«Председатель ГКО КНДР товарищ Ким Чен Ир, генеральный секретарь Трудовой Партии Кореи, Верховный Главнокомандующий КНА скончался от большого умственного и физического напряжения в 08:30 17 декабря 2011 в поезде во время поездки по руководству на местах».
Так о смерти северокорейского лидера сообщается на сайте http://juche-songun.livejournal.com/320762.html. (Сайт http://juche-songun на русском языке выражает позицию северокорейского правительства). Как известно, политическим наследником Ким Чен Ира назначен его младший сын Ким Чен Ын. Однако последствия этого назначения и будущее страны пока трудно предсказать. Писать о Северной Корее вообще очень сложно, так как она остается одним из самых закрытых и непрозрачных государств на планете.
В прошлом году корреспондент «Голоса Америки» побывала в Музее современного искусства в Вене на уникальной выставке северокорейского искусства. Выставка позволяет узнать немного больше о жизни людей в современной Северной Корее и о том, насколько культ личности вождей по-прежнему является ее основой. Выставка называлась «Цветы для Ким Ир Сена».
Румяные люди и современная архитектура
На выставке в Музее современного искусства в Вене были представлены более ста художественных экспонатов из КНДР, причем большую их часть никогда прежде не вывозили за пределы Северной Кореи. Картины в стиле социалистического реализма написаны в традиционной северокорейской живописной манере чосон-хуа, маслом или акриловой краской. Плакаты, фотографии Пхеньяна, макет самой высокой каменной башни в мире, расположенной в столице…
С картин на посетителей смотрят румяные, миловидные, хорошо одетые люди с проницательными взглядами. На фотографиях Пхеньян выглядит как чудное воплощение мечты современного архитектора-модерниста.
Ким Ир Сен жив и будет жить
Лидер КНДР Ким Ир Сен умер в 1994 году. Однако жива не только память о нем – если судить по картинам, он будто и сам продолжает жить и руководить страной. Его сын, ныне покойный Ким Чен Ир, председатель Государственного комитета обороны КНДР, был фактическим руководителем государства. Однако на картинах, даже написанных в последние пять лет, северокорейские художники часто изображают отца и сына вместе.
На одной из них отец и сын идут рука об руку по зимнему перрону железнодорожной станции. Падает снег, они мирно беседуют, и их лица, четко и тепло выписанные художником, залиты внутренним жемчужно-розовым светом. Поезд вот-вот отойдет от перрона – и полотно превращается в емкую художественную метафору: Ким Ир Сен уезжает, а сын его, и вместе с ним его дело, остаются. Картина написана в 2002 году.
В музее части экспозиции, где висят портреты Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, отгорожены канатом, чтобы посетители слишком близко не подходили к картинам.
«Северокорейские кураторы хотели, чтобы мы повесили их намного выше, – рассказала Берниз Таррар, гид музея, которая познакомила корреспондента «Голоса Америки» с выставкой. – Чтобы посетителям нужно было запрокидывать голову, чтобы они чувствовали – картины недосягаемы».
После открытия выставки одно австрийское издание напечатало фото с портрета Ким Ир Сена внутри разворота, и его лицо получилось разделенным на две части сгибом газеты. Северокорейские представители были очень возмущены и обвинили австрийскую прессу, а заодно и музей, в том, что они неуважительно относятся к Верховному лидеру.
По словам Берниз Таррар, на выставке всегда присутствует один из двух северокорейских представителей, которых лидеры КНДР направили в Вену следить за выполнением договоренностей между кураторами. Представители КНДР обычно прогуливаются по коридорам выставки, а затем идут в кафе.
Один из этих посланников, одетый вполне модно и по-западному, как раз входил в помещение выставочного зала, когда корреспондент «Голоса Америки» из него выходила. На вопрос, может ли он дать «Голосу Америки» несколько комментариев, он на очень хорошем английском языке ответил, что, будучи всего лишь «перевозчиком» картин, ничего комментировать не может. При этом он широко улыбнулся. Такой же широкой улыбкой, как люди, изображенные на картинах вокруг него.
