Памела Аллен всегда носит с собой альбом с фотографиями Бермет, двухлетней девочки-сироты из Бишкека. Аллен знает ее только по описаниям американского агентства по международному усыновлению. Познакомиться с приемной дочерью ей пока не удалось.
«Впервые я увидела фотографию Бермет в сентябре 2008 года, ей было 15 недель, и ее бросили родители, – рассказывает Аллен. – Я думала, что смогу забрать ее домой до того, как ей исполнится полгода».
Однако пока Памела Аллен оформляла процесс удочерения Бермет, бывший премьер-министр Кыргызстана Игорь Чудинов дал указание прекратить усыновления детей иностранцами. В начале 2009 года власти Кыргызстана выявили факты преступной практики в детских домах – предполагается, что некоторые дети были увезены из страны по поддельным документам.
Аллен и еще 65 американских семей, которые ждут своих приемных детей из Кыргызстана, добиваются отмены моратория уже более двух лет. Их усилия пока не принесли результатов.
За это время Аллен удочерила американскую девочку по имени Эмерсон. «От начала до конца процесс удочерения занял пять месяцев, – говорит она. – Я узнала о том, что ее биологическая семья выбрала меня в качестве приемной матери за две недели до ее рождения… Я присутствовала на родах, я обрезала пуповину».
Сегодня Эмерсон ходит в частные ясли в пригороде Вашингтона, где ее обучают русскому языку. «В первый день в яслях Эмерсон ела фрикадельки – русская няня объяснила мне, что это такая традиционная еда», – рассказывает Аллен. Она уже видит ощутимую разницу в развитии двух девочек: Бермет начала ходить только в 2,5 года. Эмерсон – когда ей исполнился год.
Когда Аллен впервые показали фотографии Бермет, она заметила, что у девочки тонкие конечности и раздут живот – признаки плохого питания. «У Бермет очень большой лоб и голова, видимо, у нее проблемы со здоровьем», – делится она.
Аллен выбрала Кыргызстан неслучайно – в 2006 году ее сестра усыновила мальчика из Казахстана, и она была свидетелем процесса. «Мое сердце было разбито, когда я увидела детей в детдоме», – рассказывает Аллен.
За время моратория от болезней скончались два малыша, так и не дождавшись своих американских родителей. Точные причины смерти этих детей неизвестны. Приемная мать одного из них – педиатр из штата Флорида – по фотографиям определила, что ребенок, возможно, заражен сифилисом. Она пыталась убедить работников детдомов провести медосмотр, но – тщетно…
Взаимное непонимание
На протяжении двух лет приемные семьи из США пытаются встретиться со всевозможными политиками из Кыргызстана, приезжающими с визитами в Вашингтон. Их главная цель – довести процесс усыновления до конца.
«Когда Чудинов был в Вашингтоне (в сентябре 2009 г. – Э.М.), я попросила его отменить свое решение. Он сказал, что рассмотрит этот вопрос», – вспоминает Памела Аллен. Ей особенно запомнились мягкие теплые руки чиновника и то, как он говорил приятным, успокаивающим тоном.
Однако после визита в США Игорь Чудинов вопросов об отмене моратория публично не поднимал.
Аллен также рассказывает о своей встрече с депутатами из Кыргызстана: «Были встречи, когда мы рассказывали о своих историях депутатам-женщинам. Мы вместе плакали, сочувствовали друг другу, они обещали нам оказать всяческое содействие».
С момента введения моратория в Кыргызстане поменялось правительство и конституция, в стране разразился этнический конфликт. Сегодня местонахождение Чудинова и других членов коррумпированного правительства сверженного президента Курманбека Бакиева неизвестно. К власти пришел парламент, первоочередная задача которого – распределение прав и обязанностей между соперничающими фракциями.
Госдепартамент США оказывает поддержку приемным семьям в их попытках убедить власти Кыргызстана позволить им довести процесс усыновления до конца. В ответ на запрос правительства Кыргызстана о подписании меморандума о взаимопонимании по усыновлению (МОВ), специальный представитель Госдепа по вопросам детства Сьюзан Джейкобс посетила Бишкек в сентябре 2010-го и феврале этого года. Она представила властям меморандум, пообещав, что американская сторона будет внимательно следить за приемными детьми из Кыргызстана после их прибытия в США. Однако правительство Кыргызстана несколько раз требовало внести новые поправки в текст документа.
