенствование судов. Какими бы примитивными они не казались на наш взгляд, они лучше шхун, на которых корейцы ходили лет десять назад. Я разговаривал с людьми, которые вспоминают 1990-е годы, когда они ходили на деревянных корпусах с тракторными двигателями северокорейского аналога Т28. Старые, ненадежные, дико неэкономичные дизели, которые постоянно ломались. Начинался шторм и гибли люди в огромных количествах. И еще, сейчас северокорейские власти на практике не мешают наличию навигационных систем на рыбацких шхунах, хотя формальный запрет на GPS все еще сохраняется. Сейчас они могут устанавливать передатчики малой мощности, поэтому экипажи могут спастись. Это означает, что они будут все более охотно ходить туда, где есть рыба.
А Пхеньян может как-то повлиять на браконьеров – к примеру, запретить им незаконный лов рыбы в иностранных водах?
Ну, что могут сделать северокорейские власти? Если будет поставлена задача прикрыть это дело, то они смогут это сделать. Но тогда им придется иметь дело с несколькими сотнями тысяч очень голодных и злых мужиков, которые будут бить уже не российских пограничников, а корейскую госбезопасность. Так что северокорейское правительство этого делать не будет, опасаясь внутриполитических проблем.
Насколько жестко действуют российские пограничники в отношении браконьеров в сравнении с японцами и китайцами?
Россия занимает самую жесткую позицию из тех, кто с этим сталкивается. Японцы действуют намного мягче, у китайцев эта проблема не так явно выражена – там скорее китайцы [ловят рыбу] в северокорейских водах в Желтом море. Когда говоришь с [задержанными] рыбаками, видно, что русских они немного побаиваются, потому что знают, что те в исключительных случаях стреляют. А японцы - мирные и мягкие люди, они брандспойтами с водой пытаются кораблики отгонять, ну, какой рыбак такого «душа» испугается?
Если бы российские пограничники стали открывать огонь по этим суденышкам с деревянными корпусами из крупнокалиберного пулемета – ну, утопили бы они судно… Испугались бы [этого северокорейцы]? Ну может, кто-нибудь бы и испугался, но не сильно. Потому что эти люди всю жизнь играют со смертью. Если Россия будет принимать слишком жесткие меры, то северокорейцы начнут перехватывать российские корабли, и такие прецеденты были. Из того, что попало в прессу – два случая, на самом деле они происходят чаще, просто не попадают в прессу.
При этом русские пулеметы и спецназ - не самая страшная угроза. В прошлом году на российских и японских берегах было обнаружено 120 северокорейских шхун, из них 15-20 – с трупами на борту.
Почему выброшенные на берег суда во многих случаях оказываются пустыми?
В большинстве случаев происходит плановая эвакуация экипажей в море. На банке Кито-Ямато дежурит северокорейский спасательный корабль, потому что на рыбацких судах периодически происходят отказы двигателей, это опасно – особенно в плохую погоду. В таком случае рыбаки вызывают помощь, приходит спасательная группа, снимают людей и улов, иногда даже двигатель демонтируют. А брошенный корпус просто выбрасывается на берег России или Японии. Но тем не менее люди гибнут. Это очень опасная работа.