Пропаганда или взгляд в неизведанное?
Когда эта выставка открылась в Вене, в австрийских СМИ поднялось много шума. Выставку называли противоречивой, а корейцы, живущие в Австрии, вообще заклеймили ее как «пропаганду», выгодную северокорейскому режиму. Многие в Австрии считают, что нужно было не просто показывать счастливых румяных людей на картинах, а предоставить также информацию о том, как в действительности живут люди в Северной Корее. То есть представить исторический и политический контекст.
Директор Музея современного и прикладного искусства Питер Невер с этим категорически не согласен. Его мало интересуют ретроспективы, и к контексту он относится критически.
«Сейчас это реальность, сейчас в этом есть энергия, мощь, это пока еще не стало историей, – сказал он в интервью «Голосу Америки». – Что касается контекста, мне кажется, именно контекст является проблемой 20 века. Наша цивилизация все пытается всунуть в контекст, который нам знаком. А я думаю, что мы можем понять себя, наше собственное существование, только столкнувшись с тем, что нам неизвестно».
Организация экспозиции заняла 4 года.
«До самого последнего момента было неясно, состоится ли она, – рассказал директор музея «Голосу Америки». – Это всегда так. Когда организуешь выставку, у всех сторон есть свои собственные идеи – так у нас было и с Центром Помпиду, и с Музеем Гугенхайма, и с Музеем современного искусства в Нью-Йорке. В случае с Национальной галерей искусств в Пхеньяне все было еще сложнее, потому что были вовлечены не только музей, но и официальные лица КНДР, и государство. С их стороны не было особого энтузиазма. Они опасались, что мы будем использовать эту выставку, как пропаганду против Северной Кореи».
«Конечно, жизнь граждан КНДР очень лимитирована, – добавил он. – Но люди живут. Пхеньян – очень урбанистический город. Там нет торговли в нашем понимании. В нашем понимании это невозможно, потому что, если у тебя нет магазина, ты не найдешь людей, которым ты можешь продавать свои товары. Но там люди как-то по-своему заполняют город и в нем живут. Все в таких костюмах в стиле Мао, черного или темно-синего цвета. Им приходится очень много работать, чтобы выжить. Важно увидеть, что за всем за этим стоит».
И все же немного контекста
Северокорейский гражданин зарабатывает в 15 раз меньше, чем средний житель Южной Кореи. По данным ООН, с 1993 по 2008 годы уровень материнской и детской смертности в КНДР увеличился более чем на 30%. В продовольственной помощи нуждается более четверти населения, но доходит она лишь до каждого 17-го. Каждый третий северокорейский ребенок в возрасте до 5 лет недоедает. Многие дети бросают школу и вынуждены работать, так как родители не могут их прокормить.
В середине 90-х годов в Северной Корее от голода погибли от миллиона до двух миллионов человек (эти цифры очень трудно проверить, так как власти скрывают последствия голода – В.К.). В 2009 году северокорейские власти провели денежную реформу, в результате чего местная валюта была девальвирована в 100 раз. Сбережения всей жизни миллионов людей превратились в прах. Цены на продовольственные товары в тот момент повысились в 200 раз. Об этом в статье о жизни северокорейцев писал журнал The New Yorker.
По данным китайских властей, каждый год из Северной Кореи через реку Туманная перебегают в Китай 8 тысяч человек. Активисты, которые помогают этим беженцам, утверждают, что реальное число беглецов достигает 10 тысяч ежегодно. Многих арестовывают, когда они пересекают реку, других задерживают на территории Китая и депортируют обратно в КНДР. Те, кому удается добраться до Южной Кореи, автоматически получают там право на жительство. Депортированные оказываются в северокорейских трудовых лагерях.
Об этом сами северокорейские беглецы рассказали журналисту The New Yorker Барбаре Демик. Ее статья, напечатанная в июле 2010 года, называется «Ничего не осталось» (Nothing Left).