«Проблема в том, что кыргызское правительство требует двустороннего договора с США, но США не заключают соглашения такого рода. Взамен стороны договорились подписать МОВ», – комментирует Лиза Брозертон из штата Калифорния, которая также ждет своего приемного ребенка из Кыргызстана. Брозертон внимательно следит за развитием ситуации вокруг моратория и часто навещает Бишкек.
В марте члены Комитета по здравоохранению, социальной политике, труду и миграции парламента Кыргызстана пояснили американскому благотворительному фонду по усыновлению «Святая Филомена» следующее: для отмены моратория необходимо одобрить в парламенте новый проект Семейного кодекса и получить утверждение правительства (премьер-министра и вице-премьера).
«Есть небольшие положительные изменения – на прошлой неделе парламент начал рассматривать Семейный кодекс в первом чтении», – отмечает Брозертон. Она надеется, что второе и третье чтение будут назначены на ближайшее время.
Игра в пинг-понг
Мало кто из политиков Кыргызстана знает, что после двух лет ребенок из постсоветского детдома в США считается инвалидом. «В таких случаях приемным родителям приходится “догонять” развитие ребенка», – сообщил «Голосу Америки» Том Дифилипо, глава Объединенного совета международной помощи детям, который изучал состояние детей, выросших в детдомах стран постсоветского пространства.
Это касается питания, физического и психического развития, продолжает эксперт: «Практически все дети страдают от недоедания, болезней и психических нарушений». По его словам, два умерших ребенка за время моратория – это те, кто попал в поле внимания приемных родителей. Неизвестно, сколько таких детей среди тех, кто не был усыновлен.
Во время недавнего визита президента Кыргызстана Розы Отунбаевой в Вашингтон Памела Аллен показала ей фотографии Бермет и спросила, может ли президент своим указом отменить мораторий. В ответ Отунбаева сказала, что знает о тех 65 семьях и понимает их положение, но отменить мораторий, к сожалению, не в ее силах. Многое зависит от парламента и правительства.
«Мне это напоминает игру в пинг-понг, в которой проигрывают только дети, – говорит Аллен. – Кто-то в Кыргызстане должен, наконец, решиться на героический поступок и взять ответственность за этих детей».
«Взращивание органов» и национализм
Между тем, спекуляции по поводу того, что вывезенных из Кыргызстана детей будут использовать в качестве доноров внутренних органов, – один главных аргументов некоторых противников международного усыновления в Кыргызстане.
«Так много слышишь историй о том, как с приемными детьми жестоко обращаются, унижают, даже убивают. Я не поддерживаю идею усыновления детей иностранцами», – цитирует слова депутата кыргызского парламента Турсунбая Бакира уулу издание Eurasia Insight.
«Хотя мифы о том, что в США детей используют для взращивания органов, так популярны в России, Казахстане и Кыргызстане, мы не сумели определить первоисточник этой информации», – делится Лиза Брозертон результатами своих исследований.
Том Дифилипо приводит статистику по усыновлению детей из России американскими семьями за последние 15 лет: из 50 000 усыновленных детей в результате бытового насилия погибли 14.
«Безусловно, это печальная цифра, и, к сожалению, несмотря на всю ту тщательность, с которой проводится мониторинг приемных семей, насилие все равно имеет место», – отмечает он. Подобной статистики в постсоветских странах нет.
«Насилие над детьми – это факт жизни», – продолжает Дифилипо. Однако он подчеркивает, что в США насилие над детьми в приемных семьях происходит гораздо реже, чем в «обычных» семьях. Это объясняется тем, что агентства по усыновлению проводят тщательный скрининг потенциальных приемных родителей. А если учесть то, что проверка родителей, желающих усыновить детей, гораздо жестче в США, чем в странах бывшего СССР, то шансы ребенка попасть в неблагоприятную среду минимальны.
«Нас проверяют досконально – наше финансовое положение, наш характер, наше прошлое», – перечисляет Памела Аллен. По ее словам, у приемных родителей даже требуют составить план эвакуации на случай пожара в доме. Понятно, что такое требование не выдвигается перед «обычными» семьями.
Лиза Брозертон рассказывает, что в 2009 году власти Кыргызстана испугались, когда обнаружилось, что судьба 13 детей, усыновленных зарубежными семьями, сейчас не известна. Когда Брозертон запросила список «утерянных» детей, ей дали 11 имен. «За три дня простого поиска в Интернете я установила местонахождение 9 из них», – сказала она. Как оказалось, некоторые из усыновленных детей живут в Кыргызстане в семьях иностранцев, работающих в стране. Другие были вывезены в Израиль и Швейцарию, где живут в полноценных семьях.
Еще одним популярным объяснением отказа от международного усыновления является такой аргумент: дети, рожденные в Кыргызстане, должны быть воспитаны на основе местных традиций и знать родной язык.
С таким мнением соглашается Дифилипо. Он отмечает, что главная задача приемных семей – создать для иностранных детей среду, максимально схожую с обычаями их родины. «Перед усыновлением родители проходят специальные тренинги, где им разъясняют особенности местной культуры и среды их приемных детей», – рассказывает он.
После усыновления ребенка приемные семьи продолжают посещать клубы и интернет-форумы, где они общаются с другими семьями, воспитывающими детей из той же страны. Американские семьи, усыновившие детей из Кыргызстана, России и других стран, поддерживают тесные контакты между собой. «У меня много друзей из Кыргызстана», – рассказывает Памела Аллен.
Всего в США ежегодно усыновляют около 100 тысяч детей. Из них от 20 до 30 тысяч – дети из-за рубежа.
Сироты и преступники
По словам Тома Дифилипо, за все это время в Кыргызстане не был наказан ни один человек, из-за чьих действий был объявлен мораторий. «Никто из виновников не сел в тюрьму. А дети продолжают оставаться в учреждениях», – говорит Дифилипо.
О бедственном состоянии детских домов свидетельствует отчет, подготовленный общественной организацией «Молодежная правозащитная группа» и институтом Омбудсмена. Проведенное ими исследование показало, что правительство Кыргызстана не имеет «эффективной, прозрачной системы управления учреждениями для детей, лишенных семейного окружения».
Так, например, Министерство образования и науки Кыргызстана предоставило сведения о 50 учреждениях, тогда как Национальный статистический комитет – о 82 учреждениях, указывается в отчете. Однако по сводным данным, всего в Кыргызстане – 133 учреждения, где проживают дети-сироты.
«Дети часто страдают от голода, так как средств, выделяемых на их питание, либо недостаточно, либо они расходуются неэффективно, наблюдается острый дефицит гигиенических средств, одежды и обуви, часто полностью отсутствуют материалы для развития: детская литература, игрушки. Сотрудники учреждений опеки часто применяют различного рода насилие по отношению к воспитанникам», – говорится в отчете «Молодежной правозащитной группы».
Отсутствие любви, семейной привязанности и стабильности в отношениях между работниками детдомов и детьми – главная проблема любого подобного заведения, считает Памела Аллен.
По словам Лизы Брозертон, которая раньше работала в системе социального обеспечения в США, даже первые месяцы жизни важны для детей: «Лежа на спинке без движения и родительской заботы в первые месяцы жизни, дети уже никогда не наверстают это время в будущем».
Другая американская семья, которая тоже ждет отмены моратория, сравнивает постсоветские детдома с «человеческими складами». Там нет любви и заботы близких, никто тебя не обнимет и не научит смеяться. О воспитании детей в духе местной культуры и традиций речи нет.
«В детдомах дети умирают, если не физически, то психически», – делится опытом изучения детдомов на постсоветском пространстве Том Дифилипо.
Мы будем биться до конца
У некоторых кыргызстанцев возникает вопрос – откуда у приемных родителей желание и терпение ждать детей? На это Аллен отвечает: «Это моя дочь, она дана мне свыше. Я ей нужна».
Когда Лиза Брозертон впервые увидела маленькую Наргиз, она дала ей обещание, что будет заботиться о ней всю жизнь. «Я не найду себе покоя, пока не выполню своего обещания перед ребенком», – ее ответ.
До тех пор, пока мораторий остается в силе, Брозертон намерена ездить в Кыргызстан и помогать не только своей приемной дочери, но и другим детям. «В нашем доме есть место для нее, она часть нашей семьи», – добавила она.
«Если мораторий не отменят, то я дождусь, пока Бермет исполнится 16 лет, и ее выпустят из детдома. Я приеду в Бишкек и приглашу ее в свою семью», – обещает Памела Аллен.
Другие материалы о событиях в Центральной Азии читайте в рубрике «Центральная Азия»
Смотреть видеопоединок «Международное усыновление в России: быть или не быть»
